Василий Головачев - Шанс на независимость Страница 7

— Не понял.

Гловитц усмехнулся. Рефаимы были бесполыми существами и на мир смотрели без «мужского» интереса.

— Покормите.

— Она очнётся.

— Это уже не имеет значения.

— Слушаюсь, владыка.

— Хотя Генеральный прав: им нельзя соединяться.

— Простите?

Гловитц снова не ответил. Он оценил опасения Лейбориста, предупредившего, что русскому экзору нельзя дать возможность соединиться с женщиной, существом противоположного пола, что резко усиливало его энергетику. Однако начальнику охраны знать это было ни к чему.

— Разбуди и накорми.

— Будет исполнено.

На ухе завибрировала мембрана мобильного телефона.

Скремблер аппарата проверил абонента, доложил тихим женским голоском:

— Алессандро Мюрат, вторая камарилья.

«Какого чёрта ему надо?» — подумал Гловитц, включая телефон.

— Слушаю, комиссар. Что-то случилось?

— Нет, месье Гловитц, — раздался в наушнике голос Мюрата. — Я звоню по поводу… — Голос пропал.

— Да слушаю вас. Или у вас гости?!

— Нет, но… — Голос Мюрата изменился. — Важное сообщение… конфиденциально…

Раздался негромкий стук, и связь прервалась окончательно.

— Комиссар! — на всякий случай позвал Гловитц, подождал немного, набрал новый номер. — Сигурд, нештатка, группу проверки в ноль вторую! В случае обнаружения гостей огонь на поражение!

После этого Гловитц поднялся к себе, переоделся, выслушал доклад начальника спецгруппы об отсутствии гостей в кабинете Мюрата и направился к замаскированной под персональный душ кабине В-портала.

4

Беспрепятственное шатание по коридорам бельгийского бюро Интерпола не могло длиться долго. В какой-то момент Роман понял, что обстановка изменилась, охрана здания перешла в состояние тревожного бдения, и держать под контролем всех, кто попадался на пути, и одновременно дежурную комнату с мониторами стало труднее.

До кабинета Гловитца на седьмом этаже они добрались нормально, встретив на пути всего четырёх сотрудников бюро, в форме и без неё. Гостей сотрудники не заметили, занятые своими делами.

Практику «отвода глаз» Роман освоил прекрасно.

Однако войти в кабинет не удалось, автоматика и замки помещения под номером 007 не реагировали на ментальные приказы. Стало ясно, что без нового «внепространственного» прыжка не обойтись.

Роман отошёл от двери к прозрачной стене коридора, увлекая за собой Ылтыына, настроил канал неяслуха:

«Придётся прыгать».

«Придётся так придётся, — отозвался эскимос. — Эка невидаль. Как настроение?»

«Тоска!» — признался Роман.

«А вот это неправильно, дружище. Не программируй себя на тоску, программируй на радость встречи. Я почему-то убеждён, что мы вызволим девочку из лап рептилоидов».

«Твоими б устами да мёд пить», — невольно улыбнулся Роман.

«Лучше мёд, чем всякую гадость вроде кока-колы. Заметил? Здесь нет обыкновенной воды, в коридорах стоят только автоматы с колой. Я думал, Европа отказалась от этого напитка, являющегося звеном в цепочке травли потребителей».

«Согласен. Не будем терять время, Гловитц вот-вот появится на рабочем месте. Представляй внутренности кабинета и цепляйся за меня».

«Уже вцепился».

На голову Романа осело облачко призрачных мыслеощущений Ылтыына.

Тогда и он начал процедуру перехода в состояние, которое нельзя было передать словами, но которое давало ему возможность становиться временным властелином пространства и времени.

Воздух вокруг, стены здания, все его комнаты, люди, сидящие внутри и снующие по коридорам, исчезли.

Он погрузился в созерцание безграничной сознательной пустоты, отразившейся волной удивительного музыкального аккорда в нервах всего тела.

Ощущение это распространилось от макушки до кончиков пальцев рук и ног, и одно мгновение казалось, что он сейчас воспарит над Землёй! Грудь даже шевельнул приступ беспричинного смеха.

Волна внутренней радости прошлась по позвоночнику, отразилась резонансом внутренних органов и вернулась к голове.

Фантазия развернула смутные очертания кабинета Гловитца в рельный объём, и с этой мыслью — я вижу! — Роман включил В-портал.

Короткая темнота погасила сознание.

Затем в глаза хлынул слабый свет.

И ещё не придя в себя окончательно, Роман понял, что они оказались там, где надо.

