Андрей Мансуров - Волчица Страница 7

Миша поспешил тоже отделаться от остатков одежды, и, сопя и вожделея, присоединился, подставляя мускулистое тело под тёплые упругие струи, бьющие словно со всей поверхности потолка.

Отобрал у Ленайны мочалку. Щедро её намылил. Потребовал:

— Ну-ка, вы! Самые симпатичные задницы в Галактике! Развер-р-рнуть эти самые задницы ко мне! — Ленайна и Линда, переглядываясь, и сплетясь руками, так и сделали.

Миша тёр, не стесняясь — знал, что массаж, особенно жёсткий, отлично снимает нервное напряжение, а мыло и вода очищают. Тело и душу…

Так что когда тела женщин сверху и донизу стали горячими и розовыми, он перешёл на ласки руками и ртом.

Как всегда, вскоре он оказался между ними, успевая отвечать на их поглаживания и поцелуи. Ленайна застонала, как никогда ощущая удовольствие партнёрши: теперь они с Мишей переключились только на ласки тела Линды в самых интимных местах, опустившись на колени, и поддерживая Линду так, чтобы она оказалась прямо перед ними, прислонённая спиной к мягкой стенке ванны, и удерживаемая от падения только их сильными руками.

Миша, оторвав на секунду губы от упругой кожи Линды, приказал:

— Самый мелкий дождь! Сухое мягкое дно!

Поток капель из наконечников сменился сверхмелкими брызгами — почти туманом, тёплым облаком укутавшим троицу. Миша помог Ленайне спустить ставшее податливым и расслабленным тело чуть слышно ахавшей и постанывающей партнёрши на мягкий тёплый пол, с которого уже ушла вода. Ленайна, не в силах больше сдерживаться, и рыча от охватившей её страсти, зарылась губами в нежный шёлк волосков на лобке: Линда никогда не брила их!

Тренированный язычок попал как раз куда надо: Линда тоненько вскрикнула!

Ленайна снова зарычала, и удвоила натиск! Руки прижимали точёные ягодицы так, что деться кошечка партнёрши теперь не могла никуда! Миша передвинулся, и занялся грудью Линды: соски уже набухли и затвердели!

Линда уже не кричала: закрыв глаза, только мотала головой и постанывала…

От этого звука у Ленайны внутри всё буквально переворачивалось: кровь как всегда затопила лицо и шею, желание слушать это ещё и ещё, доставить наслаждение своей лучшей половине, жене, сестре, дочери — в одном лице, заливало всё её существо, словно поток, прорвавший плотину! Она ещё усилила натиск языком, стиснув ягодицы партнёрши так, что заныли пальцы! Линда задрожала, широко открыла рот, выгнулась в немыслимую дугу… И вдруг забилась в мощных конвульсиях, выкрикивая что-то бессвязное и не всегда цензурное!..

Они с Мишей плотоядно переглядывались, и удерживали…

Когда оргазм прошёл, они вытерли, и отнесли чуть подрагивающее тело на постель спальни. Бережно уложили под шикарное одеяло: Линда уж так устроена, что кончает только один раз, хоть и долго!

Но уж зато после этого отключается на добрых три часа…

Миша и Ленайна вернулись в ванну.

Теперь он развернул её к себе спиной, и рычал сам. Ленайна, вспоминая лицо и кошечку Линды, массировала свою грудь сама — Боже, какой же всё-таки у Миши здоровый!.. Каждый раз кажется, что проткнёт её насквозь!..

А ей, если честно, только этого и хотелось: чтобы кто-то схватил её Душу, перевернул её так, чтобы забылся весь этот ужас, этот липкий и скользко-тягучий страх, это дикое напряжение боя, который хоть и занимает минуту-две, а сил забирает — словно неделя перетаскивания мешков с дрожжами!..

Ощутив приближение пика, Ленайна повернула искажённое лицо к Мише:

— Да! Да! Ещё!..

Миша, закинув голову и раскрыв рот в крике, наддал — совсем как она недавно!

Ленайна забилась в крепких руках, понимая, что сама устроена совсем не так, как более тонкая, и остро всё чувствующая, но и куда менее выносливая Линда…

Но это и прекрасно! Значит, они — вполне гармоничная пара!

Нет! Теперь уже — тройка!

Крик её совпал с финальным рычанием Миши: он склонил голову, сотрясаемый синхронными с ней конвульсиями. Ленайна завыла, схватившись за жилистые кисти, удерживавшие её таз — Миша вскрикнул: опять расцарапала ногтями его пальцы!..

Да и ладно.

Затем, спустя вечность, они отвалились друг от друга, разъединившись из единого Целого…

Снова вымыли друг друга, и, завернувшись в халаты, отправились ужинать.

Миша налил ей шампанского в высокий фужер с тонкой ножкой. Себе — водки, в пузатую толстую рюмку-бокал. Лёд он никогда не добавлял — предпочитал ликёры.

