Артем Бук - Революция Крови Страница 8

Конец этому царству террора положили анакалийцы, чей корабль–разведчик набрел на Джарт. Не будучи хорошими воинами, они располагали современными технологиями подавления. Насильственный захват и оккупация населенных миров не допускались Кодексом Звездного сообщества, однако, никто не запрещал выгодные сделки. Анакалийцы с удовольствием подписали со старейшинами Джарта договор, по которому обязались избавить планету от власти черано в обмен на эксклюзивные права на разработку всех местных месторождений полезных ископаемых сроком всего лишь на сто лет. Разумеется, с преимущественным правом продления.

Соблюдая договоренности, анакалийцы с применением незатейливых средств вроде парализующего газа за несколько недель отловили и вывезли всех черано на остров, расположенный в центре внутреннего моря. К сожалению, по результатам десятков лет оккупации налетчики приросли женским населением, поэтому надеяться на прерывание их рода не приходилось.

Заниматься ремеслами, скотоводством или земледелием черано упорно не желали, но с удовольствием исполняли роль телохранителей анакалийцев при визитах тех в третьи миры, где нередко становились дополнительным фактором убеждения местных в необходимости дружбы с их хозяевами. Столкнувшись с ними раз, многие планеты запретили высадку черано на свою поверхность. Сотни из них давно отбились от анакалийских миссий, и превратились в свободных агентов, промышлявших не только охраной, но и любимым занятием своего рода — убийствами. На Земле визиты черано, мягко говоря, не приветствовались.

Сведения о геррерах, да и полная история сектора сто восемьдесят четыре не попали ни в один из университетских учебников. Анакалийцы поделились ими с остальными двенадцатью мирами под условием сохранения секретности. Это было мудро — людям вовсе незачем знать о существовании ещё одной сверхцивилизации. Тем более, столь агрессивной.

Теперь мой мозг полицейского фиксировал достаточно четкую и логичную последовательность событий. Анакалийцы привезли с собой черано в качестве охраны. Те убили Даниэль, а я казнил черано, после чего на Землю прибыли розовоглазые и попытались покончить со мной в ходе какого–то ритуала кинжалом, имеющим сакральное значение для моих жертв. Это имело некий смысл, раз черано являлись порождением цивилизации герреров. Видимо, они полукровки — продукт отношений розовоглазых и похищавшихся теми на протяжении тысяч лет жительниц шести планет. Решившись по тем или иным причинам на самоизоляцию, герреры выкинули своих незаконнорожденных детей на Джарте, и предоставили тех самим себе. Логично.

Нелогичным было то, что минимум трое представителей высшей цивилизации не побрезговали потратить время и ресурсы, чтобы долететь до Земли, где, скрытно высадившись на планету, попытались умертвить существо низшей расы. И это всё ради чего — мести за каких–нибудь пра–пра–правнуков тех, кого высадили на Джарте двести лет назад? Вообще–то за эти двести лет жители различных планет убили сотни черано, каждый из которых, скорее всего, заслуживал смерти. Но я никогда не слышал, чтобы по души палачей этих мерзавцев кто–то приходил — включая других черано. Логическая цепочка рвалась, недосчитавшись кучи звеньев, и, будучи придавлен грузом информации, которую мой процессор пока не мог полностью переварить, я счел за благо отбыть ко сну.

Глава 4

День в моём обычном кошмаре на сей раз был солнечным, а лица черано выглядели мягче, чем я их помнил, и как–то даже человечней. Отстрелявшись, и как всегда успешно поразив все цели, я проснулся в поту, чтобы обнаружить сидящего у кровати давно небритого типа с изрядно подкопченной, но некогда однозначно белой кожей, голубыми глазами под стать моим, и суровым благородным лицом а-ля герой вестерна середины двадцатого века. Одет субъект был в зеленую дореформаторскую хлопковую майку с надписью на старом английском "Гавайи 2017", и с виду ещё более древние шорты цвета хаки, подпоясанные самодельным кожаным ремнем — не иначе, как из аллигатора. На груди блестела серебристая звезда, заключенная в круг. В центре значка красовалась крупная буква "М". В руках у реликта прошлого, тем не менее, покоился вполне современный планшет из гиперпластика.

— О, проснулся, — отвлекшись от чтения планшета, среагировал достопочтенный Маркус Смайт, шериф Мадагаскара, пятидесяти восьми лет от роду. — Я уж думал, тебя ввели в искусственную кому, чтобы не раздражал окружающих.

