Андрей Расторгуев - Страж Порядка Страница 8

Справедливости ради сказать, посиделки, подобные этой, устраивались у него не часто. Да и шума от них было немного, так что соседям жаловаться не пристало. Те и сами не прочь иной раз гульнуть на широкую ногу.

Весь последующий день Манин отсыпался, что несколько месяцев было для него непозволительной роскошью. Заодно постепенно восстановил организм, не мучая больную голову ранним подъёмом и работой. Сон в качестве лекарства оказался весьма кстати, однако незаметно поглотил в похмельном угаре пропавшие втуне первые сутки и без того короткого отпуска.

Зато потом, когда навёл идеальный порядок в квартире, не видавшей такой чистоты с момента вселения, в запасе у Павла оставалась целая неделя на «разбор полётов». За эти дни он в спокойной обстановке не раз прокручивал в голове все подробности последнего задержания, гоняя их туда-сюда, как видеозапись с места происшествия.

Главное, он понял, что способен бороться с Мраком на новом, энергетическом уровне. Выдворять паразита из человеческого тела, после чего демон-искуситель вернуться уже не мог. Это не людей в тюрьму сажать, а избавлять их от потустороннего. Причём навсегда. И не отвлекаться потом на одних и тех же пришельцев извне, а заниматься новыми. Тот самый случай, когда преступник высылается из страны насовсем.

Здесь Павел мысленно поставил большой и жирный плюс. Но радоваться не спешил, поскольку за плюсами всегда тянутся минусы, ничуть не меньшим числом, по-другому не бывает.

«Хорошо Стражам Хаоса, – лёжа на кровати, размышлял Паша, разглядывая трещины на потолке. – Ловят перебежчиков прямо на Границе и заворачивают назад. А тут на собственной территории воюешь. Тяжеловато проводить экстрадицию в массовом порядке. Мне до переноса рабочего места в Зыбь ещё чертовски далеко…»

Интересно, как много Стражей в Хаосе, что им удаётся перекрывать всю Границу? А со стороны Упорядоченного, если верить Балбесу, вообще никакой преграды нет. Почему так? Не было нужды? Совсем, видно, плохи дела у Порядка, если ему Стражи понадобились. А Манин – первая ласточка нововведения небесной канцелярии. Так сказать, пробный экземпляр.

«Вот ведь повезло, – улыбнулся кисло. – Могли бы парочку помощников подкинуть, или хотя бы инструкцию по эксплуатации дать, чтобы ввести в курс дела, как эта способность работает. Так нет же, один управляйся. Своим умом до всего доходи. Выкручивайся, как хочешь».

– Подсказали бы, что делать! – крикнул равнодушному потолку.

Ответа, как и ожидал, не последовало.

Встав с кровати, пошёл на кухню, привычным движением вдавил кнопку чайника. Закурил, выпуская табачный дым в открытую форточку, продолжая рассуждать под негромкое шипение нагреваемой воды: «Где это видано, чтобы один человек противостоял целому миру. Почему не создать команду Стражей? Нет достойных? Чушь. Чем я лучше? Можно добрую половину ментов на это подрядить, а начальником Иваныча сделать. А что, сразу звание маршала ему. Уверен, справился бы. Тогда мимо нас никакому Мраку не проскочить. Постоянно бы кто-нибудь в Зыби сторожил, сколько влезет…»

Размышления прервал резкий хлопок, разорвав, точно выстрелом, тишину пустой квартиры. Чайник отключился, чтоб его… Рука невольно дрогнула, роняя на пол сигарету, которая, как выяснилось, успела истлеть до фильтра и обжечь пальцы.

– А, чёрт! – выругался Манин, сдувая с кожи горячие угольки, одновременно топча окурок.

Ну вот, ещё одна дыра в линолеуме. По уму, давно бы его поменять, а то живого места не осталось. Хотя какой из этого прок. Новый линолеум до первого наплыва гостей целёхоньким и долежит. Стели, не стели, всё одно изорвётся.

«Вот и с Мраком та же беда, – горько вздохнул Павел. – Сколько ни выпроваживай, меньше не станет. Скоро все будем плавать по уши в дерьме».

С такими невесёлыми мыслями он налил себе кофе, вернулся в зал, по пути вдыхая источаемый напитком приятный аромат, и уселся в кресло перед телевизором.

Переключив несколько каналов с детективами и ужастиками, которых с избытком хватало и в повседневной жизни, Манин остановил выбор на первом попавшемся концерте. С экрана полуголые девицы и женоподобные мужчинки, энергично прыгая по сверкающей разноцветными огнями эстраде, горланили так называемые песни, тексты и простенькие мелодии которых были далеки от совершенства. Нормальный человек давно бы запыхался, не в силах допеть и до половины, а этим хоть бы хны, даже одышки нет. О чём это говорит? Правильно, о плохо скрываемой фонограмме.

