Александр Афанасьев - Свой среди чужих Страница 8

– Могила, – Патон прижал палец к губам.

– Так вот. Ты помнишь, как подорвали «Луизу Эм»?

«Луиза Эм» была новейшим артиллерийским крейсером класса «Делавэр», она стояла на траверзе Рио для огневой поддержки операций, ведущихся в этом районе, и была подорвана совершено неожиданно полтора года назад, в один прекрасный летний день. Вернее, ночь. Взрыв был такой силы, что половину экипажа спасти так и не удалось. После этого случая североамериканский морфлот стал намного осторожнее: потерянный новейший крейсер – это не шутки…

– А это тут при чем?

– Да все при том. У меня на этом крейсере однокашник служил. Он тогда на берег в самоход ушел, девочки, то-се… Ну, и жив остался. И потом мы с ним на берегу встретились, он мне рассказал кое-что такое, что волосы зашевелились.

– Что именно?

– Да то. За пару дней до того, как «Луиза Эм» выдала свой последний в жизни салют, там побывали британцы из Корпуса наблюдателей. Он заметил, как один офицер совал нос совершенно не туда, куда бы следовало. И через два дня после этого «Луиза Эм» – бабах!

Сказанное было настолько неожиданным, что у Патона кусок застрял в горле.

– Ты чего?

– Да того?! Совсем деревянный! Ты сколько раз тут русских видел?! Хоть раз тебе русские здесь попадались?!

– Один раз. Помнишь тот случай на Рио Негро два года назад? Тогда…

– Помню. Трое русских. Скорее всего наемники. И все. Больше ни ты, ни я русских здесь не видели. Да, конечно, они профессионалы – но не настолько же! И мы тоже не ногой сморкаемся. Но ни одного русского. Они даже наблюдателей не прислали сюда, в Мексике есть, а здесь нету. А британцев – полно. Да и римлян – тоже немало. А насчет лодок, заходящих в устье реки, – все это чушь собачья! Тюлени постоянно в воде, датчики движения, это тебе не океан, черт бы все побрал. Вот и думай – почему мы так долго воюем…

– Ты хочешь сказать…

– Ничего я не хочу сказать, – боцман еще раз огляделся, – и тебе болтать лишнее не советую. Просто никогда не поворачивайся к ним спиной. И никому ни в чем не доверяй. Вот и все. Давай доедай свою капибару и пошли на воздух…

– Капибару?!

– Ну да… А ты думал, тут тебя говядиной накормят…

– Сейчас я…

Патон рванулся из-за стола с весьма недобрыми намерениями, но катерники, надсадно хохоча, удержали его.

– Еще один попался… Спокойно, братан, это и в самом деле говядина. С Адамса вертолет был, подвезли нам свежей аргентинской говядины. Говядина, говядина это…

Доев свой стейк, Патон уже хотел досыпать, но понял, что не заснет. Поднялся на верхнюю палубу, подошел к самым леерам. Его сразу же осветили фонариком – но узнали и оставили в покое. Накрапывал мелкий, нудный дождь, над океаном стояла, словно пелена, стена водяного тумана, скрывающего берег. Погода была нелетная, многие операции на воде также были свернуты. На смонтированной в носу вертолетной площадке, накрытые брезентом, мокли два вертолета – вооруженный «СиХок» и морпеховская «Си Кобра», еще две вертолетные площадки были свободны. Брезентом накрыты были и две затащенные на палубу и приваренные к ней сухопутные гаубицы М203, восьмидюймовки сухопутных войск, стрелявшие новыми снарядами почти на семьдесят километров. В брезентовых плащах стояли у пулеметов нахохлившиеся часовые. Вокруг ничего не было – только едва покачивающаяся на волне «Леди Би» и стена воды, отделяющая ее от окружающего мира мутная серая занавесь. Вода заливала весь этот проклятый мир, словно хотела поглотить его раз и навсегда, вместе с его ненавистью, злобой, жестокостью…

Был только он. И была «Леди Би».

– Патон! Патон, твою мать!

Патон повернулся:

– Да, сэр!

– Какого хрена ты мокнешь под дождем! Спускайся вниз и спи! Завтра предстоит работа, все должны быть в форме.

– Да, сэр…

Повернувшись, Патон пошел вниз. Досыпать.

К утру дождь прекратился, выглянуло солнце. По левому борту «Леди Би» нетронутой волнами гладью блестел океан – ветра не было, солнечные зайчики играли на воде. По правому борту тонкой зеленой полоской на горизонте зеленел лес.

Лес ждал их…

Они собрались в каюте, девять человек, три боевые тройки. Так они обычно работали – тройками, а не парами, как было принято у сухопутных крыс. Все – словно мародеры, а не солдаты регулярной армии: нештатное оружие, нештатное снаряжение, вымазанные черной краской лица у тех, у кого цвет кожи не был черным от природы.

