Сергей Кусков - Игрушки для императоров: лестница в небо Страница 7

Иначе говоря, чтобы никто из моих сверстников в других школах не устроил кровавую бойню, желая прославиться так же, как их кумир, сеньор Шимановский из школы генерала Хуареса. Она ведь королева, должна думать и об этом. Но все равно не понимал, не вязалось это действие с образом безликой пофигистской власти, плюющей на народ в целом и особенно на конкретных его представителей, если ей (власти) они не нужны. Скорее бы понял, накажи меня вместе с отморозками Толстого, за хулиганство, ношение оружия и боевых систем. Но что есть – тому и рады, могло быть хуже.

Почему мне не нужна слава? Интересный вопрос, раньше как-то не задумывался над ним. Наверное, потому что человек, если чего-то хочет, должен поступками доказать, насколько он достоин своих притязаний. Иначе превратится в трепло, которое жизнь быстро поставит на место. Это сродни последнему эпизоду с Толстым. Безусловно, я доказал в школе, что при стечении обстоятельств могу выстоять против него и его шоблы. Но суббота ясно продемонстрировала, что это единичный случай, серьезное противостояние я проиграю. А значит, не стоит строить из себя супермена, способного одной левой побить целую банду.

В жизни всегда так. Пытаешься играть роль? Докажи, что потянешь ее! Не можешь? Иди на дно, никому не нужный, всеми забытый!

И еще, к чему мне слава скандалиста и драчуна? Ну, помелькает моя мордашка в сетях, но потом-то, когда пройдет время и я окончу школу, это сыграет злую шутку. Кому нужен работник с таким-то хвостом? Нет уж, пусть все остается так, как есть. Неидеализированный Шимановский, не подбивающий других на масштабные акции протеста и неповиновения, дающий очухавшимся властям сделать, наконец, работу, которую те обязаны были сделать давным-давно. Решающий лишь свои собственные конкретные проблемы, не трогая других людей.

Интересно, как повлияет «школьное дело» на возможное решение по моему принятию или непринятию? То, что раскидал около десятка сверстников, – хорошо, может сойти за плюс. Но у «хранителей» совсем иной уровень подготовки, который и рядом не стоял с моим. Любая из них просто свернула бы шеи обидчикам, быстро и жестоко, не напрягаясь. С этой точки зрения мой поступок, возможно, их не впечатлит.

Что-то я об абстрактном да об абстрактном. Будь что будет!

Поскольку браслета на мне не было, я не знал, сколько времени проторчал в «допросной». Явно не один час. Наконец, когда уже хотелось лезть на стену и выть, люк с внешней стороны открылся, и в помещение вошли две безликие девицы, вооруженные до зубов, в закрытых полушлемах, и майор. Последняя ехидно скалилась, я сразу же почувствовал себя не в своей тарелке – что-то будет.

– Пойдем, герой, – усмехнулась она. Но вроде не зло, скорее весело.

Я поднялся.

– Почему герой?

Мой вопрос вызвал новый смешок.

– А как же тебя назвать? Явился в логово «ангелов», злых и кровожадных, ничего не боишься. А вдруг мы тебя на вертеле зажарим? Будем жарить и смотреть, как ты орешь, когда языки пламени начнут лизать спину?

Кровожадная малышка! Она начинает мне нравиться!

– Тогда скорей уж самоубийца! – усмехнулся я. Интересно, они над всеми новичками так тупо шутят? Или топорность обусловлена тем, что новичков-то вроде меня у них и не бывает?

Мы шли долго, ввиду отсутствия браслета не знаю сколько, но никак не меньше пятнадцати минут. Дворцовый комплекс мне понравился – везде чисто, светло, много деревьев, цветов и иной зелени. Сразу видно, за территорией ухаживают, хотя это не сам дворец, а вспомогательные служебные помещения. Людей вокруг почти нет, так, мелькает кто-то вдалеке. Я не успевал разобрать кто. Несколько раз проезжали мимо по своим делам хозяйственные дроиды. Крыша купола – отдельная тема, прозрачная, пропускающая внутрь сумерки венерианского вечера. На Венере вечера долгие, как ночи и дни. Сутки длятся более полугода, так что более ста дней в году здесь хорошо – включено естественное освещение. Правда, прозрачные купола менее прочны, чем глухие, но это все-таки дворец, найдется, где спрятаться в случае пробоя или, не дай бог, атаки или бомбежки.

Мы подошли к красивому зданию с белыми и розовыми мраморными колоннами, облицованному такой же бело-розовой плиткой. Метрах в пятидесяти-ста перед ним простирался сад, создавая у идущего сквозь него ощущение покоя и уюта. За ним до самого здания простиралась голая бетонная равнина, на которой невозможно спрятаться и которую легко простреливать из всех трех виднеющихся отсюда бойниц. Ага, бойниц, здание не имело окон.

