Роман Глушков - Повод для паники Страница 8

Последние слова он бормотал уже под нос и продолжал бормотать до тех пор, пока я не удалился, оставив его страдать в гордом одиночестве. Никакой он не контролер, как показалось вначале. Фиаскер-глюкоман; вон и следы перламутрового налета на веках заметны.

Эта деградированная публика была мне принципиально неинтересна. Больше половины фиаскеров и на Службе-то никогда не состояли, остальные либо были с позором уволены до срока, либо, кое-как отслужив свой срок, опустились до столь низменного состояния после отставки. Я не считал фиаскеров полноценными людьми – жители трущоб, а то и вовсе бродяги, фиаскеры и глюкоманы прожигали жизнь, покрывая веки глюкомазью, единственным легализованным наркотиком, и мотаясь по свету от одного увеселительного заведения к другому.

Изрядная часть фиаскеров, наоборот, десятилетиями не покидала своих убогих квартир, возлежала в огромных креслах, круглосуточно находясь подключенными к безграничному миру «Серебряных Врат». Опекаемые модулями социальной поддержки, обладатели разжиревших многоцентнеровых туш поглощали пищу и справляли естественные надобности рефлекторно, даже не замечая этого. Их мозг жил совершенно отдельной от тела жизнью. Двумя словами – полные деграданты.

Умственно ограниченное сообщество фиаскеров варилось в собственном соку, вполне довольствуясь доступными ему благами цивилизации и не мечтая больше ни о чем в жизни. Порождения нашей архигуманной эпохи – обучены только брать и ничего не отдавать взамен. Я мог лишь догадываться, сколько сегодня в мире насчитывается этих бездельников, обладателей предельно низкого социального рейтинга. Но, судя по тому, что встречались они мне везде и повсюду, их было достаточно много. Да и автораздатчиков бесплатной глюкомази в последнее время на улицах города стало значительно больше – тоже говорящий о многом признак.

Едва я вернулся к развилке, как увидел бегущую по улице молодую женщину. Заметив меня, она поднесла ладонь к виску, подобно нелюдимому фиаскеру пытаясь опознать мой персон-маркер при помощи «мертвого» ключа. Я заранее настроился на ее недоверчивую реакцию, что по моим прогнозам обязана была наступить после, но, вопреки ожиданиям, женщина не испугалась неопознанного субъекта. Наоборот, обрадовалась так, словно встретила долгожданного родственника.

– Наконец-то вы прибыли! – возликовала она, подбегая ко мне, хватая за руку и увлекая за собой. – Вы даже не представляете, чего мы здесь натерпелись! Это… Это… Это немыслимо! Вокруг такое творится!

– Тоже заметил, – подтвердил я, растерявшись и покорно следуя за женщиной. – Извините, куда вы меня тащите?

– Как куда? – Мой вопрос вызвал у нее откровенное недоумение, она даже остановилась. – К себе домой, куда же еще! Это же я – Гертруда Линдстром! Я вызвала вас примерно полчаса назад. Вы опоздали, но я не буду предъявлять претензий. Понимаю, не маленькая – ведь когда вокруг творится такое… такое…

– Один момент! – Я высвободил запястье из ее цепких пальцев. В моей голове шумело пиво, которое плохо влияло на процесс мышления. – Позвольте-ка объяснить: никто меня никуда не вызывал. Я живу вон в том доме, и у меня так же, как у вас, выдалось прескверное утро.

– Хотите сказать, что вы не контролер? – Гертруда посмотрела на меня с таким огорчением, что мне даже стало неловко.

– К сожалению, нет, – подтвердил я. – И никогда им не был.

– Но ваше лицо мне знакомо!

– Наверное, вы видели его в спортивном секторе «Серебряных Врат». Меня там иногда показывают. Раньше показывали чаще, но последние пару лет…

– Что за ерунда! – вскричала Гертруда. – Я потому вас и знаю, что вы – диспетчер Контрольной Службы! Прекратите ваши глупые шутки, и идемте скорее – у меня розы в оранжерее вянут!

И снова попыталась ухватить меня за руку.

– Спокойно! – отпрянул я. Люди сегодня будто состязались, кто быстрее выведет меня из душевного равновесия. Понятно, что мир в кризисе, но стоит ли из-за этого сходить с ума? – Еще раз повторяю: я не контролер! Мое имя Гроулер. Гро-у-лер! Ни о чем не напоминает?

И я широко, во весь рот, улыбнулся, продемонстрировав свой коронный звериный оскал, давно вошедший в историю реал-технофайтинга как мой второй персон-маркер. Воспроизводить боевой клич, который я вкупе с оскалом обычно издавал над поверженным врагом, не стал – Гертруде хватило и вида моих обнаженных клыков. Эти чудовищные искусственные имплантанты, сделанные мной исключительно ради воинственного имиджа, быстро освежили память моей случайной знакомой. Причем освежили даже лучше, чем того требовалось.

