Олег Дивов - Призрачный мир: сборник фантастики Страница 8

— А Щербака куда дели?

— Туточки я, товарищ генерал!

— Чего же ты прячешься… Ну, здравствуйте, товарищи.

Генерал заложил руки за спину и покачался в раздумьи с пятки на носок. Саня тем временем разглядывал награды на его кителе, незнакомые, какие-то не наши, похожие на значки, все с изображением танков.

— Не знаю, с чего даже и начать, — сказал генерал. — Лучше, наверное, с главного. Извините за этот нелепый спектакль. Но мы надеялись, вдруг вы уйдете с карты без лишних разговоров. Времени в обрез. Однако, как верно заметил сержант Домешек, вас на хапок не возьмешь. Тем не менее все, что вы слышали, — правда. Вас ждет коридор там, за холмами. Берите две машины, сажайте всех своих и отправляйтесь. Как можно скорее.

Наступила тишина, по-настоящему мертвая — какая бывает только в мертвом мире, где даже воздух не шевелится.

— Все, что могу, — сказал Макаров, глядя Сане прямо в глаза.

И тут Малешкин поверил: этот пухлый дядечка с непонятными значками на советском кителе действительно генерал.

Вот здесь и сейчас, «на карте» — точно генерал.

— А полковник Дей?

— Нет. К сожалению. Он не сможет.

— Что с ним?! — почти крикнул Саня.

— Ничего, — ответил генерал сухо и донельзя понятно.

— Но я говорил с ним… После того, как все переменилось.

— Когда вы говорили, его существование уже заканчивалось. Он просто очень хотел с вами попрощаться, — сказал генерал, и опять Малешкин ему поверил.

— Они его все-таки стерли, — произнес Домешек голосом, напрочь лишенным выражения. — Вычеркнули.

Малешкин опустил глаза и сжал кулаки.

Генерал сдвинул фуражку на затылок и потер ладонью лоб. Потом шагнул к танку, забрался на броню и уселся на шаровой установке пулемета.

— Ну давайте, — сказал он. — Спрашивайте. Черт с вами, имеете право.

— Это — что? — Саня обвел рукой вокруг.

— Хм… В понятных вам словах — полигон. Для военной игры.

— Ну да, мы все еще воюем… — вспомнил Саня.

— Нет, мы победили.

— Правда?!

— В мае сорок пятого мы заняли Берлин. Девятого мая немцы капитулировали. Гитлер успел покончить с собой, но остальных гадов судили и повесили.

Малешкин почувствовал, что ноги у него словно ватные. Он тяжело привалился к крылу танка. Рядом — ф-ф-фух! — выдохнул, как проколотый мячик, Домешек. Бянкин просто сел на землю или что тут вместо нее. Щербак расплылся в широченной улыбке, но, поглядев на остальных, тоже сник.

— Устали? — спросил генерал понимающе.

— Устали ждать, — сказал Домешек. — Спасибо за добрую весть.

— Воевать устали, — объяснил Малешкин. — Слава богу, слава богу… Неужели война закончилась? Я знал, что она скоро кончится. Но сорок пятый? Это долго. А-а, ладно… Счастье-то какое, ребята…

— А это точно? — вдруг спросил Домешек, пристально глядя на генерала.

— Видите? — показал тот на свои значки. — У меня никогда не будет таких славных боевых медалей, как у вас. Не успел заслужить. Кстати! Расчувствовался и чуть не забыл…

Он спустился вниз, сунул руку в карман кителя, достал оттуда что-то маленькое и блестящее.

— Пускай с опозданием, но Родина вас награждает. Поздравляю, товарищ Малешкин, с высоким званием Героя.

— Служу Советскому Союзу!

— Все, что могу, — буркнул генерал извиняющимся тоном. — Ни документов, ни коробочки… Ну да зачем вам это тут.

Экипажу он раздал ордена, точно так же добывая их из кармана, будто фокусник.

— А вот это, — сказал он, протягивая Малешкину медаль «За отвагу», — передайте десантнику Громыхало. Кстати, он уже нашел коридор и сейчас возвращается. Вы особо не тяните, двигайтесь быстрее.

Домешек непочтительно подбрасывал на ладони Красную Звезду и о чем-то думал.

— Много вопросов? — участливо спросил его генерал. — Хорошо. Вижу, без этого не уедете. Значит, мы создали полигон, и нам надо было его оттестировать… Проверить на работоспособность. Для этого мы запустили сюда технику с условными экипажами. И одному из наших товарищей пришла в голову идея… Смею вас заверить, он сурово наказан.

— Идея вызвать нас к жизни, — отчеканил Домешек. — Кто вы такие, черт побери?!

— Сержант! — прикрикнул Малешкин.

— Да ладно, — отмахнулся генерал. — Это же сугубо штатский человек, филолог, его даже из офицерского училища турнули.

Домешек поморщился.

