Дмитрий Казаков - Русские боги Страница 75

– А мне что делать?

– Беги, – прохрипел Олег, изо рта его выбралась и поползла по подбородку струйка крови, похожая на жирного червя. – Они ловят меня, а не тебя. Ты всего лишь человек и вряд ли заинтересуешь одержимых. Особенно теперь, после такой победы…

– Я тебя не брошу, – твердо ответил Игорь. – Это будет предательством.

– Беги, – повторил Олег и неожиданно мягко улыбнулся. – Наша смерть на самом деле не значит ничего. Если прошлое погибает, то вы, люди, всегда имеете шанс создать новое.

– Или погибнуть самим!

– Да, – кивнул Олег. – Только в вас наша надежда. Только вы, люди, имеете возможность творить. Нам она недоступна. Пока жив хоть один человек, помнящий, каково это – быть русским, всегда есть надежда на возрождение. Беги.

– Прощай, – сказал Игорь, сглотнув.

И пошел прочь, через каждый шаг оглядываясь.

Олег махнул ему рукой, затем исчез за деревьями. Через какое-то время опять зазвучали выстрелы. Игорь сжал зубы и заставил себя снова перейти на бег. Но быстро выдохся, пошел скорым шагом.

Поначалу держал пистолет наготове, прислушивался, ожидая, что преследователи напомнят о себе. Но лес был тихим, никто не гнался за беглецом, вдали безостановочно куковала кукушка, словно пыталась сосчитать годы жизни того, кто погиб только что. В сердце у Игоря кипела горечь, страх мешался с жаждой мести и мыслями о том, что ему делать дальше.

Можно дойти до Москвы пешком, тут не так далеко, ну а там доехать до дома.

Выбравшись к асфальтовой дороге, Игорь вздохнул с облегчением. Пригладил волосы, вытер со лба пот, а «ПСС», поставив на предохранитель, убрал в карман. Вышел из леса и зашагал в сторону города.

На ехавшую навстречу машину поначалу не обратил внимания. И только когда та начала притормаживать, подумал, что этот «БМВ» с затемненными стеклами где-то видел. Автомобиль остановился, и из него вылезли двое молодых людей в темных костюмах и черных очках.

Одинаковым движением вскинули пистолеты.

«Может быть, и я оживу?» – даже с некоторым облегчением подумал Игорь, когда тяжелое и горячее врезалось в грудь. Больно ударился спиной, затем услышал то дивное пение, что звучало в китежском храме…

А затем оно затихло.

Очень короткое послесловие

Во-первых, я не патриот. Меня не бросает в слезы при виде кокошников на головах девушек, берез и лаптей. Небо Финляндии или Испании не кажется мне менее голубым, чем наше, российское, а в Праге или Амстердаме я чувствую себя куда уютнее, чем в той же Москве.

Но все же я родился в России, и мне больно смотреть, как гибнет великая страна, как вымирает великий народ…

Честно говоря, я не верю, что у нас есть какие-то шансы на выживание.

Лет через двести «русские» и «Россия», скорее всего, останутся только на страницах исторических учебников, если эти учебники к тому времени, конечно, сохранятся.

Но все ведомо только Всевышнему, так что кто знает – может быть, в очередной раз вывернемся?

Очень хочется на это надеяться.

Во-вторых, я прекрасно понимаю, что многие исторические теории, упомянутые в романе, вызовут ярость патриотов и ревнителей родной старины. «Как же так! – заголосят они. – Покусился на святое! Ату его! Ату!»

Не собираюсь вступать в совершенно бессмысленные споры, напомню только, что официально признанный вариант российской истории – не более чем канонизированный тысячами повторений миф.

От того, что теория записана в учебнике по истории для средней школы, она не становится более правдивой.

Остальные варианты истории, пусть даже не очень приятные для национальной гордости, имеют точно такое же право на существование.

В-третьих, я обязан поблагодарить людей, без помощи которых эта книга не появилась бы на свет.

Должен сказать спасибо за советы и консультации Андрею Валентинову, Алексею Гравицкому, Маре Мининой, Джеку-из-Тени, Максу Дубровину, Федору Березину, Дмитрию Дорохову, Сергею Слюсаренко, Александру Мешайкину, Дэну Шорину, Владимиру Иванову, Юлии Беловой.

Примечания

1

Прелестно! (фр.)

2

моего мужа-дурака (фр.).