Александр Афанасьев - Зона заражения-2 Страница 71

К соглашению мы пришли быстро. Моя доля оставалась прежней. Доля Крайса в нашем СП переходила к амиру Исламу.

– Как вы это сделаете? – спросил я, когда договоренность была скреплена рукопожатием, руки были жирными от бараньего жира.

– Не имеет значения. Я предъявлю вам надлежаще оформленные документы на свою долю. Как я их получу – мое дело. После чего мы продолжаем работать. И по Китаю, и по Нарынскому каскаду.

– Вы не боитесь Китая?

– Нет.

– Хорошо… – сказал я, – договорились. Только я расскажу вам одну историю.

Амир Ислам откинулся назад, на подложенные под спину подушки, в его глазах появилась настороженность – впервые за все время нашего разговора.

– Интересно было бы послушать.

– Это было давно. Далеко. В другой стране и даже, наверное, в другом мире. В этом мире была одна большая страна, у нее было двенадцать авианосцев, и она решала все. Были у нее и друзья… робкие, но все же друзья. И было у нее то, что позволяло ей решать проблемы куда эффективнее авианосцев. Это компьютеры. Мобильные телефоны. Электронные сети. Виртуальный мир, который она создала много десятилетий назад и которым пользовались и ее друзья, и ее враги. Можно было говорить сколько угодно о том, что ты ненавидишь эту страну, но для того, чтобы донести свой голос до миллионов, приходилось выходить в эту сеть и использовать ее. И тогда эти слова волей-неволей звучали как-то лицемерно. Нельзя было говорить, что ненавидишь эту страну, и в то же время пользоваться изобретенными ею мобильным телефоном и компьютером, смотреть ее фильмы и слушать их музыку.

…

– …У этой страны было много друзей, но среди них почти все были трусами. И их сила ничего не значила, поскольку они были трусами. Они не были готовы ни убивать, ни умирать за то, что они считали правым. Были у нее и новые друзья… они не были трусами, они были слабыми и своекорыстными. Короче говоря, друзья этой страны все как один были не те, с которыми встанешь спиной к спине в бою. Но эта страна была так сильна и так велика, что даже с такими друзьями все равно была главной в мире.

…

– …Весь остальной мир – а это три четверти населения земли – ничего не мог сделать. Он мог верить и мог не верить, он мог быть каким угодно смелым и каким угодно многочисленным. Но если прилетали дроны из этой страны – механические убийцы, – никто и ничего не мог с этим поделать. Да, по сути, и они жили так, как жила эта страна. Были государства, государственные границы, армии, полиции, президенты, парламенты. Они играли в игру, в которой не могли выиграть никак. Но все равно продолжали играть.

Но была еще одна страна. Эта страна когда-то была даже сильнее, чем та, первая. Но она неожиданно потерпела поражение, и не в войне, а потому что ее людям сказали, что сражаться больше не надо, что вокруг мир. Они поверили… и оказались жестоко обмануты. Но в отличие от многих других они не смирились, не забыли, не опустили руки. Это был храбрый и сильный народ, он создал самое большое по территории государство мира, а простой народ сделать этого не смог бы. Но самое главное – этот народ регулярно рождал гениев, и еще в нем было много не то чтобы гениев, но умных, хитрых, храбрых и злых людей. Пусть их было не большинство, но их было достаточно, чтобы возглавить и повести борьбу. И они хорошо знали, как разрушаются государства, потому что сами видели это и испытали это. Им больше некуда было отступать, и они больше ни во что не верили – потому могли делать все, что угодно. А страна, которая заправляла всем, – у нее было слишком много трусливых друзей, слишком много бесполезной территории и слишком много наивной веры. Они верили в людей, потому что не переживали того, что пережила вторая страна.

…

– Вторая страна начала объединять вокруг себя недовольных, и недовольных оказалось слишком много. Слишком много. Люди этой страны, когда приходили куда-то, не говорили, а слушали. И им высказывали все беды, которых накопилось слишком много. То тут, то там можно было найти миссионеров из этой страны, и все больше людей к ним прислушивалось.

