Нелегал. Том II - Павел Николаевич Корнев Страница 8

— А чего ты так в него вцепился-то?

— Сигнал поступил, — отделался я полуправдой и выскользнул из кабинета, поспешив предупредить сим немудрёным образом неудобные расспросы.

На улице порыв стылого ветра швырнул в лицо колючую снежную крупку, я пониже опустил кепку, поднял воротник пальто и отправился на кафедру пиковых нагрузок. Переговорил с активистами ячейки Февральского союза молодёжи, но секретаря на месте не оказалось, его сказали искать в лабораторном корпусе.

Я последовал этому совету, навёл справки на вахте и вскоре заглянул в кабинет, где хмурился у исписанной длинными формулами доски молодой человек в белом халате.

— Вахтанг Рогоз? — переспросил он, вытирая пальцы от мела замусоленной тряпкой. — В нашей ячейке Вахтанг не состоит.

— А звали?

— Конечно звали! — уверил меня секретарь. — Лично его приглашал!

— И что же он?

— Сказал, что в гробу и белых тапочках нашу общественную жизнь видит.

Я сделал пометку в блокноте и задал очередной вопрос:

— Говорят, он на почве ревности общественный порядок и прежде нарушал?

Секретарь ячейки с обречённым вздохом кивнул.

— Нарушал. Но это ещё до моего назначения было!

— Хорошо его знаете? Меня даже не он сам, а его бывшие девушки интересуют.

Молодой человек наморщил лоб.

— Пожалуй, смогу нескольких назвать. Но далеко не всех. Шибко он влюбчивый.

Имён набралось с полдюжины, заодно я выспросил фамилии тех, с кем у Рогозы случались конфликты, уточнил дату проведения товарищеского суда, а после попросил дать вспыльчивому аспиранту объективную характеристику.

— Сразу и напечатайте, — указал я на пишущую машинку.

Молодой человек в такой малости представителю студенческого самоуправления отказывать не стал, и очень скоро я шагал по коридору, по диагонали просматривая текстовку.

Политическая незрелость, обособленность, игнорирование общественной деятельности, беспорядочная личная жизнь, собственническое отношение к женщинам, конфликтность, систематические драки, а в довершение всего — высочайшая квалификация и особое отношение со стороны профессора Чекана.

То что надо! Жаль только должность у подписавшего характеристику не та, чтобы к ней всерьёз отнеслись. Но это дело поправимое.

Бюро институтской организации Февральского союза молодёжи занимало несколько помещений на верхнем этаже главного корпуса, расположение — престижней некуда, да только комнатушки те были откровенно крохотными, и людям приходилось в них не просто тесниться, а буквально сидеть друг у друга на головах. Впрочем, второму секретарю выделили персональную каморку, где при включённом радиоприёмнике можно было даже не особо опасаться, что разговор расслышат соседи.

Я постучал в дверь с табличкой «И. В. Снегирь, второй секретарь», сразу приоткрыл её и заглянул в кабинет с письменным столом, узким окном, шкафом и портретом Баюна рядом с республиканским гербом.

— Не помешаю?

Инга оторвалась от печатной машинки, откинула с лица русую чёлку и улыбнулась.

— Здравствуй, Петя! Давно не появлялся!

— В отпуск же ездил. Неделю в Зимске провёл.

— Новый год с родными встретил? — вздохнула барышня. — Везёт!

Я прикрыл за собой дверь и ухмыльнулся.

— Да я лучше бы вдвоём с тобой под бой курантов…

— Ой, брось! — рассмеялась Инга. — Чего пришёл?

— Считаю, нашим организациям надо теснее взаимодействовать друг с другом, — сказал я и многозначительно похлопал ладонью по столешнице. — Гораздо теснее!

Инга покрутила пальцем у виска.

— Ты о чём-нибудь другом думать способен вообще?

— Увы, только о другом и приходится думать, а тебя, вот, увидел и сразу накатило. — Я расстегнул портфель и принялся выискивать в нём нужный листок, попутно спросил: — Нога как?

— Ломит к перемене погоды, но терпимо.

— Не отнимается?

— Давно уже нет. Твоя техника отлично работает.

Я покачал головой.

— Она просто купирует симптомы и полноценную реабилитацию заменить не сможет.

— Уже всё хорошо! — отрезала Инга, ясно давая понять, что разговаривать на эту тему не расположена.

Она очень быстро восстановилась после полученных летом травм, но левая нога изредка отнималась, вот я и поставил бывшей однокласснице технику дублирования сигналов нервной системы. Ей бы вдобавок на курс реабилитации походить, да куда там! Инга с головой ушла в учёбу и общественную работу, словно что-то кому-то хотела доказать.

Кому-то, только не мне. Отношения у нас остались… ровными.

Пожалуй, именно так.

Инга приняла свежеотпечатанную характеристику, внимательно изучила её и поморщилась.

— На редкость неприятный персонаж.

— Других не держим, — развёл я руками. — Можешь заверить?

Бывшая одноклассница глянула остро, но ни о чём спрашивать не стала, шлёпнула в угол листа штамп и расписалась.

— Зайдёшь сегодня на чай? — спросила она, возвращая характеристику.

— С удовольствием бы, но вечер занят.

— Свидание?

— Если бы! — Я вздохнул. — Договорился с соседом, что он мне физику подтянет. Иначе точно на экзамене засыплюсь.

— Откуда на военной кафедре углублённое изучение физики?

— Не сыпь мне соль на раны! — попросил я. — Меня же по особой квоте зачислили с индивидуальным учебным планом. Вот и приходится отдуваться.

— Бедненький!

— И не говори!

Склонившись над столом, я поцеловал Ингу, пообещал на неделе заглянуть в гости и отправился на розыски молодых людей и барышень из окружения проштрафившегося аспиранта. Пробегал по студгородку до без четверти пять. Нашёл далеко не всех, к тому же попутно в списке прибавилось ещё полтора десятка персоналий, но картинка сложилась вполне определённая, и ситуация перестала казаться такой уж беспросветной. Пожалуй, что и выкручусь на сей раз.

В студенческое кафе «Под пальмой» я прибежал за пять минут до назначенного времени, быстренько избавился от пальто и кепки, наведался в уборную вымыть руки и вернулся в общий зал.

Там столкнулся с Валей и Яной.

— Здрасте! — с недовольным видом выдала в ответ на моё приветствие серая мышка и ушла к буфету.

— Чего это с ней? — удивился я. — Особые дни?

Валентина глянула в ответ с укоризной.

— Просто переживает за меня. — Платиновая блондинка улыбнулась. — Считает, меня незаслуженно обошли с повышением.

— Да как же так? — притворно удивился я. — Была медсестрой, а стала фельдшером и заместителем начальника медпункта институтского дома отдыха!

Ну да — от участия в проекте Валентину отстранили. Я только не знал, приложил к этому руку доцент Звонарь или подсуетился Альберт Павлович, у которого были на блондиночку какие-то собственные планы.

— В этом доме отдыха скука смертная! — отрезала Валя. — Хуже даже, чем на Кордоне!