Марина Абина - Грибница Страница 8

— Чем ты тут занимаешься? — набросился он на неё. — Ты, что не понимаешь, что на такой жаре тела начнут портиться? Это же мои родители! Ты должна была разбудить меня!

Арина и глазом не моргнула, бросила хворост у жаровни, отряхнула руки, сняла с огня сковороду и водрузила её на садовый столик. И только потом произнесла:

— Я встала полчаса назад. За это время с ними ничего не случилось, а ты получил возможность отдохнуть и нормально поесть. Если мы не будем иногда отдыхать и есть, то тоже долго не протянем. А теперь принеси, пожалуйста, из дома табуреты — позавтракаем на улице.

Ярослав был так поражён, что не нашёлся даже, что ответить. Чтобы не натворить глупостей, он умчался в дом за табуретами, а вернувшись, швырнул их под стол, да так, что едва не перевернул его. Арина наградила его долгим спокойным взглядом, молча подняла табуреты и поставила их аккуратно с двух сторон от стола. Это её спокойствие родилось несколько часов назад, после того, как под утро ей приснился кошмар.

Тысячи мертвецов, кутаясь в саваны из багровой плесени, стояли плотным молчаливым кольцом и смотрели на неё своими мутными неподвижными глазами. Она хотела попросить у них прощения, но в её горле проросла Грибница и голос пропал. Она чувствовала, что вот-вот задохнётся. Одну, две, три минуты Арина боролась с удушьем. Почему-то во сне было так сложно принять свою смерть. «А что это изменит?» — вдруг подумала она и тут же почувствовала, что снова может дышать и говорить. «Это ничего не изменит!» — крикнула она мертвецам, тогда они развернулись и ушли прочь. «Моя смерть ничего не изменит» — прошептала Арина и проснулась. Она вдруг поняла, что это сущая правда, и что с этим ей придётся жить. Тогда она собрала всю свою волю в кулак, и остаток ночи провела, планируя их с Ярославом ближайшее «завтра». Поэтому этот его выпад нисколько не поколебал её спокойствия, в которое она обернула свое сознание, словно в кольчугу.

— Умойся лучше. Ты сам похож на мертвеца из-за этой грязи!

Её тон не допускал возражений, и Ярослав внезапно осознал, что это приносит ему облегчение. Как будто кто-то забрал часть непомерной ноши с его плеч. «Всё-таки женщины лучше переносят подобные кризисы, — подумал он — у них сильнее развит инстинкт самосохранения». Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул, заставляя улечься свою ярость.

— Не сердись на меня! — слова дались легко. — Я сам не свой от всего этого. Но тебе всё равно нужно было меня разбудить, — Ярослав поймал её ладони в свои и слегка сжал их, ища примирения.

— Я не сержусь. Я знаю как тебе тяжело. Но теперь нам нужно научиться в первую очередь думать о будущем, — Арина склонила голову и тихо добавила. — Поэтому давай поедим.

Место для маленького кладбища выбрали в дальнем углу сада под старой развесистой грушей. Там Арина недавно похоронила Карата, но Ярослава нисколько не смутила мысль, что его родители будут покоиться по соседству с собакой. Карат, как часть его счастливого прошлого, был так же дорог ему, как и родные. Было решено выкопать две могилы: одну для бабушки, вторую — широкую — для отца с матерью. Работая с огромным напряжением, они закончили копать ямы только с наступлением темноты.

Сначала было очень тяжело. Жара, усталость, боль в перетруждённых мышцах, твёрдая сухая земля — казалось всё против них. Но постепенно однообразие движений и физические страдания привели к чувственному отупению, вытеснили скорбные мысли из головы, прогнали боль утрат. Тогда пришло второе дыхание, а вместе с ним на Ярослава нахлынули воспоминания.

Вот ему три года и отец высоко подбрасывает его под потолок. — Комья земли летят вверх.

Вот ему четыре и бабушка катает его на каре по овощной базе. — Разрыхлить дно ямы.

Вот ему исполняется шесть — он уже совсем взрослый, и родители провожают его на первый школьный урок. — Подгрести лопатой землю.

Вот ему уже семь и они с мамой просят мышку принести новый зубик взамен выпавшему молочному. — Выбросить камень.

Как быстро летят годы! — Сколько ещё этой земли!

Ярославу шестнадцать и отец берёт его на охоту. — Выбросить землю.

Семнадцать — и мама допрашивает его про презервативы в кармане. — Кажется всё.