Рядом зашевелился Ылтыын, прижатый к стенке кабины телепортатора: кабина была рассчитана всего на одного человека.

«Ты мне саданул локтем под дых!»

«Это не я саданул, — возразил Роман, — это В-портал брыкается. Может, ему трудно возить двух мужиков сразу».

«Я маленький и хилый, и к тому же не ел сутки».

Роман почувствовал спазм желудка. Захотелось есть.

«Закончим все дела и перекусим».

Он поворочался в тесном пространстве кабины.

Результатом этого было срабатывание отпирающего дверь устройства. Раздался щелчок, дверь открылась.

Роман шагнул вперёд, заранее просканировав помещение с помощью «третьего глаза».

Кабинет Гловитца давился тишиной.

Он оказался абсолютно безликим, словно его хозяином был компьютер, не имеющий характерных человеческих качеств. Ничего лишнего, что указывало бы на какие-либо личные вкусы владельца, здесь не было.

У стены стоял стеклянно-металлический стол с голографическим модулем компьютера, за которым красовалось мощное кресло, обитое серой кожей или материалом под кожу.

Другую стену подпирал такой же серый диванчик.

У третьей, в своеобразно организованной нише прятался стеклянный же журнальный столик, на котором лежали журналы с глянцевыми обложками. На двух из них можно было прочитать названия по-английски: «Parabellum» и «Danger».

Дополняли интерьер кабинета два металлических стула, люстра из псевдохрусталя, бра в форме фаллоса, плоский телеэкран над столиком с журналами и метровой высоты стеклянная статуэтка тюленя, держащего на носу земной шар.

И ещё в кабинете царила идеальная чистота.

Роман встретил взгляд Ылтыына. Ответил кивком, без обмена мыслями: в таком кабинете мог работать только нечеловек.

Внезапно ожила пирамидка на столе, утыканная длинными стеклянными стерженьками с шариками на концах; по-видимому, это был современный селектор. Один из стерженьков вспыхнул, внутри шарика запульсировала жёлтая струйка огня.

Гости замерли.

«Вызов?» — спросил Ылтыын.

«Похоже», — ответил Роман.

«Будем ждать?»

«Он скоро появится, я чувствую».

«А если он учует нас раньше?»

«Значит, придётся драться!»

Ылтыын хмыкнул, прошёлся по кабинету, приглядываясь к его хайтековскому интерьеру.

«Совет примешь?»

«Смотря какой».

«Не торопись».

«Я и так не тороплюсь».

«Это тебе только кажется. — Ылтыын сел на диванчик. — Мягкий, удобный, присядь. Хочешь, расскажу притчу?»

Роман сел рядом, вытянул гудящие ноги.

«Валяй».

«Однажды у лёгкого одномоторного самолёта отказал двигатель. На его борту было три пассажира: умник, политик и священник».

«Притча твоя не сильно древняя».

«Какая есть. Пилот крикнул, что нужно прыгать, схватил себе один из трёх имевшихся на борту парашютов и выпрыгнул. Остальные вынуждены были решать, кому достанутся два оставшихся парашюта. Умник решил, что в такой ситуации промедление смерти подобно, и с криком: «Я умный и нужен стране!» — быстро цапнул первый попавшийся парашют и сиганул следом за пилотом. Священник посмотрел на молодого политика и сказал: сын мой, я уже достаточно пожил на свете и готов встретиться с Господом. Будет справедливо, если спасёшься ты».

Ылтыын замолчал, поудобнее устраиваясь на диванчике.

— Ну, и что было дальше? — не вытерпел Роман, заговорив вслух.

— В этом нет необходимости, отец, — ответил политик. — У нас два парашюта. Умник выпрыгнул с моим рюкзаком.

Роман улыбнулся.

— Я так и думал, что этим закончится. Обещаю быть умником, но торопиться не стану.

— Это хоросо, однако, — с удовлетворением сказал эскимос.

Роман закрыл глаза, представляя Юну в ситцевом халатике, протягивающую к нему руки. Сами собой на ум пришли строки стихотворения:

«Где ты, где? Ты пришла к нам на Землю из сказки?Если нет — так зачем этот жизненный бред?Без очей твоих — тьма, и тоска без единственной ласки,А без слова родного — ожерелье безумий и бед…»[1]

Тень чужой мысли накрыла кабинет.

Роман открыл глаза, напрягся.

Ылтыын тоже шевельнулся, почувствовав дуновение холодного ветра, повернул голову к другу.

Роман сжал его локоть.

«Он здесь! Встань за кресло!»