Я тупо таращился на старого знакомого, спросонья не слишком представляя себе, что сказать. Появление мадагаскарского шерифа за пределами острова само по себе являлось событием если не исключительным, то знаменательным. А вот то, что он знал о произошедшем со мной, в то время, когда данной информацией не владело даже моё начальство из СКИП, уже потрясало воображение. Ещё большим шоком стало то, что житель зоны отверженных, пусть и шериф, допущен на территорию АСР.

— Видно, дрон у двери просто не опознал тебя как гомо сапиенс, — наконец предположил я. — Иначе с чего бы ты сидел у моей кровати и пачкал своими лапами больничный пол. Им стоит настроить своих пластиковых дурачков на любые потенциально агрессивные образчики фауны.

Служитель закона самодовольно ухмыльнулся, и обозрел свои боты с клеймом какой–то наверняка модной в двадцать первом веке обувной фабрики. Те, против обыкновения, выглядели стерильно чистыми, из чего можно было сделать вывод о том, что перед попаданием в палату мой гость всё же прошел какую–то санобработку.

— Услышал вот, что тебя подрезали, — сразу перешел к делу шериф. — И решил посмотреть на такое диво, как полицейский на больничной койке. У нас, знаешь, всё проще — если тебя сбили с ног — ты, считай, труп. Расширяю свой… эээ… социальный опыт.

— И где же ты это услышал? — полюбопытствовал я. — О, знаю. Заходишь ты, значит, в бар в какой–то мадагаскарской деревне, а там все только и говорят об агенте СКИП, на славу отделанном неизвестными пришельцами в трехстах метрах от главного здания АСР. Или нет — тебя пригласило АСР как независимого эксперта, дабы расследовать этот ужасный инцидент. Хотя о чём это я — ты наверняка просто главный специалист в Галактике по розовоглазым. Слыхал о таких?

Как я полагал, мои обещания Нгубо не распространялись на тех, кого АСР само пускало ко мне в палату.

— Второе, — спокойно сказал законник. — Сегодня в семь утра я получил дело от командора Вахаднапула. Дело более не находится в ведении Службы внутренней безопасности. Создана специальная оперативная группа под моим руководством, подотчетная непосредственно Дирекции. Агенты АСР в группу не входят.

Я не люблю выглядеть глупо, поэтому порадовался отсутствию в палате каких–либо зеркальных поверхностей. Привлечение мадагаскарского шерифа к расследованию кухни АСР в качестве главы подразделения, состоящего из сторонних лиц, было сложно охарактеризовать даже как беспрецедентное. Это было попросту невероятно. Я видел только одно объяснение, имевшее хоть какой–то смысл, и не замедлил им поделиться:

— Охота на "крота"? Всё так плохо, что они своим не доверяют?

Шериф достал из кармана пачку сигарет непонятного века производства, с досадой посмотрел на неё, и запихал обратно, вспомнив, что здесь всё же больница.

— На крота. Или кротов. Или кротовник, — Маркус беспомощно развел руками, изображая текущую стадию расследования. — Никто не знает, и это пугает ИХ до чертиков. Вахаднапул выяснил очевидное — о твоём визите в АСР знал очень ограниченный круг лиц. Ещё меньше народу могло сориентировать нападавших по времени, когда ты выйдешь на аллею. Торчать под деревьями часами там невозможно — их бы неизбежно заметили. Значит, они появились непосредственно перед атакой. Все слайдеры убрали от входа, чтобы загнать тебя на дорогу к станции. Прочие входы на аллею перекрыли дронами. Камеры отключили, летающих разведчиков перенаправили в другие сектора. Непонятно, по чьему приказу, разумеется. Вкупе с убийством Даниэль это смахивает на заговор, причем заговор в недрах АСР. Они и так подозревали, а теперь убедились. Похоже, среди заговорщиков, а тех явно больше одного, есть лица с высшим доступом.

Сказанное звучало весьма пугающе. Некие силы внутри АСР с помощью инопланетников сначала убивали одного из собственных агентов, а затем пытались убрать того, кто за неё мстил. Но моё внимание привлекло не это. И как я раньше не догадался. А ведь это многое объясняло и из прошлого, и из настоящего. Идиот.

— Твоя фамилия ведь не Смайт, верно? — устало спросил я. — Маркус Свенсон, я полагаю?

***

Сингапурский университет

Факультет политологии, 1–й курс

143–й год Реформации

Профессор Кейтель был не в духе. Само по себе это не являлось большой неожиданностью — о скверным нраве ученого мужа знал весь университет. Необычной оказалась скорее форма, в которой он решил излить своё неудовольствие окружающим миром в этот раз. Окинув как всегда полную аудиторию брезгливым взглядом, мэтр политологии воздержался от типичных для него саркастических замечаний в отношении отстающих, едва скользнул взглядом по любимчикам, и, усевшись за преподавательский стол, стал вещать донельзя нудным голосом: