Роберт Сальваторе - Эпизод II: Атака клонов Страница 9

— Мои благородные коллеги, — громко произнесла Амидала, ободренная этой улыбкой; на тук ее голоса оглянулись слишком многие, шум утих. — Я поддерживаю верховного канцлера. Нам не нужна война!

Она не смогла бы лучше рассчитать время. Тишина накатилась на огромный сферический зал, а потом взорвалась аплодисментами и приветственными криками.

— С величайшим изумлением и еще большей радостью я предоставляю слово сенатору от Набу Падме Амидале Наберрие! — возвестил канцлер.

Ожидая, пока вновь станет тихо, Амидала успела не только собраться с мыслями, но и просмотреть наброски своей речи. Но начала она неспешно и издалека.

— Менее часа назад была предпринята попытка покушения на мою жизнь. Бессмысленно погибли семь близких мне людей. Метили в меня, но — что гораздо важнее! — нападавшие, кем бы они ни были, опробовали нашу систему безопасности. Да, я возглавляю оппозицию акту создания армии… Но тот, кто стоит за сегодняшним покушением, не остановится ни перед чем, лишь бы было принято положительное решение.

Сенаторы недоуменно и ошарашено переглядывались. Может быть, горячая девчонка обвиняет кого-то конкретно? Амидала сознавала, что ее слова оскорбят многих, но, если честно, ее мало интересовала реакция коллег. Если рассуждать логически, то тот, кто стоял за покушением, должен был выступать за создание армии. Но нельзя же так просто подойти и ткнуть в эту персону пальцем, хотя чего греха таить, пальцы чесались отчаянно. Во-первых, потому, что вышеуказанная персона здесь отсутствует. Во-вторых, Панака предупреждал (а канцлер Палпатин только что едва заметным кивком указал в сторону соответствующей платформы), что Торговая Федерация подпевает сепаратистам, а неймодианцы уже десять лет как роняют слюну при взгляде на Набу и легко могли припомнить Амидале обиды… Жаль, что логика — не самая сильная ее черта.

Амидала набрала в грудь воздуха. Сейчас пройдет первый шок, и сенаторы вновь начнут закалять голосовые связки. Нельзя упускать момент.

— Предупреждаю вас, — сказала она, — если вы проголосуете за создание армии, то последствием вашего решения будет война. Я уже испытала на себе, что это такое, и не хочу переживать все это еще раз.

Одобрительных возгласов в ответ было больше, чем неодобрительного свиста.

— Безумие какое-то! — перекрыл всех могучий бас Орна Фрие Таа. — Вношу предложение немедленно отложить голосование!

Окончание фразы потонуло в набирающем силу реве толпы.

Амидала отыскала взглядом дородного тви'лекка. Орн Фрие Таа впечатлял как массой тела, так и внушительностью речей.

— Очнитесь, сенаторы! — выкрикнула бывшая королева. — Откройте глаза! Если мы будем говорить с сепаратистами с позиции силы, они ответят насилием! Многие распрощаются с жизнью, а мы все потеряем свободу! Положительное решение уничтожит само основание, на котором выстроена Республика! УМОЛЯЮ вас, не позволяйте страху решать за вас. Проголосуйте против! Эти меры безопасности — не что иное, как объявление войны! Разве есть здесь хоть кто-то, кому хочется воевать? Я не верю!

От приветственных криков завибрировали круглые стены зала. Аск Аак, Орн Фрие Таа и Дарсана обменялись тревожными взглядами. Бывшая королева Набу не была всеобщей любимицей, как бы ей или кому-то еще ни хотелось того. Но Сенат любил победителей и не любил Торговую Федерацию. И сейчас Амидала стремительно набирала дополнительные очки. Еще бы: она пережила покушение на свою жизнь, а сейчас голосовала против армии, способной защитить ее.

Аск Аак кивнул, Орн Фрие Таа потребовал слова. Канцлер Палпатин радушным жестом развел руки.

— Процессуально мое предложение отложить голосование должно разбираться первым, — степенно высказался дородный тви'лекк. — Таков закон.

Амидала обожгла его гневным взглядом и тоже развернулась к канцлеру Палпатин смог только сочувственно пожать плечами. Он вновь взошел на подиум, который оставил пока шел общий переполох, и поднял обе руки, призывая к молчанию, а когда шум стих настолько, что его слова можно было расслышать, произнес:

— Ввиду серьезности положения и в связи с событиями последнего часа я откладываю рассмотрение проекта закона о создании армии на завтра. Заседание объявляю закрытым.

