Сергей Плотников - Отражение Страница 8

Тогда я впервые увидел изнутри коттедж семьи Родика — старинный каменный двухэтажный дом, просто забитый огромным количеством самых разнообразных интересных (по крайней мере с точки зрения ребенка) вещей. Книги, картины, старинная мебель — много больше и в лучшем состоянии, чем у нас в деревенском доме, старинные лампы, статуэтки и чучела животных, и прочее, прочее, прочее. Преобладали, как ни странно, книги — их Русандра Родика, мать девочки, просто обожала. Правда, чуть ли не половина, с позволения сказать, коллекции была дамскими романчиками — зато на добром десятке языков мира!

Мы с Мирен были в восторге: привычная ей обстановка казалась для меня настоящей сокровищницей, а ей были в новинку виды внешнего мира за пределами небольшой территории вокруг собственного дома. Выйти за пределы территории того, что родительница подруги называла «холдом», Мира самостоятельно не могла, а мать её банально никуда не брала, хотя и регулярно отлучалась «по делам». Кстати, именно тогда я впервые увидел настоящую магию — если не считать работы зеркала, которое, кстати, так больше ни разу и не «включилось». Правда, то, что туманные белесые стены, замыкающиеся куполом где-то высоко над крышей коттеджа, являются чем-то необычным, до меня дошло далеко не сразу. Ну, что сказать — мне было пять с половиной лет, какой уж там анализ…

Как я и сказал, от родителей информацию о новой подруге я скрыл — хотя, если подумать, как бы они могли запретить мне общаться с тем, кого не видят? К счастью, я сам до такой простой мысли тогда не додумался. Мира не рассказала матери о друге по сходной причине: девочка видела других людей по телевизору, на фото и картинках, но живое общение, особенно со сверстниками, было строго лимитировано. Над дочкой-блондинкой Рукс во время приезда редких гостей разве что коршуном не вилась, контролируя буквально каждый жест и каждое слово. Впрочем, как позже выяснилось, на это была весьма веская причина, но пока всё казалось необоснованным притеснением. Встретились два одиночества, что называется.

Кстати, об именах: как выяснилось некоторое время спустя, «разговаривали» мы с Ми не на русском, и уж тем более не на родном для Родики-младшей румынском. Однако, с простыми словами всё было просто, проблема оказалась только в восприятии имен. С другой стороны, правильное произнесенное на румынском «Мирен» аналогично французской версии того же имени «Мирей» (Мирей Матье, знаете, наверное?), и русскому «Мира». Ну а с уменьшительной формой «Ми» и вовсе никаких проблем не было. Если подумать, то тут даже меньше различий, чем «Иван» на русском и «Джон» на английском, хотя это одно и то же имя. Матери моей подруги на количество синонимов повезло меньше — всего два варианта, Русандра и Роксана, дочь упорно величала мамочку «Рукс», та уже привыкла.

К слову сказать, мама у Ми была эффектной красавицей с гривой великолепных каштановых волос, правильным красивым лицом, огромными тёмными глазами — про такие говорят «чарующие омуты», ну и всё остальное не подкачало. Фотомодели, которым платят деньги за фотосессии, увидев Роксану, могли бы только удавиться от зависти: кроме потрясающей внешности, Рукс ещё и не менее потрясающе пластично двигалась. Правда, всё это я понял спустя несколько лет, когда настала пора полового созревания, а пока мать подруги была для меня просто «красивой тётей»…

Моя очередь наконец подошла, и я, передав свою куртку, в обмен получил номерок. Всё, можно идти на лекцию — надеюсь, аудиторию уже открыли. Хорошо бы, потому что мне ещё одну соню тормошить: не сказать, что Мира была прямо уж такой совой, но поспать с утра любила. Лекции Ми записывала вместе со мной, точнее, мы делали это по очереди. Очень удобно, иногда я просто не понимаю, как другие люди обходятся без вот такого «удалённого помощника» у себя в голове? Можно делать одновременно два дела — готовится к семинару, и слушать преподавателя, конечно, при условии, что твоему партнеру это тоже интересно. Но первый курс меда — куча общеобразовательных предметов, вроде химии и биологии, которые моей подруге очень даже нравились.

В общем-то, мой выбор ВУЗа был далеко не случаен, скорее, это была реализация долговременной стратегии, принятой, в свою очередь, из прямой необходимости. Высшее медико-биологическое образование просто было самым простым и самым надёжным способом получить систематизированные знания в требуемой области, и, самое главное, научиться их правильно применять. Так, например, люди с проблемами в голове стараются выучится на психологов — просто потому, чтобы понимать, «что с собой делать». Нам с Ми понимание принципов работы собственных организмов было так же актуально, потому что мы собирались жить долго и счастливо, и, разумеется, вместе, образовать семью, обзавестись, когда придёт срок, детьми. Довольно естественно развитие событий, не находите? Даже если забыть, что Мирей единственная, кто меня прекрасно понимала, одна её внешность, постепенно, за вычетом цвета волос, становившаяся копией материнской, того стоила. И характер. И Ми меня любит, как и я её! Да проклятье, зачем объяснять прописные истины? Вот только на пути нашей мечты стояли некоторые… объективные обстоятельства.

