Валентин Егоров - Без права на ошибку Страница 8

Он тяжело вздохнул, тут же скрылся в толпе военных, гражданских лиц, толкущихся на перроне Московского вокзала. Васька же отошел от стены, на секунду задержался, чтобы в полной мере ощутить, как прежняя сила и знания вливаются в него, в его головной мозг! Он тут же попытался вызвать своего симбионта Альфреда Нетцке, но тот не отозвался на этот его мысленный зов. Альфред, видимо, все еще находился в отключенном состоянии. Внутри себя Васька почему-то был полностью уверен в том, что его немецкий друг, по-прежнему, в нем пребывает, что рано или он проснется. С Альфредом ему будет гораздо легче разобраться во всем том, что с ним сейчас происходит.

В этот момент Васька подошел к дверям привокзального буфета, открыл дверь и переступил его порог. Буфет имел небольшой зал на пять столиков для посетителей. Зал не освещался, только на стойке буфетчицы горела керосиновая лампа, столики освещались едва светящимися плошками. За столиками сидели три или четыре человека, они что-то ели, опасливо поглядывая по сторонам.

Подойдя к стойке буфета, Васька собственными глазами убедился в том, что в буфете ничего, помимо консервных банок «Килька в томате» и серого хлеба, не было. Голод не тетка, парень решил на имевшиеся в кармане полушубка рубли купить две банки рыбных консервов, полбатона серого хлеба. За буфетной стойкой работала очень тучная не молодая женщина, она участливо взглянула на Ваську, без слов выложила перед ним две консервные банки «Килька в томате», полбатона серого хлеба.

Забрав купленное со стойки, Васька отошел, сел за свободный столик. Консервного ножа в буфете не оказалось, ему пришлось обе свои консервные банки вскрывать нож-штыком к Мосинской винтовке[3]. Это нож-штык ему еще выдал старшина из каптерки для защиты от нападения городского криминального элемента, от немецких шпионов. Отломив большой кусок хлеба, Васька сверху на ломоть хлеба наложил целую горку кильки, он тут же заглотал этот бутерброд.

Он даже не удивился тому, как это ему удалось одним махом проглотить такой большой ломоть хлеба вместе с килькой, не вывихнув при этом себе нижней челюсти! В этот момент до его ушей донеслось громкое, продолжительное и довольное урчание его желудка, требовавшего немедленно повторить столь шикарное угощенье! Для полноты счастья, Васька этот громадный бутерброд запил его томатным соком прямо из консервной банки! С закрытыми глазами он на мгновение застыл, подобного удовольствия в еде ему еще никогда не приходилось испытывать!

В момент наивысшего блаженства, когда он съел примерно половину хлеба и одну банку кильки, к его столику из темноты залы вдруг выплыл военный патруль. Командиром патруля был сержант в форме войск НКВД[4], он был таким лощеным, наглаженным человеком среднего роста. На его груди висел новенький автомат ППД с круглым диском. Следует сказать, что по тем временам этот автомат был редчайшей вещью[5]!

— Эй, ты, деревенская лапоть, почему не на фронте? Почему на твоей форме нет знаков различия? Почему сидишь в буфете, нагло пожираешь хлеб с килькой, словно какой-то буржуй? А ну, скотина, предъяви документ на то, что имеешь право находиться в буфете! — Грубым голосом потребовал сержант.

Труп сержанта НКВД лежал под буфетной стойкой, автомат отлетел на метра три от трупа, он закатился под один из столиков буфета. Вокруг прострелянной головы сержанта успела набежать большая лужа крови. Над этой лужей уже кружился, жужжа, большой рой навозных мух. Сейчас этот труп был прикрыт газетными страницами. Второй труп, одетый в форму рядового красноармейца артиллериста, лежал в середине зала буфета, он был прикрыт белой скатертью, сдернутой с одного из столиков. Второй красноармеец, услышав пистолетный выстрел и, заметив, что его командир патруля, сержант, замертво валится на пол буфета, сбросил с плеча свою мосинку. Вместо того, чтобы стрелять в Ваську, он бросил винтовку на пол, бегом припустил вон из буфета. Пистолетная пуля из Васькиного Вальтера его сразила в тот момент, когда он зайцем перепрыгивал через порог. До прибытия наряда НКВД Васька успел его за руки перетащить в центр зала буфета.

Третьего члена патруля НКВД, тот был то ли украинцем, то ли молдаванином Васька вырубил сильным ударом кулака в подбородок. Сейчас он валялся у окна, все еще находись в отключке. Им в данный момент занималась молодая фельдшерица из привокзальной медсанчасти. Она прибежала в буфет на звуки перестрелки, сердито покачала головой, увидев три трупа! Васька ей подсказал, что так называемый красноармеец, лежавший у окна, валяется в отключке, без сознания! Девчонка укоризненно покачала головой и, не задавая лишних вопросов, нашатырным спиртом попыталась третьего члена патруля привести в сознание.