Позже, значительно позже я узнал, здание имеет такую систему обороны, что штурмовать его не рискнет и самоубийца, а бойницы здесь для наглядности, заманухи, дабы, случись штурм, отвлечь внимание нападающих. На самом деле в первом контуре защиты находятся автоматические крупнокалиберные спаренные пулеметы, вмурованные в стену и выдвигаемые в случае нужды. Есть еще второй и третий контуры защиты, что входит в них, боюсь даже представить.

Мы подошли к шлюзу входа, настоящему бронированному планетарному шлюзу, какие стоят на стыке двух куполов или куполов и поверхности, но это меня уже не удивило. Вход охраняли еще трое бойцов, и тоже лет под тридцать. То, что здесь служат до тридцати пяти, я знал, но какова их дифференциация в зависимости от возраста?

Стоявшая ближе всех сеньора с погонами лейтенанта вошла вместе с нами и открыла в боковой стене шлюза люк, аналогичный тому, как у ворот, с такой же «допросной». Вошли внутрь. Там нас уже ждали две «хранительницы» с непонятными приборами в руках и сдвинутыми на глаза непрозрачными козырьками.

– Лицом к стене! Руки в стороны! – бодро скомандовала лейтенант.

Я повиновался. Девушки с козырьками принялись водить по моему телу приборами, иногда вызывая на коже и под ней покалывания.

– Чисто, – донеслось справа.

Затем меня банально ощупали, причем щупали профессионально, проверяя, не спрятался ли под кожей какой-либо лишний бугорок неестественного происхождения.

– Он чист, – поднялась та, что слева.

– Тебе повезло, парень, – разочарованно протянула майор, все так же ехидно улыбаясь.

Я проглотил большой комок.

– Иди следом!

Мы вышли из проверочной обратно в шлюз. За нами опустилась передняя створка, задняя зашипела и поползла вверх. Люк открылся. Передо мной тянулся длинный коридор, освещенный неяркими желтыми лампами, уходящий вдаль на сотню метров. Вот она, святая святых корпуса, одно из самых защищенных мест на планете!

– Чего стоишь, пошли! – Майор весело толкнула меня в плечо, и мы двинулись. Вдвоем, охрана осталась у шлюза.

На сей раз она шла рядом, не сдерживая довольную усмешку.

– И какая же муха тебя укусила, что ты решил податься в самоубийцы? – Ее голос был не злым, ненависти, как мне показалось в первой проверочной, она не испытывала. Сейчас ею двигал лишь интерес пресытившегося на работе скукой офицера. Я меланхолично пожал плечами:

– Так получилось.

Дальше шли молча, петляя по коридорам, останавливаясь перед гермозатворами, куда моя спутница прикладывала руку с браслетом, после чего они отъезжали вверх или в сторону.

– Как все запутано! – усмехнулся я, не выдержав, кивая на коридор, следующий за очередным затвором. – Если не знать, что тут где, враз потеряешься!

– Не потеряешься. Тут все под наблюдением, – ответила моя спутница. – Ты-то, возможно, потеряешься, но тебя быстро найдут. К тому же не так уж тут и запутано. Если знать, где что, не заблудишься.

Понятненько.

Мы подошли к двери, которая, судя по всему, и была нашей целью. Сеньора майор вновь приложила браслет, дверь открылась. Вошли.

И оказались в большой просторной светлой комнате с длинным столом из натурального дерева, во главе которого сидела…

…Красивая сеньора с белыми, точнее, золотыми волосами, волнами спускавшимися на плечи, которой я бы дал не больше тридцати, хотя ей однозначно больше. Сколько – затрудняюсь предположить, но не меньше сорока. Просто очень хорошо, великолепно сохранившаяся сеньора!

Одета она была в форменную белую блузку «ангелов» с взлетающим кондором на шевроне и эмблемы на кармане в виде золотой Короны. На стуле рядом с ней висел форменный белый китель, на котором отчетливо выделялись золотые погоны полковника. Мод. Очень красивая мод! И, в отличие от Бэль и Сильвии, отнюдь не со смуглой, а молочно-белой кожей. Невероятно редкий цвет. На губах сеньоры играла добродушная улыбка, но я бы не стал расслабляться – было что-то в ней колючее и бескомпромиссное. Опасная, весьма опасная сеньора! Судя по всему, внутри она не злая, но строгая. К тем, кто оступился, вряд ли проявит снисхождение.

Строгая сеньора кивнула моей провожатой, та молча кивнула в ответ и удалилась. Люк закрылся. Мы остались наедине.

Молчание. Я стоял на том же месте, не смея двигаться, она смотрела на меня, не проявляя эмоций, делая какие-то выводы по поводу моей внешности.