Юрий Козловский - Пропавшие без вести Страница 8

Также были обсуждены вопросы…»

Дальше шло такое, от чего у Николая волосы поднялись дыбом. За последние годы открылось немало тайн Второй мировой, но о таком плотном сотрудничестве разведок, а значит, и руководителей воюющих друг с другом государств Николаю слышать не приходилось. Заканчивался документ припиской, очевидно, составленной самим наркомом:

«Кривулину. Ориентировать весь аппарат личных агентов в Германии и союзных ей государствах на разыскание любых следов военнослужащих специального парашютно-десантного батальона, особенно его командира — Зверева Ивана Кирилловича. (Последние слова подчеркнуты.) Пропавший батальон провести по документам как погибший в неравном бою с немецко-фашистскими войсками. Обеспечить полную секретность полученной от агента Р. информации, в том числе недопущение ее распространения в аппарате ГУГБ НКВД СССР. За соблюдение тайны отвечаете лично».

Лесовой покачал головой. Он представил, что значили в то время и в тех кругах два коротких слова — «отвечаете лично», и ему стало слегка не по себе…

После этого документа пошли перечисления достоверно установленных случаев бесследного исчезновения воинских подразделений и целых частей. Не только советских, но и немецких, японских, а также союзнических. Даже если отбросить сомнительные случаи, с тысяча девятьсот тридцать девятого по тысяча девятьсот сорок пятый год при таинственных обстоятельствах пропали не меньше трехсот тысяч военнослужащих. Но на фоне десятков миллионов погибших эти потери остались незамеченными. И тем более немногие обратили внимание на запах озона, неотрывно сопровождавший эти странные исчезновения. Одним из этих немногих был нарком внутренних дел Лаврентия Павлович Берия. Но после войны ему пришлось возглавить атомный проект и в круговерти дел стало не до пропавших без вести. А когда в пятьдесят третьем году он снова ненадолго занял пост министра внутренних дел, борьба за власть в советских верхах дошла до такой точки накала, что все второстепенные дела отошли на задний план.

Глава 8

Из разряда чудес…

Сигизмундов вернулся ровно в восемнадцать ноль-ноль.

— Ну что, до какого года добрался? — спросил он Лесового.

— Сорок пятый. Маньчжурия, — кивнул Николай на монитор.

— На жесткий диск переписал?

— Так точно!

— Вопросы есть?

— Сколько угодно, — ответил Николай. — Но, думаю, вечер вопросов и ответов лучше устроить, когда я дочитаю все до конца. Может быть, кое-что само прояснится.

— Не надейся! — усмехнулся полковник. — Ладно, давай сюда флэшку и заканчивай на сегодня, пора отдыхать.

— Я могу еще поработать, — возразил Николай. — Дел на сегодня у меня никаких не запланировано, так что…

— Нет! — жестко ответил Сигизмундов. — Успеешь еще наработаться. Я сказал — на сегодня все!

Этой ночью Николаю снились странные сны, в которых шеренги людей в серых шинелях, выставив перед собой винтовки с примкнутыми трехгранными штыками, под раскаты грома и сверкание молний одна за другой исчезали в сплошной пелене дождя.

На следующий день он снова сидел у экрана компьютера, перемалывая все новые и новые данные. После войны количество пропавших без вести значительно уменьшилось, но число исчезнувших при таинственных обстоятельствах осталось прежним. Пропадали самые разные люди и в самых разных местах. Например, в феврале пятьдесят пятого года на Колыме почти одновременно, с разницей в несколько дней, исчезли вместе с охраной все заключенные трех отдаленных лагпунктов, входивших в систему треста «Дальстрой», оставив после себя запах, совпадающий с описанным в прежних случаях. Отличие было в том, что, начиная с пропавших в сорок первом воинов парашютно-десантного батальона, никто не оставлял после себя металлических предметов. Ни пуговиц, ни оружия — ничего. Следов они тоже не оставляли. Так было и на этот раз. Накануне происшествия на Колыме прошел снег, но бойцы конвоя, доставившего в лагпункт на ключе «Серебристый» очередную партию заключенных, не увидели на нем никаких следов, кроме тех, что оставили сами. То же повторилось и в двух других случаях.

Поднятые по тревоге подразделения конвойных войск прочесали прилегающую местность на большом расстоянии, но ни один из пропавших заключенных, как и охранников, так никогда и не был обнаружен. Не дали результатов и предпринятые оперативные мероприятия. По указанию начальника «Дальстроя» Митракова, сведения обо всех трех чрезвычайных происшествиях были засекречены, с участвующих в поисках военнослужащих взяты подписки о неразглашении, а сами пропавшие сактированы как погибшие в результате самых разных несчастных случаев в разных концах огромной территории «Дальстроя».