Извилистые улицы Корусканта наполняла легкая дымка, над ней беспрерывно тек поток транспорта. Солнце уже висело над горами Манараи, заливая правительственные районы планеты теплым оранжевым светом, но во многих окнах еще горел свет.

Массивные строения, казалось, достигали самого неба. Еще немного, и они, проткнув тонкую пелену стратосферных облаков, вознесутся за границы атмосферы. Тем, кто находился внутри одной из колоссальных башен, сравнение с богами не показалось бы неуместным.

Верховный канцлер Кос Палпатин принимал ранних гостей — посетители были из тех, кому не отказывают, даже если они поднимут тебя посреди ночи. Канцлер сидел за рабочим столом у себя в кабинете, посетители стояли напротив него. Два стража, одетых в кроваво-алые плащи, равнодушно замерли возле входа. Глухие шлемы скрывали их лица, руки уверенно держали оружие, красиво вылепленные могучие тела казались скульптурами, не нарушающими гармонию уютной и со вкусом обставленной комнаты.

— Я боюсь голосования, — признался Палпатин.

— Но оно неизбежно, — отозвался чернокожий джедай в темном плаще магистра, проводя широкой ладонью по обритой наголо голове.

— Из-за него развалится Республика, — проворчал канцлер. — Никогда еще не видел, чтобы сенаторы были так взволнованы.

— Не так уж часто создают армии, — из-за дыхательной маски голос второго магистра, келдорианина Пло Коона, звучал искаженно.

— Сенаторы встревожены и напуганы. Они считают, что грядущее голосование важнее любого, с каким им еще придется столкнуться.

— И так или иначе чинить тебе придется много, — проскрипел чуть ли не из-под стола пронзительный голосок еще одного визитера.

Длинные остроконечные уши его заметно подрагивали, тяжелые веки полуопущены.

— Много не видно тут, — заявил миниатюрный учитель и вовсе закрыл глаза.

Верховный канцлер с трудом подавил желание привстать, чтобы посмотреть, не задремал ли неофициальный глава Ордена. Собственно, управлял рыцарством Совет, но в Храме не было никого, кто не прислушивался бы к словам крохотного магистра. И вне Храма — тоже.

— Друзья мои, я не знаю, сколько времени. смогу оттягивать голосование, — честно сказал Палпатин, так и не сумев разглядеть из-за широкой столешницы учителя Йоду.

Но тот, похоже, просто погрузился в обычную для джедаев меланхолическую задумчивость.

— И боюсь, — продолжал канцлер, — что отсрочка только сотрет Республику в порошок. Все больше планетных правительств присоединяются к сепаратистам.

Чернокожий Мэйс Винду кивнул в знак понимания.

— А после того как голосование будет закончено… — задумчиво проговорил он. Голос магистра, как всегда, звучал негромко и ровно. — Что, если проигравшие решат уйти совсем?

— Я не позволю расколоть Республику, которая простояла тысячу лет! — запальчиво заявил Палпатин, ударяя кулаком по столешнице. — Мои переговоры будут успешны!

Некоторое время никто не решался нарушить паузу.

Палпатин явно смутился от своей неожиданной горячности; джедаи со свойственной им невозмутимостью ждали, когда канцлер соберется с мыслями, а что думали стражники, никто никогда не узнал. Потом снова раздался низкий, богатый обертонами голос Мэйса Винду:

— Но если раскол все-таки произойдет, вы должны понимать, что Орден не сумеет защитить Республику. Мы — хранители, а не солдаты.

Палпатин сделал несколько быстрых, неглубоких вздохов, восстанавливая самоконтроль.

— Мастер Йода, — произнес он и подождал, когда низкорослый магистр выглянет из-за стола. — Вы действительно думаете, что мы идем к войне?

И опять Йода опустил веки. Выражение на зеленом, сморщенном, будто печеный палли, лице было сосредоточенным, словно магистр силился что-то разглядеть.

— Хуже войны, боюсь я, — наконец выдохнул он. — Хуже много.

— Что? — отрывисто спросил взволнованный канцлер.

— Вы почувствовали что-то, учитель Йода? — присоединился к Палпатину и Мэйс Винду.

Пло Коон ничего не спросил.

— Невозможно будущее видеть, — с сожалением отозвался низкорослый магистр, по-прежнему не открывая глаз, и стукнул по полу маленьким искривленным посохом из дерева гимер. — Повсюду тьма. Клубится, ничего не видно. Но в одном уверен… — он открыл глаза и в упор взглянул на верховного канцлера. — Долг свой джедаи исполнят.

Палпатин как будто смутился, но прежде, чем он сумел ответить, над столом возникло голографическое изображение одного из его помощников, Дар Бака.

— Прибыл Комитет Верных, — сообщил он на хатте.