Сергей Снегов - Люди как боги (сборник) Страница 8

Все это было до того красиво, что меня охватил восторг.

Вскоре чернота туч смягчилась – и день медленно оттеснил искусственную ночь. Стали видны здания и башни причальных станций. Потоки низвергающейся воды утончились в прутья, прутья превратились в нити, нити распались на клочья, клочья уменьшились до капель – дождь уходил на восток. Было шестнадцать часов, гроза заканчивалась по графику. На улицы и в парки высыпала детвора, в воздухе снова замелькали авиетки, в окнах затрепыхались флаги. Солнце жарко брызнуло на землю, с земли понеслись ликующие крики – праздник продолжался.

Я зашел в столовую и, не разглядывая, нажал три кнопки меню. Это была старая игра: выпадет ли, что нравится? Мне повезло: автоматы подали мясные грибы, любимое мое кушанье. Два других блюда – сладенькое желе и пирог – были не так удачны, но, согласно правилам игры, я съел и их. Пора было идти к Вере.

12

Вера ходила по комнате, а я сидел. Она казалась такой же, как прежде, и вместе с тем иной. Я не мог определить, что в ней изменилось, но чувствовал перемену. Она похвалила мой вид:

– Ты становишься мужчиной, Эли. До отъезда ты был мальчишкой, и отнюдь не примерным.

Я молчал. Так у нас повелось издавна. Она выговаривала мне за проказы, я хмуро отворачивался. Нетерпеливая и вспыльчивая, она болезненно переживала мои шалости, а я сердился на нее за это. Отворачиваться сегодня не было причин, но и непринужденного разговора не получалось. О делах на Плутоне она знала не хуже меня.

Она иногда останавливалась, закидывая руки за голову. Это ее любимая поза. Вера способна вот так – со скрещенными на затылке руками, высоко поднятым лицом – ходить и стоять часами. Я как-то попробовал минут тридцать выстоять так же, но не сумел.

Сегодня она была в зеленом платье с кружевами на плечах, кружева прихватывала брошка – зеленоватая змея из дымчатого камня с Нептуна. Вера любит брошки, иногда надевает браслеты – пристрастие к украшениям, кажется, единственная ее слабость. Я наконец разобрал, что в ней изменилось. Изменилась не она, а мое восприятие ее. Я видел в ней то, чего раньше не замечал. Я вдруг понял, что Вера необыкновенно красива.

О ее красоте я знал и раньше, все твердили, что она красавица. «Ваша сестра – греческая богиня!» – говорил Ромеро. Но для меня она была старшей сестрой, заменившей рано умершую мать и погибшего на Меркурии отца, строгой и властной сестрой, – я не приглядывался к ее внешности. Теперь же я не только знал, но и видел, что Ромеро прав.

Она спросила с удивлением:

– Что ты приглядываешься ко мне, Эли?

Я признался, усмехнувшись:

– Обнаружил, что ты хороша, Вера.

– Ты ни в кого не влюбился, брат?

– Жанна приставала с тем же вопросом. По какому признаку вы определяете, что я влюблен?

– Только по одному – ты стал различать окружающее. Раньше ты был погружен в себя, жил лишь своими страстями.

– Страстишками, Вера. Дальше проказ не шло, согласись. Побегать одному в пустыне или Гималаях, забраться тайком в межпланетную ракету – помнишь?

Вера не отозвалась. Она остановилась у окна и поглядела на город. Я тоже промолчал. Мне незачем было торопить ее. И без понукания она объяснит, зачем позвала.

– Ты закончил командировочные дела на Земле? – спросила она.

– Закончил, и вполне успешно. Мы получили все, что запрашивали.

– Павел сообщил, что возобновляешь ходатайство о поездке на Ору. Почему ты стремишься на звездную конференцию? Я не уверена, что ты правильно понимаешь, какие задачи мы ставим себе на Оре. До сих пор ты был равнодушен к тому, что волнует других.

Я засмеялся. За те два года, что мы не виделись, Верин характер не изменился, хотя внешне она показалась мне иной. Каждый наш разговор превращался для меня в экзамен. И я твердо решил не провалиться.

– Не так уж равнодушен, Вера. И я аккуратно слушаю передачи с Земли. А о конференции на Оре всем прожужжали уши.

– Ты не отвечаешь на мой вопрос, Эли.

– Я не дошел до ответа. Вот он, дорогая сестра. Вы собираете на Оре жителей соседних звездных миров, чтобы узнать, что им нужно и что они умеют, завязать с ними дружеские связи, наладить обмен товарами и знаниями, организовать межзвездные рейсы. Задуман проект Звездного Союза, объединяющего всех разумных существ нашего района Галактики… Верно я излагаю?

– Верно, конечно, и вместе с тем уже неверно.

