Дэн Абнетт - Братья Змея Страница 9

— Вы что, вести собираетесь?

— Я только посмотрю. Сюда? Я правильно залезаю? Она… она не осядет под моим весом?

Великан покачал головой.

— Нет, мэм, не осядет.

— Благодаря технологии скольжения над поверхностью! — произнесла она уверенно.

Затем она удобно устроилась на сиденье и скрестила руки.

— Видите? Я в полном порядке. Посмотрите: вот сижу в вашем наземном скороходе!

— Тогда хорошо…

— Забыла сумку! — воскликнула она внезапно и тут же попыталась выбраться из машины.

— Уже взял, — сказал воин и, подобрав с земли саквояж, закрепил его в багажной клетке.

— Спасибо.

Он подошел к парящей над землей повозке с борта Антони.

— Теперь застегните сбрую.

— Да?.. Как вы сказали?

— Сбрую. Это здесь ремни такие. Закрепите их вокруг плечей и талии. Металлический язычок вставляется вот в этот механический карабин. Вот так… Видите?

— Я справлюсь. А для чего именно они предназначены? Для заключенных?

— Нет. Для безопасности. Это — лендспидер! — произнес он с нажимом.

— Очень хорошо. Я поняла.

Великан обошел аппарат и подошел к другому борту машины — там, где его ждали собаки. Он им что-то сказал, и все они, задрав морды и впившись в него преданными глазами, нетерпеливо завиляли обрубками хвостов.

— Ты! — сказал гигант, и Принцепс запрыгнул в кузов спидера.

— Вы что, намерены взять с собой собаку? — удивилась Антони.

— Из своего опыта знаю, что, когда имеешь дело с примулами, это может быть полезно.

— Понимаю. Полностью полагаюсь на ваш опыт. Собака с нами будет сидеть?

— Нет, поскольку вы заняли его место, ему придется путешествовать в грузовой клетке.

Гигант перевел виляющего купированным хвостом Принцепса в кормовую часть спидера и заставил пса усесться на грузовой площадке.

Затем великан взгромоздил свое огромное тело на водительское сиденье. Когда он это сделал, парящий спидер и в самом деле закачало, как гребную лодку на мелководье. Воин закрепил свои ремни и одним быстрым движением руки щелкнул сразу несколькими переключателями. Спидер загудел, наполняясь энергией, и до Антони донесся уже знакомый шум двигателей.

— Готовы, главный секретарь? — спросил ее воин.

— Если вы готовы… — кивнула она.

Лендспидер тронулся и начал свое движение сквозь туманную дымку серого рассвета. Антони с трудом подавила вскрик.

— Вы чем-то напуганы, главный секретарь? — стараясь перекричать рев моторов, обратился к ней великан.

— Есть немного.

— Уверяю вас, я легко разделаюсь с этими примулами.

— Я и не думала о них, — призналась Антони. — Просто я должна честно сказать, что испытываю страх перед этим жутким видом передвижения.

— Вы привыкнете.

— И через миллион лет не смогу! — взвизгнула она, когда аппарат стал набирать ход.

Они уже оставили у себя за спиной дворцовые сады и роскошный парк. Три оставленные ими бойцовые собаки, скуля и тявкая, галопом неслись за ними, словно гончие за зайцем. Сидевший в грузовом отсеке, Принцепс встал и, просунув морду между прутьями, принялся лаять в ответ, причем его язык и уши забавно хлопали на холодном ветру.

Постепенно увеличивая скорость, они оставили бегущих за ними собак далеко позади.

— Хочу указать вам на одну вещь, главный секретарь, — сквозь рев моторов донесся до нее голос гиганта. — Предполагается, что ваши руки должны находиться поверх ремней.

— Что, в самом деле? — отозвалась Антони сквозь стиснутые от страха и пронизывающего ветра зубы, стянутая ремнями так, как бывает стянут циркач, когда его готовят к номеру «освобождение из оков». — А мне и так хорошо.

VI

Всего за несколько часов они совершили путешествие, которое, используй она другое средство передвижения, — даже скоростную повозку — заняло бы у нее не меньше недели. Мощеные дороги и проселочные тракты мелькали так быстро, что Антони не раз и не два показалось, что сейчас ей станет плохо. В одно мгновение они проносились мимо поселков и деревушек, фруктовых садов и придорожных рощ… Покинув туманные низины, они летели вверх, по пологим склонам холмов, прямо навстречу солнцу! Раскинувшаяся вокруг них земля томилась от жаркого осеннего зноя. Урожай с этих иссушенных солнцем полей давно был собран, и теперь они выглядели весьма голо. Запах соломы и жнивья чувствовался в каждом дуновении проносящегося мимо воздуха.