Задачу ставил дежурный офицер, главный корабельный старшина Ричард Блейз – ас из асов, раньше он преподавал в Коронадо[2], а как началась война – попросился сюда. Темная сторона взяла свое – так они часто говорили. Тех, кто прибыл сюда просто по велению долга, здесь уже не было. Ни одно живое существо не могло выдержать то, что здесь происходило, только по велению какого-то эфемерного долга, должно было быть что-то еще.

Задачу главный старшина ставил как всегда предельно кратко:

– Джентльмены, пойдете на калошах[3], нам выделяют одну лодку. Патрулируете до Сантаны, там десантируетесь на берег. Остаетесь в порту. В город пойдут двое гражданских, позывные «Белка-один» и «Белка-два», ваша задача – прикрыть их, пока они будут делать свои дела в городе. В город входите только по вызову по рации, если вызова не последует – сидите в порту, пока не дадут отбой. Вроде как патрулирование – а потом отваливаете. Вопросы?

– Форма одежды?

– Обычная. В Сантане есть наши, вы сделаете вид, что приехали немного гульнуть и затариться выпивкой. Но не дай бог кто-то воспримет выпивку серьезно – скормлю кайманам.

Калоша – или лодка RHIB – представляла собой большое, двенадцать метров длиной, плавсредство с усиленными кевларом бортами, постом управления, кустарно защищенным бронестеклами, и двумя пулеметами «М2 Браунинг» со щитами на носу и на корме калоши. Экипаж калоши состоял из трех человек – водитель, которого называли почему-то «лоцман», и два пулеметчика. Кроме того, калоша могла нести восемнадцать бойцов со снаряжением. В движение калошу приводили два мотора по двести сил каждый в специальной комплектации, с винтом для заболоченной местности и усиленным воздушным охлаждением. Моторы тоже были прикрыты бронещитками, потому что при нападении били в первую очередь по ним. Остановил двигатели – и расстреливай влекомую течением лодку как в тире. Такие лодки, вооруженные и невооруженные, были основным средством передвижения североамериканцев по Амазонке.

Выходили с самого утра. Над океаном еще стелился полуночный туман, небо было свинцово-серым, дул ветер – не сильный, но противный, если ты в мокрой форме – пробирающий до костей. А когда идешь по реке на скорости – разбрызгивается вода, и все постепенно промокают…

Как всегда, их было девять человек, три боевые тройки. В тройку Патона помимо него самого входили старшина-электрик Том «Кот» Котлер, беззаботный калифорниец, бывший пляжный спасатель, который пошел в морфлот, чтобы спастись от жены, и чернокожий уроженец Детройта, рулевой первого класса Рик «Пугач» Браун, единственный в группе, который довольствовался штатной М4А2 с подствольником и не желал сменить ее на АК. В отличие от Котлера, Браун сбежал в морфлот от безработицы…

Возглавлял их группу – в основном чисто номинально это выражалось в том, что этому человеку доставалась вся проклятая бумажная работа и лишняя кружка пива от команды после работы – старшина первого класса Дик Роселли, один из немногих итальянцев на «Леди Би». Именно ему принадлежала та идея с итальянским рестораном, и именно его едва не выбросили за борт вслед за воняющим чучелом рыбы. Дик Роселли обладал многими неоспоримыми достоинствами: говорил со скоростью за сто пятьдесят в минуту, мог выпить целую пинту виски и не свалиться под стол в течение всего вечера и таскал помимо автомата «кольт» двенадцатизарядный гранатомет ММ-1 калибра 40 миллиметров, который в джунглях, где невозможно нормально прицелиться, частенько приходился весьма кстати. Сейчас он стоял у самого борта лодки и трепался о чем-то с лоцманом, пока тот проверял моторы.

Патон заметил, что пойдут они сегодня с группой, которую возглавлял Тим Хиггинс. У Хиггинса вообще была очень странная судьба – начинал он пилотом корабельного вертолета, потом, после одного из вылетов в глубь дикой территории вертолет «по техническим причинам» рухнул в реку. Хиггинс дотянул-таки машину до дельты и посадил ее не на джунгли, а на воду, спас и себя, и группу, которую вытаскивал из джунглей. Потом – долгие восемь месяцев госпиталей, негодность к летным операциям, переподготовка – и Хиггинс вернулся на «Леди Би» уже в новом качестве. Странно – но возвращались сюда многие, уходили, когда истекал контракт, – и возвращались. Без войны, без запаха водорослей, без дышащей опасностью зеленой стены берега они уже не могли жить…

– Все готовы? – оторвавшись от моторов, спросил Хиггинс. – Гальюн посетили? Лишний груз не повезу, движки и так не тянут.