Ярослав вылез из ямы. В голове у него ещё звучали голоса из прошлого. Губы шевелились, отвечая на их вопросы. Внезапно, в поле зрения появилась незнакомая девушка. Она приблизилась и дала выпить что-то восхитительно освежающее. Это была Арина, но в горячке Ярослав не узнал её. Повинуясь её рукам, он опустился на землю, закрыл глаза. Почувствовал, как на лоб легла влажная прохладная ткань. Голоса постепенно стихли. Мелькающие в воспалённом мозгу картины потускнели и исчезли. Он уснул и проспал под деревом без сновидений всю оставшуюся ночь. Утром поднялся, ничего не помня. Арина спала рядом, около неё стояла миска с водой, пахнущей уксусом. В ней плавала небольшая тряпица. Ярослав машинально коснулся своего лба, что-то смутно вспоминалось, но не до конца.

Арина проснулась, как только ей на лицо упала его тень. Сразу уселась и стала тайком наблюдать за ним.

— Что-то случилось, Рина?

Она прерывисто вздохнула.

— Нет, всё нормально. Просто не выспалась.

Вид у неё действительно был крайне усталый, глаза воспалены, будто она не спала всю ночь, веки припухли. «Ну, ничего, — подумал Ярослав. — Вот только опустим саваны в могилы, и отправлю её спать. Всё же физических сил женщинам недостаёт, чтобы пережить такое».

Они опустили саваны в могилы и закопали их. Все слёзы были пролиты накануне и едва не стоили им рассудка. Ярослав сколотил простые деревянные кресты с табличками, на которых Арина красиво написала имена усопших, даты рождения и смерти. Вместе, они установили кресты над могилами, надеясь, что позже удастся привезти сюда настоящие каменные памятники, но сейчас на это не было сил.

Похоронив родителей, Ярослав к своему величайшему стыду почувствовал огромное облегчение, как будто он отвёз их в больницу и врач уверил его в их скором и полном выздоровлении. Он знал, что смерть необратима, и что он всю жизнь будет скорбеть по родителям, но не мог отделаться от ощущения вновь обретённой свободы. Арина была права, когда говорила, что теперь их долг заботится о себе. Как ни банально это звучит, но жизнь продолжается, и от него зависит, насколько эта жизнь будет безопасной и комфортной для Арины и их будущих детей. Эта мысль поддерживала Ярослава и помогала ему бороться с болью утраты.

Что до Арины, то она едва добрела до постели, упала на неё и мгновенно уснула. Ярослав, перевозбуждённый усталостью и всеми пережитыми волнениями, уснуть не мог. Чтобы отогнать мрачные мысли, он решил заняться чем-нибудь полезным. Его собственный желудок услужливо подкинул пару идей на этот счёт. Вначале он должен накормить Спайка — вон, как отощал пёс за эти несколько дней! Потом он приготовит что-нибудь и для них с Ариной.

Отсыпав для спаниеля изрядную порцию собачьего корма, Ярослав поискал глазами консервы на полках, но вместо них увидел узел из одеял, которого там прежде не было. Под одеялами обнаружилась миска с ещё не оттаявшим полностью мясом. «Вот умница! И когда это она успела?» — восхитился Ярослав предусмотрительностью своей подруги. И тут же устыдился — мысль о том, что их последние свежие продукты могут испортиться в отключившемся холодильнике, до сих пор даже не приходила ему в голову.

После недолгих колебаний, он решил приготовить зайчатину: во-первых, он лучше умеет управляться с дичью, чем с мясом домашних животных, во-вторых, её хватит на несколько трапез. Тщательно укутав остальные продукты, Ярослав направился в дом.

На кухне его ждало разочарование. Мало того, что они остались без воды и электричества, так теперь и газ шёл так слабо, что пламя, едва виднеющееся вокруг конфорки, грозилось погаснуть даже от самого лёгкого сквознячка. Поэтому, как накануне Арине, ему пришлось наколоть щепок для жаровни. Пока тушилось мясо, он накопал на огороде отборной молодой картошечки на гарнир к зайчатине, но на салат ничего не нашёл: без полива, все огуречные кусты на ближайшем огороде высохли, а для помидоров ещё не настал сезон. Пойти поискать на других огородах Ярослав не рискнул, — Арина всё ещё спала, и оставлять её одну надолго он не хотел. Мясо почти дошло, и пора было добавить в казан изюм и чернослив, но тут Ярослав вспомнил, что оставил их в погребе.

Недостающие ингредиенты лежали на полке возле инкубатора. Мимоходом Ярослав открыл его дверцу и заглянул внутрь. В лицо ему пахнуло тёплым влажным воздухом, как будто агрегат работал до сих пор. Но без электричества он давно отключился, а дело было в другом: почти весь внутренний объём инкубатора занимала губчатая масса Грибницы. Кое-где на красной поверхности виднелись островки яичной скорлупы. Ярослав поспешно закрыл дверцу и оглянулся на спящую Арину. «Ей этого лучше не показывать!» — с этой мыслью он унёс инкубатор в сад и вытряхнул его содержимое в зарослях малины.