Дмитрий Лазарев - Возрождение Страница 73

– Как скоро?

– Как только вы примете окончательное решение. Я сразу же об этом узнаю.

Сразу после ухода Кирилла в зал Совета, повинуясь телепатическому приказу Безликого, вошел вампир.

– Возьмете над ним шефство, Ровэн. Обучите его некоторым боевым приемам и обращению с артефактами. Он будет моим новым помощником.

– Он же еще не согласился…

– Согласится. Вероятностные поля не ошибаются.

– Но зачем он вам? Ведь никаких способностей… Конечно, его история удивительна, и перенес он немало, но разве этого достаточно?

– Вот в этом, Ровэн, и заключается различие между мной и вами – я вижу существенно дальше и глубже. Любой другой на его месте давно бы уже спятил после стольких смертей и возрождений. Даже эдемит или инфер… А он – нет. Вполне дееспособен. Любопытно, не правда ли?

Вампир пожал плечами:

– Очень стойкая психика и железная воля?

– Не только. Никакая психика и воля не выдержит такого.

– Тогда, в чем дело, мессир? Кто он такой?

– Джокер.

– Смеетесь? – слегка обиженно спросил Ровэн. – Вы же сами говорили, что Джокеры – миф.

– Я высказался образно. Он – другой джокер. Джокер в моей колоде. Скажу больше: я просто поражен, что агенты Сил стабильности до сих пор не попытались избавиться от него.

– Осмелюсь повторить свой вопрос: кто он такой?

– Он – вестник смерти, Ровэн. Смерти и краха.

– Для кого?

Пустой капюшон медленно повернулся к вампиру.

– А вы уверены, что хотите это знать?

И от того, как он это сказал, Ровэну резко расхотелось задавать вопросы.

Санкт-Петербург.

– Значит, вы по-прежнему будете утверждать, что не знаете тех троих, которых убили у ваших дверей, и понятия не имеете, зачем они приходили? – устало произнес Вальдас Цирулис, старший оперативник отдела убийств питерского КСМП.

В глазах сидевшего напротив него Петра Антоновича Волкова отражалась не меньшая усталость. Однако он нашел в себе силы съязвить:

– А что изменилось с тех пор, как вы спрашивали меня об этом десять минут назад?

– Жаль, что ничего. Я надеялся, что здравый смысл перевесит в вас все другие соображения, и вы начнете, наконец, с нами сотрудничать.

– Да я рад бы помочь, но не знаю чем. Мне действительно ничего о них неизвестно. Может, они вообще не ко мне, а к соседям приходили!

– Это вряд ли. Почему-то именно у вас вдруг сломался оберег от взлома, висящий на двери.

– Не сломался, а разрядился, – поправил стража Волков. – Такое бывает. Возможно, он был со скрытым дефектом: мы ведь совсем недавно его купили.

– Ага, и дефект этот проявился как раз в тот момент, когда под вашими дверями образовались три трупа! Интересное совпадение!

– Думаете, эти трупы – дело моих рук?

– Нет. У вас есть алиби, которое мы уже проверили.

– Значит, по-вашему, моя жена и малолетний сын расправились с ними? Как их там убили?

– Одному сломали шею, другому – перебили гортань, а женщине проломили череп.

– Здорово! Похоже, Ирина и Саша – настоящие терминаторы! А я и не знал!

– Успокойтесь, – попытался урезонить разбушевавшегося предпринимателя Цирулис. – Я не утверждаю, что это сделали вы или кто-нибудь из ваших домочадцев. Просто подозреваю, что вы говорите нам не все, что знаете об этом деле. Мне неизвестно, в чем причина: страх, корысть или…

Договаривать он не стал, но Волков сам догадался, в каком направлении могли течь мысли стража: бизнесмену вовсе не обязательно совершать убийство лично – для этого вполне можно кого-то нанять.

– Вот если бы вы согласились на прочтение памяти, – продолжал между тем Цирулис, – это сняло бы все вопросы.

Петр Андреевич содрогнулся:

– Ну уж нет! Я не позволю кому бы то ни было копаться в моих мозгах!

– Но это совершенно безопасно! Вы не почувствуете даже малейшего дискомфорта.

– Я сказал, нет! Я имею право отказаться от этой процедуры и воспользуюсь им.

– Такой категоричной позицией вы только усиливаете наши подозрения.

– Это ваши проблемы! Я никого не убивал и знать не знаю, кто эти трое! И моя семья тоже к этому непричастна!

– У вас есть охранник? – внезапно спросил Цирулис.

– Не постоянный. В рабочее время мне его выделяет фирма. Мы с ним встречаемся в офисе.

– Но у бизнесмена не может не быть врагов или, по крайней мере, недоброжелателей. Да и время, знаете ли, беспокойное. Всякое может случиться…

– К чему вы клоните?

– Почему вы не завели личного охранника? Наверняка у вас есть на это деньги.