Мы всегда знали, что встретимся: из холда можно было выйти в нормальный мир, если знать как. Русандра сама охотно рассказала это в ответ на прямой вопрос, только дочь обучить отказывалась, ссылаясь на возраст. Но я воспринимал это как само собой разумеющееся: вот, мои родители тоже сильно ограничивали меня в свободе передвижений, пока был маленький, да я и сам не рвался. Постепенно я рос, через год после нашей встречи я уже пошел в школу, и ещё через полгода родители даже отпускали меня туда одного. Было понятно, что подобное будет и с Мирой — надо только подождать… Н-да. Я был прав, но и ошибся. «Просто подождать» оказалось недостаточно.

Когда после одиннадцатого дня рождения Мирен Рукс решила наконец «серьезно поговорить» со своей дочерью, выяснились… гм, занимательные подробности. Чёрт бы их побрал. То, что свою (и Ми тоже) расу Русандра обозначила словом «демоны», меня не напугало — мало ли кто как себя называет. А вот дальше оказалось, что мать и дочь, оказывается, суккубы. И что за известным ярлыком стоят вполне конкретные проблемы, которые будут у Ми в скором будущем. О, Рукс была… весьма подробна в рассказе — и очень, очень убедительна. В какой-то момент девочка просто спряталась за меня — мы недавно освоили эту возможность, хоть какой-то эрзац возможности прикоснуться друг к другу, пусть и виртуально. Мои нервы оказались крепче, чему нимало поспособствовала всхлипывающая Мирен за моей «спиной»: дослушал до конца, даже нашёл в себе силы задать пару вопросов, и увёл тело Ми в её комнату. И потом несколько часов утешал, в том числе пообещав, что она будет моей женой — без вариантов, и «проклятье демонов любви» её не коснется.

Даже одиннадцатилетнему, мне было понятно, что за словами должны последовать конкретные действия. Которые в том числе привели меня и к окончанию школы экстерном и к выбору будущей специальности. Хотя тут, скорее, был разумный компромисс — мне действительно нравилось то, чем я занимался, и то, что изучал. И быть студентом было офигенно — ещё никогда у меня не было столько личной свободы! А вот Мирен ещё предстояло самое интересное и самое сложное — выйти за пределы дома, пока — в общество таких же, как и она, «не людей»: Рукс пообещала начать «практические занятия» этой весной. Начало этих занятий мы ждали с нетерпением, оба: «мир» демонов и магов по большей части представлялся нам весьма схематично — не сказать, чтобы Русандра была потрясающей рассказчицей. Впрочем, февраль — месяц короткий. И он уже заканчивался.

2

Демоны, магия, «проклятье суккуб» — и как всё это связано с моим поступлением в мед? Наверное, стоит объяснить. Если очень коротко, то все живые организмы для обеспечения своей жизнедеятельности вынуждены постоянно обеспечивать клетки своего тела энергией для работы и строительными материалами для обновления и роста. Всё это мы получаем с пищей — часть её «сжигается» с выделением энергии прямо внутри клеток, часть — разбирается на составные элементы, «кирпичики» для строительства. Это если не считать растений, которые умеют получать энергию прямо из солнечных лучей, и создавать новые «кирпичи» из воды и воздуха. Так вот, демонам, в отличие от людей, кроме еды для жизни нужна Сила.

Сила — это… нечто. Некая… энергия, наверное? Ну, точно не субстанция — согласно собранным в поместье Родика книгам на эту тему, отыскать материальный носитель так и не удалось. Я уже говорил, что Рукс, как сорока, стащила домой целую кучу макулатуры, но среди завалов вырвиглазной современной и не очень любовной беллетристики есть настоящие жемчужины. Например, как вам трактат начала семнадцатого века (!) на итальянском (!!), отпечатанный в Ватиканской типографии (!!!), где некий «смиренный брат Франциск» велеречиво разглагольствует о допустимости Чуда Божия в повседневной человеческой жизни? Не знаю, сколько может стоить такая реликвия, но явно не меньше, чем иной спорткар! А Мирен просто взяла её с полки, почитать перед сном. Не скажу, конечно, что книжных редкостей в холде много, но дом ведь и не только книгами набит. Опять же, если вспомнить историю с зеркалами — остаётся только гадать, каким артефактом может быть вот этот венский стул с резными ножками, или вот эта мраморная статуя, подозрительно похожая на греческую. Увы, но я не искусствовед, и становиться им не собираюсь: есть кое-что гораздо более актуальное…