– Вы – тот самый жестокий реалер-убийца, которого оправдали! – без обиняков заявила она, отступая на шаг, но других признаков страха не проявляя. Это уже делало ей честь. – Из-за вас тысячи болельщиков получили тогда тяжкие психические травмы!.. Да, это точно вы! И знать не знала, что со мной по соседству живет…

«Такое чудовище!» – явно хотела сказать она, но воздержалась. Что ж, и на том спасибо.

– Это реальный и жесткий вид спорта, госпожа Линдстром, – невозмутимо парировал я. К подобным обвинениям в свой адрес я привык и давно перестал на них обижаться. Нервировало лишь то, что капитан Гроулер был не первым реалером, совершившим непредумышленное убийство, однако как только где-либо заходила речь о жестокости в спорте, тут же вспоминали Гроулера, его звериные клыки и тот трагический инцидент пятилетней давности. – На аренах всякое случается. Капитан Спайдермен, как и прочие игроки, был добровольцем и знал, чем опасен реал-технофайтинг. На месте Спайдермена с той же вероятностью мог оказаться я.

Неизвестно, удовлетворило Гертруду мое объяснение или нет, но тему она сменила.

– Но где же тогда контролер? – уняв эмоции, поинтересовалась женщина. – Я связалась с ним полчаса назад, но его почему-то до сих пор нет. И кто мне скажет, что вообще сегодня происходит?

– Кризис, разве не видно? – ответил я. – Но вы, наверное, ошибаетесь: «Серебряные Врата» закрыты уже как минимум два часа. Вы могли вызвать контролера только ранним утром, не позже.

– Я вызвала его после того, как проснулась и поняла, что моя горничная… пропала, – заявила Гертруда.

– И контролер вам ответил?

– А что, он должен был мне ответить?

Я задумался: а кто его знает, что обычно отвечал Бэримору вызываемый на дом контролер. И приезжал ли он вообще хотя бы раз на вызов лично – насколько я был в курсе, обычно виртуальный дворецкий получал все нужные инструкции через «Серебряные Врата» и устранял неисправность самостоятельно.

– Не знаю, госпожа Линдстром. – Я озадаченно почесал макушку. – Инфоресиверы умерли, поэтому вряд ли вы сумели бы связаться с контролером…

– То есть как это умерли? – выпучила глаза Гертруда. – Вы в своем уме? Да, мой паучок сегодня ведет себя немного странно: он не захотел общаться и рассказывать мне о вас. Но я подумала, что он просто скучает по Лауре, моей горничной, и потому капризничает… – Госпожа Линдстром трогательно погладила пальчиком сенсоры-лапки инфоресивера, после чего презрительно сощурилась и холодно произнесла: – Мой паучок жив! А ваш, возможно, и впрямь умер! И я не удивлюсь, если вы сами прикончили его! О ваших животных наклонностях знает весь мир. Наверняка вы едите сырое мясо, а вместо воды пьете кровь! Троглодит!

– Прошу прощения, кто? – удивился я, собираясь уточнить, следует ли мне оскорбляться, и если да, то насколько глубоко. Таким экзотическим прозвищем меня еще не награждали, но звучало не менее грозно, чем Живоглот.

Гертруда не ответила, поскольку ее внимание привлекло что-то у меня за спиной.

– А, вот и контролер! Я знала, что он появится! – Она подпрыгнула от восторга и, небрежно оттолкнув меня плечом, припустила к инстант-коннектору. Я проследил за ней до самой стоянки и навострил слух, поскольку приблизительно догадывался, что сейчас услышу. Такую любопытную сцену не следовало пропускать.

– Замри на месте! Замри, кому сказал! Стой, где стоишь! – вскоре раздались оттуда вопли уже знакомого мне фиаскера, застившего глаза глюкомазью.

– Кто вы такой? Вы контролер? – вопрошала госпожа Линдстром, неопознанная заплутавшим кочевником.

– Я что, похож на контролера? Нет, я не контролер! Проваливай отсюда, ненормальная! – отбивался от нее фиаскер.

– А где контролер? – продолжала атаковать Гертруда. – Он уже должен быть здесь!

– Не видел я твоего контролера!

– Куда же он делся?

– Проваливай!..

«Мир сошел с ума», – думал я, стоя посреди пустынной улицы и слушая далекую перебранку двух вполне обычных граждан, которые еще вчера даже не посмотрели бы друг на друга при встрече. Возможно, были правы те, кто называл Гроулера зверем. Однако в данный момент под это определение подпадал не только он. Все мы в большей или меньшей степени обычные животные, отгородившиеся от дикой природы искусственной преградой из плодов собственного, не в меру развившегося разума. Животное плюс высокие технологии – вот и получился человек в современном его понимании. Отними от суммы второе слагаемое, что остается? Не больно-то сложная арифметика, даже для не блещущего интеллектом реалера.