— Никто не вызывал вас к жизни. Тут вообще жизни нет. — Генерал заметно посуровел. — И бессмертных душ здесь нет. Были задействованы только ваши имена. Поэтому не злитесь из-за полковника Дея, который с самого начала криво встал… Блин, да как же вам объяснить-то…

— Так кто мы?! — взмолился Малешкин.

— Герои, — жестко и емко ответил генерал. И добавил: — К сожалению. А то бы ничего этого не случилось.

— Не герои, — сказал Малешкин. — Я — человек.

— Я слышал, — процедил генерал, а глаза его улыбнулись, и Саня понял, о чем это он. — Хотите быть людьми — будьте ими. Честно сказать, я вами горжусь. Да мы все гордимся. Вопрос в том, что мы не можем оставить вас на этой карте. И стереть вас с нее не можем. Грохнуть вас вместе с картой наверняка получится, но в нее вложено очень много сил и средств.

— Ага-а… — протянул Бянкин и едва заметно усмехнулся.

— Я бы на вашем месте не особо злорадствовал, товарищ ефрейтор. Вам драпать надо отсюда, пока есть возможность. Сегодня вас отпускают, завтра могут и передумать. Да поймите же вы все наконец! Здесь не рай для танкистов и не ад для танкистов! Здесь игра в танчики! И ее тестирование… ну, отладка заканчивается со дня на день. Пора запускать сюда людей. Проблема в том, что… Проблема в вас. Мы вас прошляпили. Пока мы соображали, отчего движок так глючит… У-у, блин!.. Мы пытались узнать, из-за чего у нас сбои´т управление машинами — а это вы здесь набирали силу. Долго никто не верил — и у вас осталось время, чтобы стать еще сильнее и самостоятельнее. Потом мы уже предметно изучали вас. Доизучались… Вон вы теперь какие. Крутые, как яйца Рабиновича по пятьдесят копеек!

Генерал был недоволен, он уже почти кричал, и самоходчики в ответ привычно набычились. Фронтовики не любят, когда на них орут, пусть и по делу, а сейчас они вовсе не чувствовали за собой никакой вины.

— Мы придумали, как вам уйти, — сказал генерал, сбавляя тон. — Никто так раньше не делал, не пробовал даже… Может, и не получится ничего. Но уходить вам — надо. Потому что есть и другие мнения. Например, все-таки оставить вас на карте, как подопытных крыс, и продолжить изучение. Очень, очень перспективно. Это открывает такие возможности… Золотые горы! Всемирная слава! Нобелевка в кармане! К счастью, некоторые считают это решение… Не бесчеловечным, нет, просто лежащим за гранью добра и зла. И пока «некоторые» не остались в меньшинстве — бегите отсюда. Сегодня здесь карта, завтра может оказаться клетка. Так понятно, сержант Домешек?

— А там — что? — Домешек мотнул головой в сторону далеких холмов.

— Много разных миров. Не знаю, сколько вам до них идти. Не знаю, куда вы попадете. Не знаю, удастся ли эта авантюра вообще. Но если вы упретесь рогом и останетесь тут… Молитесь, чтобы у меня хватило пороху стереть карту. С подопытными не церемонятся, знаете ли…

Угрюмые самоходчики, обступившие генерала, переглянулись. И тут с «нашей» стороны послышался знакомый шум.

— Комбат едет, — буркнул Саня.

— Он все слышал, — сказал генерал. — И все понял. У вас есть шанс, его надо использовать. Я только одно еще скажу: пока люди помнят вас, пока в вас верят — вы что угодно сможете. И безумную затею с побегом отсюда мы сумеем провернуть только благодаря вам. Потому что вы, конечно, считаете себя людьми, но на самом деле вы — бессмертные герои…

Подъехала СУ-100, Малешкин увидел на броне комбата, Теленкова и Зимина. Из люка механика выглядывал Чегничка. А на корме привычно устроился Громыхало.

— Товарищ лейтенант!..

— Да все он знает! — оборвал солдата Беззубцев. — Сан Саныч! Заводи, поехали. Солдат покажет дорогу. А эти… Пускай идут…

И комбат сказал, куда надо идти тем, кто все это устроил.

Генерал даже не поморщился, напротив, усмехнулся.

— Какой сегодня день? — спросил вдруг Домешек.

— Двадцать второе июня две тысячи десятого года, — ответил генерал.

— Опять двадцать второе июня… Слыхал, лейтенант? Может, и правда, ну их к матери, пока снова не началось? — Бянкин отодвинул генерала плечом и зашагал к машине. Вслед за ним молча направился Щербак.

— Пойдем, наверное, Миша, — сказал Саня и взял Домешека за рукав.

— Много разных миров… Бессмертные герои… Как бы мне сдохнуть? — задумался тот. — Я устал как собака. Я не хочу быть Вечным Жидом, мы так не договаривались.

— С вами будет целая компания Вечных Русских, — напомнил генерал.