Сейчас рядом с ней по темному залу буфета нервно взад и вперед расхаживал молодой командир в звании лейтенанта войск НКВД СССР. Он ожидал, когда мнимый красноармеец придет в сознание, чтобы его тут же допросить. Этот лейтенант прибежал в буфет в сопровождении бойца комендантской роты. Первым делом он выслушал Васькины объяснения, но ни на йоту ему не поверил. Отобрал у него обе его справки, и о том, что ему приказано сопровождать призывников на вокзал, и о том, что эти призывники приняты младшим лейтенантом из 290-й стрелковой дивизии. Приказал Ваське сидеть за столом, не двигаться с места.

Понимая важность произошедшей перестрелки, своего бойца лейтенант энкеведешник только что отправил обратно в комендатуру за подкреплением. Временами он зло поглядывал на Василия, так как его считал основным виновником произошедшей перестрелки! Энкеведешник попросту не поверил в то, что этот призывник смог справится с тремя прожженными немецкими диверсантами. Он решил, что в этом происшествие кроется какая-то тайна! Это надо же было какому-то там призывнику, только что прибывшего с Урала, еще не нюхавшего пороха на фронте, из пистолета убить двоих из троих немецких диверсантов?! Да и откуда у этого уральского призывника вдруг оказался немецкий пистолет «Вальтер Пк38»?

Васька, сидя за своим столиком, начал понемногу отщипывать хлеба от оставшегося куска. Он первым бутербродом только слегка утолил свой голод, ему по-прежнему очень хотелось есть. Одновременно он жадными глазами поглядывал на вторую консервную банку килек, пока еще им не вскрытую. Но он не спешил ее вскрывать своим ножевым штыком. Лейтенант энкеведешник почему-то пока у него не отобрал ни этот хлеб, ни эту консервную банку с килькой, ни даже «Вальтер». Тем не менее, Василий прекрасно понимал, что ситуация складывается явно не в его пользу. Независимо от того, что скажет третий член патруля, когда придет в сознание, этот энкеведешник его арестует. Можно было считать, что на этом происшествии его якобы благополучное возвращение на родину, в Советский Союз, только что закончилось полным провалом. Он снова оказался в поле зрение НКВД, одно это ему не сулит ничего хорошего в самом ближайшем времени!

Васька также хорошо понимал, что, если он задержится в буфете до момента прибытия подкрепления из вокзальной комендатуры к этому энкеведешному лейтенанту, то он надолго распрощается со своей свободой! Даже, несмотря на то, что он только что ликвидировал диверсионную группу Абвера 2, этот энкеведешный лейтенант обязательно его задержит для выяснения всех обстоятельств этой схватки.

Когда энкеведешники примутся копаться в его биографии, то они обязательно наткнутся на множество в ней пробелов, в его биографии, как уральского призывника! Вскоре выяснится, что он никакой не свердловчанин, не сибиряк, а простой белорусский крестьянин. После чего энкеведешники, наверняка, зададутся вопросом, каким это образом он вдруг оказался под Свердловском? В настоящий момент у Ваське не было какой-либо легальной легенды, хотя бы приближенно к действительности объясняющей его белорусское происхождение. Он не смог бы толком объяснить свое внезапное появление на Урале?!

Словом, Ваське требовалось срочно покинуть Московский вокзал Тулы, постараться никогда здесь больше не появляться, чтобы снова не попасть в поле зрения НКВД. Он решительно поднялся на ноги и, незаметно положив оставшийся хлеб, консервную банку килек в карман полушубка. С независимым видом направился к выходу из буфета. Дорогу ему тотчас же преградил лейтенант энкеведешник:

— Ты, куда это собрался? — Он злобно поинтересовался. — Призывник я не разрешал покидать буфет!

— Извините, товарищ лейтенант, мне нужно в сортир, и по большому! — Как можно более миролюбиво, одновременно глуповато ответил Васька.

Судьба все-таки была на его стороне. Она сделала так, что в этот момент очнулся третий член патруля, он что-то сразу же забормотал на немецком языке?! Перед лейтенантом моментально возникла дилемма, послушать, что там сейчас бормочет третий член патруля или же впустую препираться с этим глуповатым уральцем. Лейтенант пока еще был неопытным энкеведешником. Он, разумеется, выбрал первую альтернативу, ему страшно хотелось допросить диверсанта, только что пришедшего в сознание. Он хотел выяснить, кто же он на деле, немец или русский? Что касается этого уральского призывника, то все его документы сейчас лежали у него в кармане. Если потребуется, то он всегда сможет его разыскать! И лейтенант энкеведешник решительно направился к фельдшерице, все еще державшей ватку с нашатырем у носа мнимого красноармейца.