Сергей Джевага - Родная кровь Страница 8

Я бросил быстрый взгляд, хмыкнул. Детинушка — кровь с молоком, даже сквозь одежду видна могучая грудь, ткань трещит под напором тугих мышц. Парень засопел, утер нос пудовым кулаком. Справа мялся такой же парняга, черты лица один в один. Братья, видимо. Этот угрюмо набычился, злобно пыхтел и смотрел исподлобья. Отовсюду раздавались тихие ругательства, кто-то молился богам, чтобы ниспослали избавление.

Подошел сержант — невысокий крепыш, закованный в латы. Черты лица смазанные и незапоминающиеся, даже голос оказался невыразительным и скучным. Воин придирчиво осмотрел наш десяток, хмыкнул что-то под нос.

— Пошли, что ли, — сказал он и махнул рукой. — За мной! Мы потоптались немного на месте, медленно поплелись за ним. Сержант подвел к небольшому сараю с широкими воротами.

— Каждому по комплекту брони и оружия. Со временем заменим на более удобное. Но сейчас будете привыкать к тому, что есть.

Я заглянул в сарай. Внутри было темно и сыро. Слышалась какая-то возня, скрежет металла и шорохи. Неприятно пахло мокрой тканью и прогорклым маслом. В лицо дохнуло ядреным ароматом смеси лука и крепкого перегара. Я отшатнулся, брезгливо зажал нос пальцами.

— Забирай — обмундирование, солдатик, — проскрипел кто-то из темноты.

Мне в руки ткнулся тяжелый тюк. Я едва успел подхватить, по инерции отшатнулся назад.

— Следующий! — проворчали из темноты.

Я опустил тюк на землю, с интересом осмотрел. Рулоном связаны кольчуга, короткий меч в деревянных ножнах, какие-то накладки, лоскутки из кожи и металлических пластин. Сбоку на бечевке болтался конический шлем-барбют. Простой, без всяких забрал и прочих изысков. Передняя часть открытая, значит, лицо защищено не будет. Тонкая стрелка наносника не в счет.

— Дрянь, — презрительно сплюнул один из товарищей по взводу, широкий бородатый мужик с неопрятной бородой в подпалинах. Наклонился над моей амуницией, пощупал толстым, заскорузлым пальцем. — Металл тонкий, паршивого качества. Наспех сделано.

— Разговорчики! — буркнул сержант. — Забираем обмундирование и за мной. Будем смотреть, на что вы способны.

Справились быстро. Каждый получил свой тюк с железками. Позади выстроилась приличная очередь, подошли остальные десятки. Люди стояли угрюмые, но покорные. Молчали и терпеливо ждали, с тоской наблюдая за летящими по небу черными тучами.

Сержант отвел нас в сторонку, построил в линию.

— Надеть доспехи! — приказал воин. — Живее, новобранцы.

— Может, не надо? — заныл один из грузчиков. — Зачем нам это?

Воин хмыкнул, лениво ткнул парня под ребра кулаком. Удар вроде был не сильный, но детина рухнул как подкошенный, схватился за живот и жалобно всхлипнул.

— Мроново отродье! — рыкнул его брат и пошел на сержанта с перекошенным от злости лицом и занесенными кулаками. — Счас я тебя в блин раскатаю!

Но тут же оказался на земле с разбитым носом. Я улыбнулся — а сержант не лыком шит. В который раз убеждаюсь, что первое впечатление, как правило, обманчиво. Выглядит сонным и вялым, нарочито расслабленным. Но бьет быстро и хлестко, прицельно. Движения уверенные, отработаны годами тренировок и боев. Значит, жизнь была неспокойная, раз приобрел такой опыт. Наши стражники по сравнению с наемниками выглядят жутко неуклюжими и медленными. Хотя это все равно что сравнивать дворняг и волков. Первые все больше лают, кусают лишь в самом крайнем случае, а вторые убивают сразу.

Сержант вновь расслабился. Потер кулак, ушибленный о крепкий череп грузчика. Испытующе глянул на остальных. Все покорно развернули тюки, стали натягивать кольчуги, цеплять к поясам ножны. Братья, постанывая и покряхтывая, поднялись с земли. Один держался за живот, второй размазывал кровь, хлещущую из носа. В глазах теперь остался лишь раболепный страх. Ребята схватились за свои свертки и стали напяливать доспехи, трусливо оглядываясь на командира. Но броня была явно не по размеру. Железные кольца хрустели и трещали, кольчуги растягивались. Шлемы тоже оказались маловаты. Братья помогали друг другу, спешили. Но получалось откровенно бестолково.

Глаза сержанта остановились на мне, черные зрачки сузились.

— Эй ты, с посохом… Чего стоишь столбом?

— Я не думаю, что мне это нужно, — сказал я и пнул сверток у ног.

Воин задумался, лениво почесал небритую щеку.-

— А тебе думать не положено, — хмыкнул наемник. — Ты должен выполнять.

