Леонид Алёхин - Сердце Чёрного Льда [С иллюстрациями] Страница 8

— Вот тебе. Выпей.

Миха откапывается из шкур и протягивает руку за чашкой.

— Что это? — Отвар пахнет незнакомо и резко. — Это от простуды?

— Это от «дурного следа». Пей.

«Дурным следом» местные зовут сглаз и порчу. Они верят, что злой колдун может вынуть след из земли, и тогда с его владельцем случится нехорошее.

— А разве от «дурного следа» отвары помогают? А кто на меня его навел, дед Ойон?

Старый тангу морщится:

— Ты не говори, а пей. Много слов, мало времени. Пей, а Ойон-атын будет тебе рассказывать, Миха.

Много, очень много зим назад Старик Йосотыр устал держать небо.

Небо соскользнуло с его плеч и стукнулось о верхушку Горы. Гора треснула, и из нее потекла огненная кровь. В этой крови жили духи с крыльями птиц, телами людей и лицами ящериц.

— Это же эрвидоры, Ушедший Народ, — Миха оторвался от чашки, глаза его заблестели. — Я видел рисунки в «Записках».

— Пей и молчи. Эрвидоры, как вы их называете, стали править Нашей Землей. Но это было потом.

В день, когда упало небо, с него скатилась звезда. Это была плохая, мертвая звезда, поэтому она не удержалась на небе.

Звезда раскололась на три части.

Первый Осколок, самый большой, упал в трещину в Горе. Мертвая звезда была очень холодная. Огненная кровь Горы от нее остыла, превратилась в черное стекло.

Второй Осколок упал за Горькой Водой, на Другую Землю, родину безлицых людей.

Третий Осколок упал здесь, в земли тангу.

Там, где упала мертвая звезда, земля раскололась.

Из расщелины вылез Черный Брат, Старая Волчица и много-много злых духов. Они стали хозяйничать в Кагалыме. Многих людей погубили, многих превратили в йоро-мангу.

Настали Плохие Времена.

Но Старик Йосотыр не забыл своих детей. Он прислал к ним Небесного Человека.

Человек научил нас, как прогонять Сай Олаха и Йоро-Атын. Он показал, как справляться с йоро-мангу.

Перед тем как вернуться на небо, он сказал нам охранять Гиблый Край. Чтобы никакое зло не могло ни выйти из него, ни вернуться туда.

Так мы и поступали с тех пор. Стерегли Ледяную Котловину и Кагалым, гоняли духов, ловили оборотней.

Пока в наши земли не пришли большие белые люди.

Они принесли с собой огненную воду, чтобы пить, огненные палки, чтобы убивать. И большую беду они принесли тоже.

Белые люди не знали про Сай Олаха и не верили в его злых слуг.

Они знали, сколько звезд на небе и деревьев в лесу. Верили в силу огненных палок и ползающих железных коробок.

Еще они верили, что, если у них будет много желтого золота, им станет хорошо.

Черный Брат сделал так, что в Гиблом Краю завелось золото. И белые люди стали ходить в Кагалым.

Одних убил холод. Другие достались волкам и рысям. Третьим повезло, и они ушли ни с чем.

— Хорошее везение, — опять не выдержал Миха. — Рыться в Кагалыме и уйти ни с чем.

— А ты думаешь, везение — добыть золото в Краю Сай Олаха? — дед Ойон цокнул языком. — Ты неправильно думаешь. Это плохое золою. Тому, кто ищет его, и тому, кто найдет, будет беда. Рано или поздно, но обязательно будет.

Один человек пришел в Кагалым, чтобы найти там беду.

Он дошел до Ледяной Котловины, до самого логова Сай Олаха.

Черный Брат с радостью сожрал его темную жадную душу. Он сделал искателя золота оборотнем. Злым и голодным йоро-мангу.

Сай Олах послал его в поселок, чтобы тот привел других людей. Черному Брату нужно было много слуг — раскопать Большой Осколок мертвой звезды. И с ним очень большое зло.

— Очень большое зло, — повторил дед Ойон.

Михе стало холодно. Под тремя мохнатыми шкурами, в протопленном улэйа, с чашкой горячего отвара в руках он затрясся всем телом. Словно его голым выбросили на ветер и снег.

Охотники тангу подстерегли оборотня у Котловины. Они напали на него, как только он ступил на тракт, ведущий к Хладу.

Оборотня ранили, но он сумел оторваться от охотников. Они гнались за ним до самого поселка.

Йоро-мангу добежал до частокола. Он кричал и звал жителей Хлада на помощь. «Злые тангу напали на меня! — кричал он. — Они хотят отнять мое золото!»

