Андрей Колганов - Обычная жизнь Страница 8

В заплечном мешке армейского образца лежало у него килограммов двадцать свинцового лома — и в кустарно изготовленных слитках, и просто выломанного из старых аккумуляторов. Машину, он, разумеется, брать не стал — подобрать более или менее исправную машину было еще можно, но откуда это у простого торговца могут быть средства на бензин да на резину? Мильченко отправился в путь на поезде, шедшем от Города на восток до литовской границы. Железнодорожные пути в районе Каунасского узла, разрушенного ядерным ударом западных союзников, еще не были восстановлены после Последней войны, и сквозное движение в Белоруссию, и дальше, на Большую землю, не было открыто.

Первые неожиданности начались уже в пути. В Новогвардейске, когда поезд остановился на станции, в вагон зашел вооруженный патруль. По три человека с автоматами наизготовку заняли позиции у обоих выходов, еще трое прошли вглубь вагона и один из них объявил:

"В связи с созданием особой Центральной экономической зоны введена таможенная пошлина за проезд по территории зоны. Пошлина уплачивается в порядке компенсации за обслуживание железнодорожного сообщения и охрану железнодорожных путей, пассажиров и грузов".

Поскольку нормального денежного обращения на территории области не было, не могло быть и денежных ставок пошлины. Проще говоря, патрули отбирали у проезжающих некую произвольную долю их имущества, а взамен выдавали коряво сработанную расписку, правда, на бланке и с печатью. Хотя у многих пассажиров было оружие, и в крепких выражениях по адресу сборщиков пошлин недостатка не было, никто не решился оказать сопротивление.

Патрульные лишь усмехались в ответ на брань, и миролюбиво замечали время от времени — "мы люди подневольные, что нам прикажут, то мы и выполняем". Вещмешок Сергея похудел примерно на полтора — два килограмма свинца. Это, конечно, был грабеж, но грабеж в меру. Изза такого никто не стал бы затевать боевые действия или вовсе отказываться от поездок по железной дороге.

В поезде много говорили о новых порядках, что завели в Центральной территориальной дивизии. Довелось услышать Сергею коечто и о соляных копях. Однако ясности это почти не внесло. Можно было лишь догадаться, что теперь поселок у копей не подчиняется командованию Восточных, и соль они оттуда больше получить не могут.

Доехав до Беляховска, Сергей сошел и стал узнавать на привокзальной площади, как ему отыскать попутный транспорт до соляных копей. Один из водителей грузовиков, стоявших неподалеку от почти совершенно разрушенного здания вокзала, охотно откликнулся на вопрос Сергея, как доехать до поселка, близ которого добывают соль:

"Знаю я туда дорогу. Ездил. Только теперь туда без толку соваться".

"Так соль позарез нужна!" — воскликнул Мильченко. — "Я не обижу, ей — богу, не обижу".

"Эх, сынок", — вздохнул немолодой водитель, — "я же тебе человеческим языком толкую — поедешь по шерсть, а вернешься стриженый. Бандиты нынче там".

"А хоть бы и бандиты", — не унимался Мильченко, — "соль — то все равно нужна. Не съедают же они всю ее сами! Хоть по какой цене, а может, и выменяю чтонибудь".

"А вот не выменяешь", — назидательно промолвил пожилой шофер, — "они, сказывают, всю эту соль, что добудут, вывозят кудато".

"Куда же?"

"Чего не знаю, того не знаю. Врать не буду".

На том разговор и закончился. Пришлось Мильченко искать постоялый двор. Лишь через пару дней удалось ему устроиться на подводу, что шла в деревеньку, расположенную не слишком далеко от соляных разработок. Прибыв на место, он, однако, тут же покинул деревеньку, и углубился в лес, где, внимательно оглядевшись по сторонам, достал тщательно спрятанную карту. Этой картой — снятой на цветном ксероксе копией карты Генерального Штаба — Мильченко очень дорожил. Да и не пристало простому торговцу таскать с собой такие подозрительные предметы.

Ориентируясь по карте, Мильченко к вечеру вышел к нужному ему поселку. Там уже погасли огни, было тихо, и лишь время от времени перелаивались собаки. Сергей забрался поглубже в молодые сосновые заросли недалеко от опушки ближнего леса, снял с плеч притороченный поверх вещмешка спальный мешок, наломал и нагреб в одну кучу соснового лапника — благо, погода стояла не дождливая, — и устроился на этой лежанке, упаковавшись в спальник.

Утром Мильченко мысленно поздравил себя с тем, что не решился на ночь глядя переться в поселок. Вид у поселка был угрожающий. Вокруг него вилась колючая проволока в три кола, а кое — где виднелись неплохо замаскированные дерево — земляные огневые точки. На улицах поселка и при въезде в него заметны были вооруженные патрули.

