Эпоха Опустошителя. Том III - Вел Павлов Страница 8

Хорошо, что Руна не видела моего столь плачевного состояния, потому как против воли я поник от такого горького факта и чуть было не отдался в пучины отчаяния, но в голове вовремя забрезжили слова Бетала: «Вся жизнь борьба, Влад. Нам же остаётся только принять вызов и сражаться достойно».

Обычные слова не совсем обычного старика, они вселили какую-никакую, но решимость. Решимость не опускать руки и идти дальше. Как бы и до этого моё бытие не было сладким, так к чему жаловаться сейчас? Вот я и перестал скулить и взял себя за яйца.

На удивление рана полностью зажила суток через пять. Нормально срослись даже кости. К тому же я обнаружил еще одну прелесть черного тумана. У меня и без того имелась отличная регенерация, но если накладывать лоскуты тьмы на поврежденное место, то заживали увечья гораздо быстрее.

Что касательно валькирии, то она так и не пришла в себя. Ни через час, ни через сутки, ни даже через неделю. Пернатая периодически стонала и ворочалась. Я же в свою очередь лишь поил её водой и продолжал расходовать свои скудные запасы исцеляющей алхимии, доставшиеся от названной тётки. Да и честно признаться тратил я их со скупой мужской слезой и скрепя сердце. Правда, мои скромные припасы провизии, которые остались еще с бастиона, тоже вскоре покажут дно. Хватит их недели на три, а где потом искать в Мёртвой коллизии воду и еду я не представлял.

Руна возвратилась, как и обещала буквально через два дня, но что-либо рассказывать не стала. Лишь самодовольно ухмыльнулась и впитав в себя очередную прорву энергии из ядер Обыкновенного и Редкого типа вновь впала в сладкую полудрёму по её усвоению. Я и сам попытался поглотить несколько сфер. Причем получилось достаточно сносно, но для меня они оказались малоэффективны и абсолютно не питательны. Либо нужна практика, либо вопрос состоит в другом. Если честно, они не шли ни в какое сравнение с той энергии, что я последний раз поглотил с Беренгара. Поэтому чтобы не растрачивать драгоценные ядра, я оставил это гиблое дело. По крайней мере на время. Если голод пробудится вновь и не получится терпеть, придётся жрать их.

Ну а через три дня после частичного восстановления, я тоже принялся за свои эксперименты, на которые меня подбила Альяна. Стал создавать. Точнее, как оказалось в дальнейшем, попытался создать магические техники методом проб и ошибок.

Надо сказать, что поначалу это удавалось делать вполне успешно. Вот только успешно получалось прогрессировать только в тех техниках, с которыми я был знаком, а таковых было мало. Всего три. Две техники движения, такие как теневой провал и теневой рывок, а также облачение. Как ни странно, через три дня удалось модернизировать и слить воедино теневой рывок и теневой провал, в итоге появилась техника, которая оказалась в несколько раз мощнее и действенней. Назвал я её сумрачным сдвигом.

Суть сумрачного сдвига таилась в том, что он мог перенести меня на определённое расстояние в любую точку, как вверх или вниз, на примере теневого провала, так и по прямой, на примере рывка. Да и скорость его была почти в два раза быстрее оных. Собой она даже напоминала некую телепортацию.

После я взялся за облачение, и тут дело пошло со скрипом. Мало того, что техника являлось новой, так и испытывать её приходилось на практике. Так что сражаться с нежитью пришлось много. Очень много. Однако по прошествии еще двух дней, я её смог усовершенствовать на свой нынешний максимум. Удалось соединить воедино три слоя черного тумана, вместо двух, и теперь она напоминала собой, как частично доспех, так и частично плащ. Так что в моём арсенале появилась своеобразная оборонительная магия. К тому же, во время своих опытов я научился покрывать тьмой и туманом любую часть тела. Впрочем, левую руку я по старинке скрывал лоскутами.

В ближайшую декаду на этом мои магические успехи завершились, потому как стоило мне попытаться создать нечто атакующее на основе черного тумана, как я упёрся в непроходимую стену. Как бы я ни старался, но любая созданная техника разваливалась как карточный домик. Так что с атаками на основе тьмы всё обстояло дерьмово. Плодом всех тщетных потуг стало непойми что. То ли оборонительная, то ли атакующая, потому как я научился создавать в радиусе десяти метров от себя область из густой тьмы, в которой при помощи сдвига получалось частично «растворяться» и двигаться моментально. На нежити такое испытывать неудобно, по этой причине оставил её для борьбы с людьми, ну а назвал своё творение область кромешного мрака. В данной области всё от и до было подчиненно лишь мне. Так что итогом целой декады в моём боезапасе образовались сразу три новые магические техники. Для первого раза весьма неплохо, я бы сказал.

Большую часть времени я ожидал, когда валькирия придёт в себя и вероятнее всего устроит мне знатную выволочку, поэтому от греха подальше я зачастую патрулировал округу рядом с нашей расщелиной, попутно тренируясь и уничтожая слишком близко забредшую нежить. Да и ко всему прочему я вновь вернулся к практике медитативных техник. Причина оказалась всё той же: неясно, что ждать от черного тумана. В последние недели хоть и стало проще контролировать эмоции и первичное состояние неистовства, но жизнь по своей прихоти продолжает подкидывать неприятности.

Именно в час такой медитации, округу оглушил яростный девичий вопль, который был наполнен раздражением и злобой:

— УБЬЮ! Я ЗНАЮ, ЧТО ТЫ РЯДОМ! ЕСЛИ ХОЧЕШЬ ЖИТЬ, ТО ЖИВО КО МНЕ!

— Наша спящая красавица пришла в себя, — пробормотал я одними губами.

Впрочем, на все возгласы я лишь расплылся в насмешливой улыбке и отряхнувшись, побрёл в расщелину. Как бы то ни было, но услышать человеческую речь, было приятно.

— Правда, как была слабоумной стервой, так и осталась, — вслух обронил я, между делом жонглируя клинками валькирии на ходу. — Видать жизнь её ничему не учит…

* * *

Фьётре изначально не понравился заносчивый лейтенант. С первых слухов. С первого взгляда. С его первого посещения клуба Семь Звёзд. Ведь его появление по итогу не принесло ничего хорошего. Ни один из мужчин со всех четырёх пантеонов не смел к ней прикасаться столь наглым образом. А он не только посмел коснуться, но и всячески её облапал. Знал бы жалкий мужлан в какой грани от смерти он тогда находился,