Лев Эль’Джонсон: Повелитель Первого - Дэвид Гаймер Страница 8

Насколько она знала, к Темным Ангелам приписали лишь горстку летописцев, а Савина входила в их число. Оказалась в самом сердце легиона, что было предметом зависти всех ее знакомых и о чем она страстно желала рассказать каждому.

Однако продлилось все это недолго, так как очень скоро Савина столкнулась с проблемой.

На корабле Темных Ангелов никто не разговаривал и не задавал вопросов. Когда легионеры покидали свои уединенные помещения и шагали по коридорам, их окутывали балахоны с надвинутыми на лица капюшонами, из-за чего простой человек практически не мог отличить одного от другого. Если Савине и удавалось подойти к какому-нибудь Астартес, ее редко удостаивали хотя бы словом. Иногда, даже просто узнав имя и ранг воина, летописец чувствовала себя так, словно вырвала величайшую тайну Империума у тех, кто поклялся эту тайну беречь. Друг с другом легионеры общались шифром, а их речь была полна метафор и литературных отсылок, понять которые Савина не могла даже с помощью библиотечных архивов, куда получила доступ.

Летописец так ни разу и не увидела Льва.

— Савина.

Она ненавидела их.

Откровение испугало ее, но это была непреложная истина. Она ненавидела их.

— Савина.

Ее тряс младший сержант Домнил Варгха из медицинского отряда 24-го полка Кларистанских Гренадеров — человеческой ауксилии, присоединившейся к недавно сформированной 2003-й экспедиционной флотилии.

— Что? — немного невнятно спросила она.

— С вами все в порядке?

— Ну конечно, в порядке! — рявкнула Савина с таким неожиданным раздражением, будто подошедший сзади блюститель поймал ее с либертарианской брошюрой. — А сколько еще до…

Она умолкла, когда подняла взгляд и перевела его с бочкообразного туловища младшего сержанта, носившего бронежилет, на пустые скамьи по обеим сторонам от опущенной съездной рампы десантно-штурмового корабля.

— Стыковки? — закончила Савина.

— Вы пялились в стену около пятнадцати минут, — констатировал Домнил, опускаясь на колено и доставая тонкий фонарик из своей медицинской сумки. Затем он посветил им в глаза летописца.

Савина с ворчанием дернула головой.

— Пятнадцать минут?

— Я засекал.

Младший сержант крепко взял ее за запястье и начал молча считать пульс, внимательно смотря в глаза Савины.

— Ваш пульс слегка повышен, зрачки расширены. Кожа на ощупь чуть теплее нормы. Возможно, вы подцепили какую-то инфекцию на борту «Обрина». Учитывая случившееся там, думаю, вам бы следовало пройти надлежащую проверку физического состояния.

В разуме всплыло воспоминание о третичных и четвертичных служебных помещениях на медицинской палубе. Первый день Савины на борту, когда скучающего вида дежурный офицер сопроводил летописца на полное медицинское обследование, где ее также ждал и целый ряд прививок. После этого она целую неделю была прикована к постели и страдала от тошноты.

Вперед.

Она покачала головой.

Подобно созвездию, в голове сложился образ трупа, увиденного ею на борту «Обрина», а вместе с ним появилось и непонятное желание оказаться там.

— Главная медицинская палуба является охраняемой зоной, — пробормотала Савина себе под нос. — Туда допускаются лишь офицеры легиона и санкционированный медицинский персонал.

— Что вам нужно на главной…

Младший сержант застыл, когда Савина взглянула ему прямо в глаза. Лицо Домнила обмякло, будто все человеческие побуждения, необходимые для выражения его эмоций, просто исчезли. Савина ощутила, как нечто, что она не могла ни описать словами, ни назвать, вылезло из ее глаз и заползло в глаза младшего сержанта.

— …медицинской палубе.

Он озадаченно моргнул, а затем встал, закрыл медицинскую сумку и развернулся на пятках.

— Да, — сказал Домнил.

II

Спотыкаясь, младший администратор Джесрин Сири пробрался через лес субэкранов и пультов своего поста на опорном пункте 1025/лямбда и поднял пластековый каркасный стул.

1025/лямбда — не то название, которое вызывает в голове славные образы или без лишней скромности говорит о значимости объекта, но это, как часто напоминал себе Джесрин, было очень важное место. Расположенное прямо посередине дорсовентрального хребта — достигающего двадцати восьми километров в длину огромного перехода, что тянулся от кормы до носа, — оно служило контрольно-пропускным пунктом для людей и машин, намеревающихся покинуть одну половину корабля и попасть в другую. Комендантский час смертных не затрагивал офицеров легиона, но на борту «Непобедимого разума» служил целый миллион мужчин и женщин, и тысячи их каждый час проходили через 1025/лямбда, выполняя свои обязанности. Они имели при себе разрешения на прохождение, идентификационные кристаллические пластины, ордерные документы, подкожные сигнум-отметки, и все это следовало просканировать и верифицировать. По большей части процедура была автоматизированной, а выполняли ее высококлассные сервиторы с обшивкой из блестящего металла, оснащенные искусными устройствами Первого легиона, что несли на себе фабричный оттиск кузниц Урала. Благодаря им каждую секунду успешно осуществлялись дюжины авторизаций, а Джесрин скромно допускал, что мужчинам и женщинам 1025/лямбда отводилась важная работа по оказанию помощи и наблюдению за изумительными машинами Первого легиона.

Подтянув себя к столу, Джесрин взял наушники и уставился пустым взглядом в экран. Встроенный хрономеханизм, назойливо скрипящий и вздрагивающий в его голове, проинформировал младшего администратора о том, что он просидел так несколько минут.

— Джесрин, все в порядке? — Манрэйн сидела в соседней кабинке. Джесрин видел лишь ее лицо с бледно-лунной кожей, а темно-зеленая униформа ауксилии легиона и спутанный провод наушников женщины естественным образом сливались с сумраком. — Медицинский консультант сказал, что ты не собирался выходить на дежурство еще два дня.

Джесрин перевел взгляд обратно на экран. Он не мог вспомнить, когда, как или почему решил выписаться из терапевтической палаты. Помнил лишь то, что ощутил сильное желание сделать это. В конце концов, у него были лишь небольшой жар и головная боль.

— Очень много работы, — пробормотал он.

— Уж еще пару дней мы бы без тебя обошлись! — хохотнула Манрэйн.

— Очень много работы, — повторил Джесрин, пялясь в экран. Он был загипнотизирован носящимися там пикселями.

Слишком