– Не понимаю, сестра…

– Видишь ли, общепризнанные задачи Оры ты рассказал точно. Но открыто так много неожиданного…

Я вспомнил, что Аллан говорил о существах, похожих на нас.

– Ты колеблешься, говорить или нет?

– Просто обдумываю, с какого конца начать. Мы, разумеется, понимали, что нами обследован лишь незначительный участок Галактики, несколько тысяч соседних звезд, и делать окончательные выводы преждевременно, если вообще это когда-либо возможно – делать окончательные выводы… Но, открывая одно звездное общество за другим и обнаруживая, что все они ниже нас по техническому и социальному уровню, мы как-то утвердились в чувстве своей исключительности. Жители Альдебарана и Капеллы, Альтаира и Фомальгаута, даже вегажители, не говоря уж о бесчисленных ангелах в Гиадах, – все они уступают человеку. Наши звездные соседи примитивней нас – таков факт. И то, что собираем конференцию на Оре мы, а не кто-либо из них, свидетельствует об особой роли человека среди звездожителей.

– А новые данные опрокидывают ваш вариант антропоцентризма? Человек отнюдь не пуп мироздания, правильно я понимаю, Вера?

– Ты всегда торопишься, брат. Мартын Спыхальский, наш руководитель на Оре, доставил записи сновидений ангелоподобных одной из крайних звезд в Гиадах – Пламенной В. Два слова о ней. Она немного горячее Солнца, класса Ф-8, у нее девять планет, тоже мало отличающихся от Земли, и все населены четырех– и двукрылыми ангелами. Уровень общественной жизни низок: примитивная материальная культура, вражда племен, отсутствие письменности и машин. Но в записях излучений их мозга при сновидениях обнаружены факты, каких мы пока не встречали. В снах ангелоподобные с Пламенной В видят существ, похожих на людей, и видят их воистину в трагических ситуациях. Интересно, что бодрствующие ангелы объясняют свои сны как отражения бытующих у них сказок о каких-то высших по разуму и мощи существах.

– А может, это и вправду сказки? Вроде человеческих историй о богатырях и волшебниках?

– Их сказки тоже записаны – они беднее снов. Судя по всему, похожие на людей существа прилетали в Гиады издалека. Кстати, БАМ перевела их название громким словом «галакты», а не «звездожители», как обычно. Это еще не все. Тому, что где-то во Вселенной есть схожие с нами существа, можно лишь радоваться – постараемся познакомиться с ними и завязать дружбу. Но новые открытия вызывают нелегкие размышления. Дело в том, что у галактов существуют могущественные враги, с которыми они находятся в состоянии космической войны, такой невообразимо огромной, что она подходит к границе нашего понимания. Объектами разрушения в этой войне являются уже не существа и механизмы, как в древних человеческих сражениях, а планетные системы. Ангелы именуют грозных существ, враждующих с галактами, зловредами.

– Зловреды! Какое нелепое название! В нем есть что-то инфантильное. Для научного термина оно, по-моему, не подходит.

– Думаю, БАМ не случайно выбрала это слово из тысяч других. Очевидно, оно дает самое точное определение их поведения. Другой вариант – разрушители. Интересно, что на вопрос, каковы они внешне, БАМ ответила: «Неясно». И еще неопределенней: «Разные».

– Крепкий же это орешек, если сверхмогущественная БАМ не сумела его разгрызть!

– Очевидно, недостает данных. С названием «разрушители» ассоциируются зашифрованные понятия: «уничтожать живое», «сжимать миры». Завтра ты увидишь на стереоэкране, как это выглядит. Похоже, разрушители владеют обратной реакцией Танева, то есть создают вещество, уничтожая пространство, – без этого миры не «сжать». А галакты противодействуют им. В результате в межзвездных просторах кипит война.

– Это так грандиозно, словно ты описываешь битву богов.

– Я излагаю расшифрованные записи, не больше. И что значит «битва богов»? Нынешнее могущество человека много больше того, что люди когда-то приписывали богам, тем не менее мы люди, а не боги. Луч света далеко отстает от наших космических кораблей – разве это не показалось бы сверхъестественным жителю двадцатого века? В сегодняшнюю грозу ты мчался наперегонки с молниями – вряд ли подобную забаву сочли бы нормальной сто лет назад.

– Ты и об этом, оказывается, знаешь?

– Я следила за тобой. Раз ты в Столице, следует ожидать рискованных чудачеств. Почему-то ты считаешь этот город лучшим местечком для озорства. На Плутоне ты вел себя сдержанней.

– На Плутоне у меня не хватало времени для забавы. И потом – там отсутствуют Охранительницы. Скажи теперь, Вера, какие выводы вы делаете из информации о галактах и разрушителях?