— Да ну? — хмыкнул я и нагловато ухмыльнулся.

— Воин, шаг вперед! — зарычал сержант. — Проверим, на что ты способен.

Я повиновался. Сумку с книгами снял с плеча, положил на землю, чтобы не мешала. Перехватил посох поудобнее. Ясно было: хочет поучить меня уму-разуму, вдолбить уважение к командиру. Заодно преподаст урок остальным, заставит повиноваться беспрекословно.

Воин окинул меня быстрым взглядом. Сержант отметил ширину моих плеч, рост, прикинул вес, сколько в теле тугих мускулов, а сколько вялого жирка. Лицо было все такое же невыразительное, но глаза стали острыми и холодными, как наконечники копий.

Командир шагнул ко мне и резко ударил в лицо. Я увернулся, но бить в ответ не стал, остановился в ожидании. Воин поморщился — решил, что это случайность, новобранец не может быть таким прытким. Налетел на меня вихрем, разразился целой серией ударов. Но я каждый раз уклонялся. Для меня его движения были медленными и вялыми. Хорошо, что успел заранее шепнуть простенькое заклинание. Оно повысило мою скорость, увеличило силу и немного замедлило время в восприятии. Сержант наконец понял, что я издеваюсь, и потянул руку к рукояти меча.

— Не советую, — проворчал я.

В груди колыхнулась черная злость. Умом я понимал, что это необходимо, что людей надо учить ратному делу. Иначе потом будут дохнуть как мухи. Но вторая часть натуры протестовала, визжала и кривлялась — мол, я что, крайний? А оно мне надо?

В моей ладони возник небольшой огненный шар, вспыхнул ярким оранжевым светом. Сержант отшатнулся, прикрылся рукой от волны колючего жара. Но волосы на голове все равно тлели и плавились. На лице воина отразился испуг, глаза полезли на лоб. Я зловеще ухмыльнулся и подмигнул.

За спиной ахнули, выругались. Весь взвод дружно сорвался с места и отбежал на безопасное расстояние. Оттуда глазели с открытыми ртами, тыкали пальцами. Еще бы — очень опасный боевой маг неведомо как затесался в ряды простых ополченцев.

— Эскер, ты же обещал! — раздался за спиной низкий рыкающий голос.

Я потушил огненный шар, обернулся и сделал невинное лицо. Брат стоял, скрестив толстые волосатые руки на груди, смотрел с прищуром.

— Извини, Тох, — пробормотал я. — Это в целях самозащиты.

— Знаю я твою самозащиту, — хмуро ответил брат. — Скоро за каждое неосторожное слово будешь бить молниями. А я еще решил посмотреть, как себя поведешь, специально не встретил. И ты сглупил. Магия — не игрушка и не способ показать, что ты круче.

— Капитан Альен? — Сержант вопросительно посмотрел на оборотня, перевел взгляд на меня.

— Сонный, расслабься, — хмыкнул Тох. — Это дело семейное.

— Так бы и сказал, — скривился сержант. Во взгляде промелькнуло неудовольствие и уязвленное самолюбие. Воин развернулся и пошел давать нагоняй сбежавшему десятку.

Я подобрал сумку, перекинул через плечо. Вопросительно глянул на брата. Тох фыркнул, махнул рукой:

— Пошли, дело есть.

Я кивнул, поплелся за Тохом. Пристроился сбоку, скромненько молчал. Даже глазки потупил.

— Эскер, не корчи из себя оскорбленную невинность, — хмыкнул брат. — Знаешь же, что виноват. Ведешь себя словно подросток, которому дали в руки волшебный меч. Помнишь, как в старой сказке? Жаждешь покарать обидчиков. Разрубить от плеча до паха тех, кто сделал бяку или глянул не так. Глупо. Тебе досталось наследие тех, кто отстаивал свободу, честь и достоинство нашего края. Не думаю, что маги Серого Ордена одобрили бы такие глупости…

— Прости, Тох, — искренне сказал я, понурив голову. — Действительно, глупо. Меня захлестнула эйфория от свалившейся на голову Силы. Хоть и знал, что так будет, готовился бороться сам с собой. Знаешь, как бывает. Чувствуешь себя властелином мира, вершителем судеб и прочее. К тому же мне просто не нравится затея. Хоть я и согласился, но это вроде как из-под палки. А из-под палки никто работать не любит.

— Да я сразу понял, — усмехнулся брат. — Ты слишком упрямый. В детстве корчил кислые мины, капризничал и злобно сопел, если что-то не нравилось. Сейчас то же самое, только чуть по-другому. Ты должен принять идею всей душой. А убедить тебя до конца мне не удалось.

— Ты очень хорошо меня знаешь, — признал я, удивленно вскинув брови. — Даже не догадывался.

— Ты мой брат, Эскер, — вновь хмыкнул оборотень. — И этим все сказано.

— Аш тоже брат, — заметил я. — Но, как оказалось, знает меня очень плохо.