…

– Один из таких миссионеров жил на Ближнем Востоке. В городе, который назывался Бейрут. Точнее, он не жил там постоянно, но имел там недвижимость и проводил там много времени, вращаясь в кругах делового мира Бейрута и всего Ближнего Востока. А Бейрут был перекрестком миров, своего рода Лас-Вегасом арабского мира, потому что там были казино и множество доступных женщин…

…

– …И так получилось, что у этого человека была дочь. А у одного из столпов делового мира Бейрута был сын…

…

– …Дела тех дней давно покрыты радиоактивным пеплом… мы никогда не узнаем точно, что происходило тогда. Скорее всего, они познакомились еще в очень юном возрасте… она была на десять лет младше его. Он был правоверным мусульманином, когда они познакомились, но не слишком усердным в вере, а она была христианкой. Точнее, православной, как некоторые сирийские общины… но при этом и в ее семье веры было мало. Они начали общаться друг с другом… и, скорее всего, он полюбил ее по-настоящему, пусть она и была христианкой. А вот она вряд ли когда-то его любила по-настоящему…

Амир Ислам слушал с непроницаемым лицом.

– …Скорее всего, обе семьи были тайно заинтересованы в браке. Хотя мусульманин теоретически не мог взять в жены христианку – в Бейруте эта проблема была решаема: просто христианка принимала ислам и устраивала свою жизнь. Молодой человек начал учить свою избранницу исламу, в который сам не особо верил. И ни он, ни его семья не поняли, что произошло на самом деле…

…

– …Так получилось, что она уверовала по-настоящему и тайно приняла самый радикальный вариант ислама – ваххабизм. Вероятно, это произошло по причине юношеского радикализма… к сожалению, в народе, которому она принадлежала, издревле была сильная тяга к справедливости. Только понимали эту справедливость очень по-разному. Раньше уходили в коммунистический террор. А теперь начали уходить в террор исламский[140]. Вот и она ушла в исламский террор.

Молодой человек, по-видимому, продолжал любить ее, а она научилась этим пользоваться. Сегодня она с ним, а завтра – на секс-джихаде с настоящими экстремистами. Молодой человек ничего не мог с этим поделать, ему оставалось лишь терпеть. В попытке забыть ее он занялся образованием, уехал на Запад и немалого добился. В числе прочего ему удалось даже обрушить главнейшего врага исламского мира – Соединенные Штаты Америки, он бил туда, куда не додумается ударить ни один бородатый экстремист, – по финансовой системе и долговому рынку, совмещая это с финансированием войны на североамериканском континенте, создавая военную угрозу для США на границе впервые за сто семьдесят лет. Это было безумием, но это сработало, это выглядит как безумие и по сей день, но у нас нет оснований не верить этому молодому человеку.

…

– …В конечном итоге дело дошло до того, что она получила в наследство немалое состояние отца, в том числе и доли в неких стартапах, которые выросли до ведущих технологических компаний мира. Таким образом, радикальная экстремистка в душе получила возможность реально влиять на события в мире, и никто не мог ее остановить. Хотя бы и потому, что не видели в ней угрозу, они видели перед собой всего лишь взбалмошную шлюху. В то время как перед ними был опытный и опасный боец, научившийся профессионально лгать, противостоять давлению сразу двух семей, каяться и снова грешить…

Она видела, что Халифат – не совсем то, что может победить в войне… можно называть ее джихадом, можно еще как-то – суть не меняется. Важно то, что Халифат не смог создать нормальную государственность, он остался дикой, нищей, частично радиоактивно зараженной территорией, на которой проживают изможденные и не видящие будущего люди. Они были жестоки, но их жестокость была направлена на своих собратьев и на тех, кто ниже, – на своих детей, например, или на скот. Видели, как отцы продают своих детей на базаре, с какой жестокостью мясник забивает животных и сколько людей собирается посмотреть? Такие люди могли убить друг друга, но они не могли убить русских. А русские стояли между всемирным Халифатом, торжеством ислама, и тем, что есть сейчас. Она была русской и понимала свой народ – просто так он не сдастся, и он готов на все ради защиты своей земли. По сути, исламская орда наткнулась на ту же плотину, на которую до нее наткнулись многие другие.

Упала в Халифате и вера. Нет, экстремизма по-прежнему было более чем достаточно, но как донести разрушительные послания до слушателей? Раньше был мобильный Интернет, был «Твиттер», «Фейсбук», «Ютуб», мобильные телефоны, а сейчас у кого есть мобильный – тот уже состоятелен, а у большинства нет ничего, кроме мотыги. Да, они ходят в мечеть и слушают намаз и проповеди после него, но как сделать так, чтобы огромное пространство вспыхнуло все разом, как оно вспыхивало раньше? Она была умной, потому что происходила из народа, которому глупость не свойственна в принципе, и умела смотреть дальше, чем это прописано в страницах Корана. Восстановление средств быстрой и дешевой коммуникации – вот первое, что надо сделать тому, кто хочет снова поднять массы на тотальный джихад.