Впрочем, Павла это не напрягало. Незатейливая музыка служила звуковым фоном, удобным для размышлений. В полной тишине только спать хорошо. А тут орущие люди, напомаженные и разодетые под клоунов, мелькание света, однотипная мелодия, напоминающая перестук вагонных колёс, и кофе… Волей-неволей взбодришься, и хандру как рукой снимет. Даже мыслить начал позитивнее.

Подумал, к примеру, что может оказаться не единственным Стражем Упорядоченного. Если Балбесу они не попадались, это ни о чём не говорит. Сам-то Манин много Стражей Хаоса видел? В том-то и фикус, что одного. Не делать же вывод, что путь туда охраняется одним Балбесом. Просто с другими пока не встречался.

Ничего, со временем всех увидит. Главное, продолжать начатое, а там понятно будет, один ли Страж держит границу или есть у него товарищи по несчастью. А пока крепче стисни зубы, опер, и приступай к исполнению обязанностей по очистке Упорядоченного от незаконных мигрантов из иного мира.

Оставшиеся дни отпуска Паша посвятил попыткам выйти из тела, лелея надежду прошвырнуться энергетической сущностью по окрестностям, используя такой способ для наблюдения за преступниками. Но стоило ему расслабиться, как сразу засыпал. Зато помнил каждое сновидение до мельчайших подробностей, и мог, просыпаясь и засыпая вновь, «досмотреть» сон с того момента, на котором тот прервался.

Павел оказывался в совершенно незнакомых местах, чаще заселённых, с непонятной планировкой улиц, со зданиями причудливой архитектуры. Мог пересекать и пустынную местность на автомобиле неизвестной марки, или на телеге, запряжённой не то конём, не то волом.

Однажды увидел себя на современном, переполненном зрителями стадионе, где вместо футбольного матча проводились гладиаторские бои, а в перерывах между схватками выступали эстрадные певички из недавнего концерта. Правда, одежды на них в этот раз не было вовсе.

Что только ни делал он во сне: воевал, учился, разбивал и чинил машины, гонял бандитов, женился, растил детей, разводился, и прочее, прочее… Словом, проживал целые жизни в различных ипостасях, такие одинаковые и вместе с тем полностью противоположные. Но всегда и везде, будь то в густонаселённом городе или в совершенно пустынной местности без домов, автомобильных дорог и пеших тропинок, его окружали люди, в большинстве незнакомые, с которыми раньше не доводилось встречаться. Попадались, правда, и те, кого он знал, но вели они себя совсем не так, как в жизни, словно экспериментировали над собственной судьбой.

Постоянное присутствие компании сбивало с толку, отвлекая внимание и не давая заметить главного. Даже когда увидел, что может менять окружающую среду на своё усмотрение, истина открылась не сразу.

Ещё какое-то время после этого Паша разгуливал по хитросплетениям многочисленных улиц, развлекаясь тем, что менял их направления, передвигал дома, делал стены прозрачными, изучая быт живущих за ними людей. С любопытством наблюдал за семейными сценами, страстной любовной игрой, бесшабашным весельем и пьяными разборками, пока до него вдруг не дошло, что всё вокруг и есть Зыбь.

Проверить догадку оказалось проще простого. Стоило позвать Балбеса…

Даже орать не пришлось, надрывая воображаемые голосовые связки. Достаточно было подумать о Страже Хаоса, пожелав оказаться перед ним, как окружающее изменилось. Исчезли гомонящие на разные голоса люди, коробки домов, ревущие автомобили.

Освобождённую площадку покрыл зелёный газон мягкой ровно постриженной травы. Посреди лужайки торчал одинокий кряжистый дуб, раскинув по сторонам огромные лапы-ветви с широкими листьями. На необъятном стволе, на уровне человеческого роста, Паша увидел глаза Балбеса, образованные двумя сучками. Само собой, разной величины. Под ними темнело небольшое дупло. «Рот», – догадался Манин.

– Привет, Мавр, – услышал он знакомое гудение, в этот раз похожее на завывание ветра в полом стволе дерева. Само дупло не шевельнулось, сохраняя округлую форму. – Хочешь в шахматы поиграть?

Между ними начал появляться квадрат игрового поля. Светлые клетки из травы, срезанной по самые корешки, а тёмные и вовсе лишены растительности – голый чернозём.

– Не думал, что Зыбь так густо заселена, – вместо приветствия пробормотал Павел, ошеломлённый сделанным открытием. Уселся, скрестив ноги, у своего края «доски» и стал наблюдать за медленно вырастающими из неё шахматными фигурами.