Принцепсу похоже понравилось это их стремительное движение. Он улегся в углу грузовой клетки и, просунув между прутьев морду, выпустил наружу свой длинный язык, который, как вымпел, трепетал на ветру.

Вдруг поперхнувшись, Антони закашлялась и затем сплюнула.

— С вами все в порядке? — тревожно спросил гигант.

— Жучок попал.

— Держите рот закрытым.

Итак, все время вверх: через Тирмонт, Рейкспур, Дионсис… Мимо них проносились залитые солнцем, маленькие деревушки, которые оставались у них за спиной раньше, чем они успевали их разглядеть. Перос — местечко у водопадов, низвергающих свои воды в верховьях Пифойи — уже давно опустел, его крытые соломой хижины сгорели до основания.

Они остановились и вылезли из машины. Запах давнишнего пожара все еще висел в воздухе. От хижин, амбаров и мастерских остались лишь черные обгорелые балки, да куски глины, запекшиеся в огне, не уступающем жару муфельной печи.

Антони окинула взглядом открывшуюся ей мрачную сцену. Великан, в поисках чего-то, ушел в опаленный пожаром подлесок. Принцепс выскочил из спидера и стал деловито рыться в золе.

Из кустарника доносился стрекот и жужжание насекомых. Ладонь Антони сама легла на теплую рукоять ножа. Тут она увидела оставленную корзину с яйцами. Сквозь разбитую скорлупу было видно, что палящее солнце уже успело их сварить. Над корзиной, с громким жужжанием, вился рой мух.

Принцепс залаял. Он с таким рвением копался в куче золы, что измазал свою блестящую черную шкуру в сером пепле.

Осторожным шагом Антони направилась к увлеченному своим делом псу. В кронах деревьев, растущих по ту сторону дороги, покрикивали булавоклювы. Жаворонковые лапки, сияя белыми цветами в рядах живых изгородей, колыхались от дуновения самого легкого ветерка. Пятнистая, выгнутая дугой стрекоза чуть не уселась на лицо, но затем взмыла вверх и молнией унеслась прочь.

— Что это ты делаешь? — спросила она пса, но тот игнорировал ее, продолжая копаться в золе. — Ну-ка прекрати!

Принцепс продолжал свои поиски. Антони наклонилась и отпихнула собаку в сторону. Она опустила ладони в груду пепла. Там лежало что-то гладкое, твердое и теплое.

Она погрузила ладони глубже и, вперемешку с землей и пылью, вытащила этот таинственный предмет на свет.

Это была челюсть. Человеческая челюсть! Какой-то инфернальный огонь выжег все ткани, и осталась одна кость!

— Ох! — невольно вырвалось у Антони.

Принцепс, чьи повадки у нее еще совсем не было времени изучить, вопросительно глядел на нее своими большими глазами, и, высунув язык, активно мотал головой, отгоняя мух.

— Думаю, мы с тобой нашли нечто ужасное, — сказала она псине.

Принцепс повернулся и принялся рыться снова, выпуская из-под своих лап тучи пыли.

— Что еще ты нашел, Принцепс? — спросила она. — Что ты нашел?

Она потянулась к куче земли, отброшенной псом, но тут же, вскрикнув от боли, отдернула руку. Что-то острое резануло по подушечке пальца, да так сильно, что из невидимой ранки брызнула рубиново-красная, почти черная кровь.

Зализав палец, Антони достала свой нож, чтобы дальше не производить раскопок голыми руками. Не прошло и минуты, как она выкопала какой-то остроконечный, блестящий предмет — размером не больше монеты.

— Вы случайно не этим порезались? — спросил гигант, внезапно выросший у нее за спиной.

— Нет-нет. Со мной все прекрасно.

— Вы уверены?

— Да, уверена. А что это такое?

Нагнувшись, великан поднял с земли острый, блестящий предмет. Он внимательно его разглядел.

— Что это? — повторила она свой вопрос.

— Зубец от снаряда сюрекеновой винтовки.

— Это не слишком много мне говорит.

— Зато мне это говорит ужасно много, главный секретарь. Эльдары. Темные эльдары.

— Кто?!

— Примулы. Можно считать, что это подтвердилось.

— Подтвердилось, что я не лгу?

— Я никогда не думал, что вы лжете, главный секретарь, но я должен точно знать, с кем мне придется иметь дело. Вы этим порезались?

— Да нет, все в порядке…

— Вы этим порезались? — не отступал от нее великан.

Неожиданно его голос прозвучал столь устрашающе, что Антони невольно отшатнулась. Принцепс робко попятился. Она вытянула руку.

— Пустяки. Только палец.