Начиная с шестьдесят третьего года случаи массовых исчезновений почти прекратились. Последним из них была бесследная пропажа населения чукотского стойбища в трехстах километрах от поселка Мыс Шмидта. Зато увеличилось число единичных исчезновений, и общий баланс остался почти неизменным. То есть каждый год страна недосчитывалась от пяти до десяти тысяч своих граждан, пропавших при недоступных для понимания обстоятельствах. В некоторых случаях очевидцы отмечали на месте происшествия запах озона, смешанный с другим, непонятным запахом. Кое-кто из свидетелей утверждал, что он напоминает запах свежескошенной травы. Вот только откуда могла взяться свежескошенная трава в феврале, в лагерном бараке, построенном на берегу скованного пятидесятиградусным морозом колымского ручья?

География исчезновений имела свои особенности. Разбросанные по всей территории России, они группировались в нескольких местах. В Москве, Санкт-Петербурге (тогда Ленинграде) и других крупных городах концентрировались пропажи, в основном не имевшие таинственной подоплеки. А те, которые нельзя было объяснить с точки зрения материализма, наложенные на карту, образовали несколько обширных пятен, самое большое из которых накрывало золотодобывающие районы Магаданской области, захватывая северо-восточную часть Якутии. Второе, поменьше, располагалось на Северном Урале и включало немалую территорию, прилегающую к нему с европейской стороны. Остальные были бессистемно разбросаны по территории России, в основном в ее малонаселенных районах.

Когда щелкнул замок входной двери и в кабинет вошли Сигизмундов и доктор Кварацхелия, Николай сидел, прихлебывая кофе из большой кружки, и переваривал полученную информацию. При виде начальства он поставил кружку на стол и вскочил с места.

— Здравствуйте, Николай Васильевич! Сидите! — начальник отдела взял стул и присел рядом. — Кажется, вы уже ознакомились с материалами?

— Так точно, Георгий Шалвович, — ответил Николай, вспомнив, что доктор не любит, когда его называют генералом.

— И как впечатление? — ободряюще улыбнулся доктор, снова став похожим на оскалившегося вампира. Но Лесовой уже стал привыкать к необычной внешности начальника.

— Честно? — спросил он.

— Разумеется! — ответил тот.

— Сначала я принял все это за примитивный розыгрыш. Но потом товарищ полковник, — Николай бросил ехидный взгляд на Сигизмундова, — поправил меня, и я понял, что такое серьезное ведомство не будет заниматься ерундой. Да и приведенные документы изменили мое мнение. Но все равно, должен признаться, я мало что понял. Может быть, после соответствующих объяснений…

— Для этого я и пришел, — сказал доктор. — Александр Петрович поможет мне в этом деле.

Сигизмундов кивнул.

— Кстати, я ценю чувство юмора в своих сотрудниках, — ровным голосом сказал Георгий Шалвович. — Но в данном случае прошу вас отнестись к делу со всей серьезностью.

— Так я ведь и не собирался… — начал Николай смущенно, но доктор жестом остановил его:

— Объяснять будете потом. Сейчас задавайте свои вопросы! — он оперся локтями о стол и приготовился слушать.

— Во-первых, — начал Николай после недолгого раздумья, — кто и с какой целью собирал всю эту информацию?

— В органах, начиная с ЧК и кончая ФСБ, всегда существовало подразделение, которое занималось систематизацией и расследованием аномальных явлений. Несколько раз его разгоняли, но всегда потом восстанавливали, потому что необъяснимое начинало копиться и перехлестывать через край, как опара из квашни. А это вызывало ненужные толки, публикации в газетах, брожение умов. Кто-то должен был заниматься всем этим на профессиональном уровне, вот чекисты и взяли задачу на себя.

В числе других необъяснимых с точки зрения современной науки явлений чекисты интересовались и таинственным исчезновением людей. Однако им не удалось даже приблизиться к раскрытию тайны, и все это время они ограничивались лишь регистрацией необъясненных явлений. А после девяносто третьего года подразделение хоть и восстановили, но сильно урезали штаты и бюджет. Так что последние годы даже не все случаи попадают в статистику ФСБ. Новое начальство сочло деятельность подразделения мракобесием, и его удалось сохранить только усилиями старых специалистов, которые понимали, что к чему.