Охотники верхом на собаках догнали его и проткнули острыми стрелами. Им не нужно было золото, им нужен был кусок мертвой звезды за пазухой оборотня. И его тело, которое следовало сжечь по наказу Небесного Человека.

Они привязали мертвого йоро-мангу к собакам и поволокли в лес. Жители Хлада кричали и стреляли им вслед.

На следующий день поселенцы пришли в деревню тангу. Много мужчин с ружьями и «громовые сани».

Белые люди были очень рассержены тем, что тангу убили их собрата. Они не захотели слушать про духов Ледяной Котловины. И не поверили, что сгоревший на костре золотоискатель был оборотнем.

Они ударили шамана, повалили столбы предков. Они кричали и стреляли в воздух. Они требовали, чтобы тангу сломали луки и копья и выдали им убийц.

В них было совсем мало от людей и много от своры волков, почуявших кровь. Очень нехорошее они сделали в тот день в деревне.

На этом месте дед Ойон замолчал.

— Мой народ ушел, — сказал он через некоторое время. — Он больше не мог охранять Гиблый Край. Другие народы тангу стали жить рядом с большими людьми. Они забыли Небесного Человека. Среди них перестали рождаться настоящие охотники.

Дед Ойон взял у Михи чашку и долил в нее отвара.

— Остался только я, — сказал старик. — Несколько лет назад Сай Олах наслал бешенство на собак, и они загрызли хромоногую Майатэ. Я взял к себе ее дочь, Хатэ. Со временем она могла бы стать хорошей охотницей и сторожить Кагалым. Но времени больше нет.

— Почему? — спросил Миха.

При имени Хатэ он очень оживился. Как бы узнать у деда, когда девушка вернется?

Слова деда Ойона заставили его вмиг отвлечься от мыслей о крепком теле охотницы.

— Духи Гиблого Края попробовали чистой крови. Йоро-мангу, человек с мертвым сердцем, пробрался в поселок белых людей. Большое зло проснулось. Скоро оно будет повсюду.

Говорят, что душа обычного человека сделана из глины, замешенной на воде. Душа воина — из стали, закаленной в крови.

Душа Снежного Следопыта должна быть отлита из лучшего боевого железа и остужена в холоде вечных льдов. Иначе ему не уцелеть долгой полярной ночью, где враг беспощаден, а смерть внезапна.

Именно таким был Май Сурга. Гроза разбойничьих троп, незаконных трапперов, лихих золотодобытчиков без патента. Мастер ножевого боя, инеистая тень.

Но даже он замялся перед дверью в дом Атмоса, не зная, как войти и что сказать.

— Будь здрав, Алан. — Следопыт откинул с головы белый капюшон, присыпанный снегом.

— Здрав будь, капитан. Проходи. Мой дом — твой дом.

Сурга старательно потоптался у порога, обтряхивая сапоги и рукава. Повесил плащ на гвоздик, оставшись в холщовых толстых штанах и телогрейке, оплетенной ремнями бандальеры. Поперек груди желтели костяные рукоятки знаменитых ножей Мая.

Следопыт обернулся к правому углу при входе. Там у поселенцев в обычае было ставить домашний оберег. Деревянному столбику с резными лицами людей и зверей следовало поклониться, ступив через порог.

Но у просвещенного Атмоса оберега, понятно, не было. Май Сурга чуть было не отвесил привычный поклон паре валенок и запасным лыжным палкам.

— Сколько раз тебе говорить, Алан, — буркнул Май. — Не стоять твоему дому спокойно без сторожа. Эх, городские…

— Не томи, Май, — Атмос стоял перед капитаном, скрестив жилистые руки на груди. — Есть новости?

Сурга был Снежным Следопытом. Спроси у него, что такое милосердие?

Милосердие для раненого Следопыта — это удар ножом в основание затылка. Быстрая смерть из рук товарищей избавляла от позорного плена и пыток.

Ожидание тоже в некотором роде пытка. Это знает каждый, кто хоть раз вылежал несколько часов в засаде, зарывшись в снег и согреваясь одним «эрвидоровым наваром» из фляжки.

— Новостей нет, — сказал Май, не отводя взгляда от серых глаз Атмоса. — И не будет, Алан. Я отозвал людей, ветер снова крепчает. Все, что нам удалось найти на тракте, — вот.

Он протянул Атмосу обломок Михиной лыжи.

Мастер Недр оказался крепок. Не зря он был единственным из городских, с кем Май Сурга свел дружбу.

Молча постоял он, крутя в руках обломок сыновней лыжи. Ничего больше не спросил у Следопыта.