Сага о Годрланде - Наталья Викторовна Бутырская Страница 73

Я смыл с себя пыль и пот, выдул кувшин прохладного вина, разведенного водой, и лишь потом уселся за стол. Хальфсен, настороженно поглядывая на гостей, встал за моей спиной. Тулле, Рысь, Сварт и Феликс тоже захотели послушать, с чем пожаловали фагры. Не хватало Простодушного, который решил остаться на Арене.

— Это хирдманы Клетуса Кидонеса, — Хальфсен начал с того, что мы и так знали. — Хельта зовут Доме́тий, он был побратимом и заплечным Клетуса, а хускарла — Севи́р. И они пришли просить у тебя убежища.

— «Убежища»? — переспросил я, хотя сразу понял, о чем речь.

Если бы кто-то попытался убить конунга Рагнвальда, то казнили бы не только убийцу, но и всех мужчин его рода, кто уже получил первую руну. Рунных женщин отдали бы в жены, а безрунных продали в рабство. Что уж говорить про хирд? Рода хирдманов, скорее всего, не тронули бы, а вот их самих тоже полагается казнить. И казнили бы их мужчины пострадавшего рода, чтобы получить за них благодать.

— Клетус отрекся от рода, потому его родичей не тронут. Наверное. А вот хирдманов уже ищут. Некоторые успели уйти из города, в основном, те, кому было куда идти, но этим, ближникам Клетуса, деваться некуда. Дометий видел, как ты встал во время казни Клетуса, он сидел среди зрителей, потому и решил попроситься к тебе.

— Этого мало, — встрял Рысь. — Почему именно к нам?

Хельт замялся, переглянулся с хускарлом и с неохотой ответил.

— Говорит, что с нордами им выжить и сбежать из города будет легче. Вы часто ходите в личинах, под которыми не понять, норд там или фагр. К тому же рано или поздно вы уйдете из Гульборга, иначе бы не жили в доме живичей, а перебрались к покровителю. Они готовы покинуть Годрланд навсегда.

— Готовы они… — пробурчал я. — А что будет с нами, если вас поймают здесь?

Дометий промолчал.

— Клятая Бездна, — взревел я, — как же не хватает Милия! Хальфсен, спроси у Феликса, он должен знать.

Но Пистос тоже развел руками.

— Как решит Набианор. Либо убьют, либо выгонят из Годрланда.

— Мы здесь до весны, а значит, пробудем еще месяца два. За это время вас отыщут. Или рабы проговорятся. Почему вы не ушли раньше? Неужто Клетус не предупредил вас?

Хельт покосился на хускарла.

— Никто из хирда не знал, зачем он пошел в дружину Набианора. Только Дометий.

Хускарл ошеломленно уставился на своего товарища, потом опомнился и как давай браниться.

— Молчать! — рявкнул я и ударил по столу. — Потом поговорите. Дометий, рассказывай всё.

* * *

Клетус появился на свет в богатом и знатном роду. Когда он вышел из-под женской опеки, к нему приставили раба для присмотра, это и был Дометий. Так что всё взросление Клетуса проходило у него на глазах.

Отец Клетуса был человеком жестоким и властным, он успевал присматривать и за обширными землями по всему Годрланду, и следить за немалым числом клиентов(1), которым оказывал покровительство. Только вот покровительство Кидонеса мало чем отличалось от рабовладения. Он вникал во все дела, забирал почти все доходы, оставляя лишь на пропитание и дальнейшую работу, нещадно избивал тех, кто осмеливался утаить хоть немного серебра. Но никто не жаловался. Да и кто бы их выслушал?

С сыном он общался мало, одним из его развлечений было выпустить рунную силу хускарла и смотреть, как страдает и плачет ребенок. Конечно, он никогда не доводил Клетуса до предела, но хватало и толики давления.

Клетус ненавидел отца. Он жаждал поскорее набраться сил и убить его. Потому еще до получения первой руны Клетус учился драться и кулаками, и мечом, и верхом, и пешим. Впрочем, отец это увлечение поощрял, даже нанимал опытных воинов и говорил, чтоб те не щадили мальчишку.

А потом пришли сарапы.

Когда в дом ворвались чужие воины в непривычных доспехах, Клетус все еще ходил безрунным, потому Дометий переодел его в простую одежду и спрятал среди рабов. Отца тогда сильно избили. Что происходило в женском крыле, мальчик, к счастью, не видел, зато отчетливо слышал и уже понимал.

Какое-то время Кидонес бесновался, пил до беспамятства, забыл про дела, а потом вдруг опомнился, объехал свои земли, встретился с клиентами. В дом то и дело приходили незнакомые люди и подолгу говорили с отцом Клетуса за закрытыми дверьми. Порядки в доме стали еще строже, с женой Кидонес перестал видеться вовсе, попросту запер ее в женских комнатах, посылал туда еду, рабынь для ухода и не более.

А потом его, как и многих других отцов благородных семейств, вызвал к себе Набианор, что прибыл в город после того, как закончились беспорядки.

С той встречи вернулся уже совершенно другой Кидонес. Он своими руками убрал статуи фагрских богов, выкинул картины и приказал стереть фрески, повесил в главной комнате золотой круг и начал молиться ему. Он выпустил из заточения жену, подобрел к сыновьям и каждый вечер говорил с ними о величии Набианора и его милосердии.

Удивительно, но Клетус возненавидел отца еще больше. Тот отныне казался ему жалким трусом, который испугался угроз и стал прихлебателем захватчика. Потому сразу после получения первой руны Клетус ушел из дома и стал бойцом Арены. Дометий последовал за ним.

Став хускарлом, Клетус отрекся от рода, хотя был первым наследником, среди свободных бойцов Арены выбрал лучших и сделал их едиными отрядом. А когда добрался до хельта, то забрал хирдманов и ушел с Арены. Его отец, несмотря ни на что, поддерживал сына, дал ему золото на оружие и корабль, помогал как мог, и Клетус принимал дары, хоть и отказывался говорить с ним. Он считал, что отец делает это не из добрых побуждений, а потому, что ему внушили такое отношение к сыновьям. Да, к тому времени уже стало известно о даре Набианора, и как он действует на людей. И Клетус умом понимал, в чем причина перемен в отце, а сердцем не хотел принять. Наверное, именно тогда он и решил убить Набианора. Чтобы избавить отца от чужого наваждения.

Изначальная задумка Клетуса была иной. Он должен был прослужить в личной дружине Набианора несколько лет, стать сторхельтом, войти в доверие и лишь потом нанести удар. Почему он вдруг передумал, Дометий не знал, но предполагал, что всё дело в речи Набианора. Может, Клетус увидел, как пророк вновь заколдовывает тысячи и