– У меня много на что есть деньги, но это не значит, что я должен тратить их на все, что лежит в диапазоне моих финансовых возможностей. Мне не нужен охранник. Таких врагов у меня нет.

– Вы уверены? – прищурился страж. – Эти трое к вам явно не с добром пришли, но их кто-то убил. А если у них есть сообщники? Тогда они могут попытаться еще раз. Неужели вы не хотите обезопасить свою семью от дальнейших посягательств? Расскажите мне, кто эти трое, тогда охранник может и не понадобиться. Мы устраним угрозу.

– Я уже сказал, что не знаю!

– Допустим, вы можете не знать их лично. Шестерки или наемники. Но у вас должны быть подозрения, на кого они могли работать.

– Не представляю. Может, это просто воры.

– А убил их, вероятно, дух-покровитель вашего подъезда, – с сарказмом подхватил Цирулис. – Он жуть как не любит воров!

– Вы тут следователь, а не я. Вам и карты в руки.

– Я и пытаюсь сделать свою работу, но вы никак не хотите мне помочь! Держу пари, вы знаете, на кого работали эти трое, и кто встал на вашу защиту, прикончив их. Знаете, но молчите.

Волков обреченно махнул рукой.

– Вам все равно ничего не докажешь.

– Почему же? Согласитесь на прочтение памяти – и дело в шляпе!

– Мне кажется, мы давно уже ходим по кругу, а меня ждут жена и дети. Я арестован?

– Нет, – судя по лицу стража, на языке его явно вертелось слово «пока».

– А еще вопросы у вас есть? Только, пожалуйста, пусть они будут новые!

Цирулис пожал плечами:

– А какой смысл? Вы все равно не отвечаете.

– Тогда, всего хорошего!

Петр Андреевич решительно поднялся с места и двинулся к выходу.

– До следующих трупов, господин Волков! – бросил ему в спину страж. – Надеюсь, ими не окажутся члены вашей семьи!

Междумирье.

Оба почувствовали ЭТО почти одновременно, хотя Безликий – чуть раньше. Треск рвущегося континуума. Замок Судьбы слегка содрогнулся. Нечто жуткое рвалось в Междумирье, причем совсем неподалеку. Растерянный вампир повернулся к Безликому:

– Что происходит, мессир?

– Хаос. Похоже, за нас берутся всерьез.

– Неужели, догадались о…

– Вряд ли. Скорее, просто решили нанести превентивный удар. На всякий случай, для предотвращения нашего возможного вмешательства. И заодно отомстить за прошлый раз.

– Но где прорыв? И как?..

– Видимо, где-то в Междумирье была «спящая» трещина, но не в моих владениях, иначе бы я ее уже обнаружил.

– Ладно. Мы дадим им отпор!

– Нет, Ровэн. Не мы, а я. Против тварей Хаоса вы мне – не помощник.

Вампир криво улыбнулся.

– Вы недооцениваете меня, мессир. Я способен на многое…

– Вот именно. На гораздо большее, чем дать себя убить исчадиям Бездны. Заберите отсюда Сотникова, и присматривайте за ним. А незваными гостями займусь я сам.

– Но…

– Не спорьте, Ровэн! Тут все решит не меч. Я буду применять самые разрушительные заклятья из своего арсенала, и ваше присутствие меня только свяжет.

– Заклятья? Но как же ограничения?

– Здесь, в Междумирье, они не действуют. В своей цитадели я волен творить, что хочу. Ступайте же, не медлите! Мне еще надо приготовить замок к обороне.

Ровэн молча повернулся и двинулся к выходу. Как ни прискорбно ему было себе в этом признаваться, но Синий прав – в предстоящей титанической битве он будет лишним.

– Давненько я не дрался всерьез! – услышал он за спиной голос Безликого.

Хозяин Судьбы, видимо, даже не заметил, что произнес эти слова вслух. Но столько было в его голосе свирепой радости и предвкушения, что вампир невольно содрогнулся при мысли о том, что ждет идущих сюда хаосских тварей.

Санкт-Петербург.

Сильной звуковой волной ударила по ушам перемена. Школьники, изнемогшие за сорок пять минут от невозможности дать выход своей кипучей энергии, словно с цепи сорвались. Однако общее сумасшествие странным образом совершенно не затронуло Мишу Волкова. Мальчик не спеша убирал в сумку учебник и тетрадь, словно предстоящие пятнадцать минут свободы для него абсолютно ничего не значили. Одноклассники смотрели на него как на чокнутого, но не пытались больше привлечь к своим играм – Миша со вчерашнего дня ходил как в воду опущенный. Это поначалу все приключения последних дней казались ему захватывающими, и он взахлеб рассказывал школьным приятелям и о «хаммере», перемоловшем санки, и о трех трупах около дверей его квартиры. Теперь же он не мог больше относиться к произошедшему с прежней восторженностью и легкомыслием.