— За Вечность!

— За Вечность!

Вторую разлили и выпили практически сразу. Стоя:

— За тех, кто ушёл!

Третью традиционно смаковали.

Теперь, когда боевой вылет позади, у всех участвовавших в рейде экипажей будет минимум три-четыре дня, чтобы расслабиться, «снять нервное напряжение», отдохнуть и прийти в себя перед следующим вылетом.

Ленайна более-менее хорошо знала, как проводят время и снимают «нервное напряжение» остальные тройки: Селяметовы, облюбовавшие шумный портовый город Анкоридж, пойдут опять в бордель сестёр-ритониек, где перетрахают всех, кто хоть чуть-чуть похож на узкоглазеньких: малаек, филиппинок, буряток…

Тройняшки Могенара, живущие в отвоевавшем от джунглей плоский, словно стол, плацдарм, Роаноке, сожрут целиком тушу жаренной газели Томпсона, а затем будут два дня отлёживаться, рыгать, корить друг друга за отсутствие тормозов в еде, и страдать от изжоги.

Пауэрсы в своём Ньюдюнкерке просто перепьются до бессознательного состояния… Они предпочитают скотч.

Особняком стоит только экипаж Симмонсов: там близняшки — брат с сестрой, не принимают в «узы» семейного секса пожилого отставного сержанта-техника. Но это не мешает им отлично работать. Они всегда до умопомрачения слушают тяжёлый рок… И курят. Разумеется, не безобидную травку.

— Скажи, Миша… Если не удастся восстановить Мать, мы возьмём совершенно новый бортовой комп? Или… Попробуем всё же впихнуть в него старую мнемоматрицу?

Миша, почёсывая отсвечивающий капельками пота, бритый затылок, сказал:

— Знаешь, я предпочёл бы постараться восстановить ту, старую. Пусть и немножко не дотянувшую до последних операций — но — нашу. Я привык к ней. Да и «Волчицу» она знала, как облупленную.

— Да, и я к ней привыкла. — Ленайна уже отстегнула парик, и теперь сидела в таком же виде, как ложилась в саркофаг: с голым, готовым принять контакты тысяч электродов, черепом, сейчас, как и у Миши, отблёскивавшим капельками пота.

Так она чувствовала себя свободней. Линдин парик уже сушился на первой из трёх подставок в углу с визио, которое они вообще включали только в исключительных случаях — экзальтированно-шумными развлекающими программами, как и «свежей» музыкой, или сверхпрофессиональными футбольными матчами, или боксом, или интеллектуальными викторинами, из танкистов, насколько она знала, почти никто не интересовался. Большинство предпочитало передачи о природе, или просто — красивые пейзажи…

Миша всегда просил не снимать парики до того, как они вымоются — «без волос» они, по его уверениям, «Куда хуже смотрятся. И не так сильно… Возбуждают».

Как мужчине ему, конечно, видней… Ленайна не видела, почему бы не пойти здесь навстречу просьбам техника. Всё-таки, члены Семьи должны понимать и поддерживать друг друга. Особенно в таком важнейшем деле, как секс.

— Жаль, не догадались скопировать перед этим вылетом. Теперь про новую тактику «удара из-под дна» придётся брать для новой Матери данные из чёрного ящика.

— Э-э, ерунда. На то и инженеры. Перепишут. Ну, за Защитников?

— За Защитников.

Миша всегда водку вливал в себя почти не глотая, высоко задирая голову: так, чтобы она словно пролетала в глотку сходу, не задерживаясь во рту. (Так что непонятно, для чего всегда добавлял разных экзотических ликёров!) Ленайна не то, чтобы не одобряла — каждый пьёт так, как привык, и то, что привык.

Сама она наслаждалась именно вкусом пузырьков, лопающихся под нёбом, запахом, ударявшим в ноздри «с той стороны», нежным послевкусием… И той восхитительной лёгкостью, которой наполнялось тело… И голова… После настоящего шампанского.

— Ленайна. А вот скажи честно. — Миша смотрел хмуро, исподлобья, — Если бы ты сразу узнала, каково это — воевать в экипаже танка… Пошла бы во Флот?

Плохо. Раньше Миша этого вопроса раньше третьей бутылки не задавал. Значит, сильно форсировал события ещё в баре. Значит, что-то его гложет… Но ответить…

— Если честно — пошла бы. А вот если бы к тому времени у меня не было Линды… Или кого-то ещё — никогда! Мне и в голову не пришло бы, что человек может быть не сам по себе, а — вместе. Семьёй… Нет сейчас этого древнего понятия — я знаю о нём только потому, что специально читала… А ты? Если бы всё — вернуть назад! — пошёл бы во Флот?

— Пошёл бы. Пошёл. — Миша кивал, не поднимая глаз от пола. — Мне, собственно, выбирать было не из чего. Или — во Флот, или — в федеральную тюрьму на родном Регисе пожизненно… Сама знаешь.