Сергей устроился на опушке поудобнее, вооружился небольшим, но мощным биноклем, и приступил к наблюдению. К середине дня его старания были вознаграждены. Сразу после полудня ворота в высоком заборе, ограждавшем строения соляных разработок, открылись, и оттуда выехали несколько грузовиков. Они пропылили по проселку не так далеко от Сергея, и тот сумел разглядеть, что головная и замыкающие машины везут в кузове не менее, чем по десятку вооруженных людей, а остальные грузовики везут мешки — вероятно, с солью.

Нового оказалось не так много. Соль действительно вывозят, и вывозят под охраной. Ни в том, ни в другом, не было ничего необычного. Необычное состояло в том, что Восточные потеряли над солью контроль, и теперь ее вывозит и охраняет ктото другой. Кто? Бандиты? Но что это за банда, что сумела потеснить Восточную дивизию? И куда теперь девается добытая соль?

Мильченко, передвигаясь поначалу лесом, вышел на проселок, ведущий в юго — западном направлении, и отправился по следу автомобильных шин. Несмотря на сухую майскую погоду, земля на дороге еще не совсем просохла, и рисунок протекторов отпечатывался на ней местами весьма отчетливо.

"Куда они могут везти соль? Вряд ли дальше, чем за сотню километров. Самое большое — за сто пятьдесят. Ну в крайнем случае — за двести. Вполне можно выследить их и без собственного транспорта", — рассуждал про себя Мильченко. Однако его замыслы вскоре были существенно поколеблены. Километров через десять грузовики свернули с проселка на асфальтированное шоссе, и теперь их маршрут уже нельзя было проследить прежним способом — по отпечаткам покрышек.

Однако Сергей не собирался сдаваться. Выменяв в близлежащей деревне кой — какие продукты (заодно и его свинцовый груз похудел), он устроил наблюдательный пункт у ближайшей развилки. На следующий день колонна грузовиков с солью проследовала по шоссе мимо него, никуда не сворачивая. Сергей встал и отправился вслед за ними. Время от времени выставленные на перекрестках посты проверяли у него документы и содержимое вещмешка. Понять, кому подчиняются эти посты, было трудно — все были одинаково вооружены и одеты в обычную камуфляжную форму без знаков различий. Одно пока было ясно — это не Восточные, у которых знаки различия на обмундировании были бы обязательно. А это значило, что грузовики удаляются все дальше от зоны, контролируемой Восточными, и углубляются в сектор, где хозяйничают Центральные.

"Неужто Центральные решились оттяпать соляные копи у Восточных?" — подумал Мильченко. — "Ведь за такие дела Восточные могут и за оружие взяться".

На следующий день эти опасения получили наглядное подтверждение. В середине дня, когда Сергей размашистым шагом двигался по шоссе, окруженному со всех сторон смешанным лесом, позади него послышалась стрельба. Судя по едва доносившимся звукам, бой шел примерно в десятке километров. Одиночные выстрелы перемежались короткими очередями из автоматического оружия. Сергей на всякий случай подался на обочину и встал за одну из старых могучих лип, которыми еще с немецких времен было обсажено шоссе.

"Патроны жгут — не жалеют" — автоматически отметил про себя Мильченко, прислушиваясь к звукам перестрелки. В эти звуки через какое время ворвалась гулкая дробь крупнокалиберного пулемета, но после того, как вдали несколько раз крепко громыхнуло, пулемет замолк. — "Никак гранатометы бьют?" — подивился Мильченко. — "И кто же в кого? И чья взяла?". Но вопросы пока оставались без ответов.

Вскоре мимо него к месту стычки пронеслись два грузовика с вооруженными людьми, а впереди них — БТР-70. Еще часа через полтора его догнала колонна. Три изрешеченных пулями грузовика с грузом соли тащились на буксире за другими, уцелевшими, а замыкал колонну тот самый бронетранспортер… Центральные, хотя и сильно потрепанные, все же взяли верх.

Через несколько дней Мильченко окончательно разобрался, куда шли транспорты с солью. Они миновали зону, которую и ранее контролировали Центральные, и повернули по шоссе на юг. Шоссе проходило мимо деревни, на окраине которой стоял пост. Сергей в который раз предъявил вещи и документы.

Двое патрульных заинтересовали Сергея. Прежние, — люди опытные, и действовавшие четко, — были одеты в камуфляжную форму. Эти же были одеты во что попало. Старший (не по возрасту, а по манере держаться) был одет в темно — зеленую куртку из плотной и крепкой синтетической ткани и линялые серые джинсы. Второй был также облачен в куртку, вроде ветровки, из тонкой хлопчатой ткани, сильно потрепанную, неопределенно — коричневатого цвета, изпод которой виднелся свитер крупной вязки, и в старые армейские галифе, давным — давно, уже задолго до Последней войны, не употреблявшиеся в войсках. "Откуда только он такое старье выкопал?" — мелькнула у Сергея мысль.