Дмитрий Володихин - Огородник и его кот Страница 9

– А…

– Не твое это, по большому счету, дело. Только не обижайся. Я и так тебе многое рассказал.

Он завздыхал-завздыхал, а я уже молчу. Вот, обидел его все-таки. Очень не хотел. Ну. Оно как-то само собой получилось, без меня.

– Знаешь, Капрал, я… хотел в монастырь пойти. Вероятно, так было бы уместнее всего. Но по зрелому размышлению, отказался от этой идеи. Нет у меня ни смирения, ни тяги к монотонной жизни. Вот и пришлось забраться подальше: туда, где меня толком никто не знает. Правда, и тут любопытствующие находятся… вроде тебя.

– Огородник… а что такое монастырь?

И он ка-ак захохочет!

Аж хрюкал.

– Это брат, долго рассказывать…

Я сначала тоже хотел обидеться, но потом не стал. Он ведь мне дал еды своей, теперь я не могу на него обижаться! Просто я ему сказал:

– Чего ты хрюкаешь, как свинья полосатая? Чего ты колыхаешься? Не колыхайся.

И он, вроде, успокоился. Ну, немного подхрюкивал еще, распирало его изнутри, наверное. Зато извинился.

– …Огородник, зачем ты к нам-то… сюда… Почему?

– О! Это вопрос вопросов. Ты в Миррор-сити был?

– Э-э-э-э…

– Понял. Тут его называют просто «Город».

– В Городе я был, понятно. А кто там не был?

– Ты знаешь, кто его разрушил?

– Кто? Мятеж же был… все поломали, все порушили…

– Нет, брат. Миррор-сити в Мятеж только додолбали. А месиво из него сделали намного раньше, еще в тридцать шестом. Как раз тогда у Терры не заладилось с Совершенством… Короче говоря, я тут был среди прочих, и среди прочих конкретно я громил этот город. Теперь… я хочу дать что-нибудь взамен. Если не город, то хотя бы огород. Маленький огородик. Овощи раздаю понемножку… хочу синюк с планеты Екатерина сюда присадить… а может и с терранским бешеным груздем дело наладится. Так-то вот.

Ой-ой!

Беда прямая! Я гляжу-гляжу на Огородника, никак понять не могу: разве мог он порушить Город? Огородник же невысокенький, худенький, волосы коротенькие торчком стоят, как у мальчишки… Так, на вид, лет ему пятьдесят, значит, на самом деле все шестьдесят. Это потому что маленькие люди часто моложе выглядят, я знаю. И еще, говорят, терранцы долго живут, дольше нашего… Раньше Огородник моложе был, да, но у меня чего-то не получается его молодым представить. Может, Огородник всегда был будто бы пятидесяти лет, уж больно серьезный. Ну и вот как этот… маленький-серьезный… Город рушил? Встал во весь рост, ходит-ходит вровень с высокими домами, в руках дубинка, этой самой дубинкой он все вокруг крушит… аж куски метацемента летят-летят. В Городе все сплошь из метацемента понастроили… Нет, не мог Огородник. Больно хлипкий, хотя и жилистый он. Или нет, мог. Голос какой у Огородника, когда он не следит за голосом за своим… о-о-о! Испугаешься. Голос как для очень большого и очень сильного человека. Вот. Мог…

– Ну что сидишь, Капрал, ошарашенно? Правду я тебе рассказал.

– Ну и гад же ты был, Огородник!

– Я был военным человеком. Как ты сейчас, Капрал.

Не знаю, чего мне подумать надо было. Может, я должен был сердиться на него. Наш же город-то порушил, паразит. А потом я сообразил: это тридцать шестой год! Я маленький тогда совсем был. Целая жизнь с тех пор прошла-прошла. У меня женщина была. Я учился. Я работал. Потом в другом месте работал. И опять другая женщина была. Потом Мятеж был. Потом я болел. Потом я тут стал жить. Потом меня капралом сделали.

– Это все давно было, Огородник… Ты… давай, копай свой огород. Огурцы вкусные, всем пригодятся…

– Ты зла на меня не держишь?

– Нет уж, не держу. Хочу разозлиться, а не выходит. Давно все это было, Огородник.

– Правду сказать, я рад. Не знаю, поймешь ты или нет, но мне хотелось, чтобы кто-то меня простил.

И он принес мне еще два огурца. Сам разрезал, сам попки отчекрыжил… хотя я и с попками огурцы съел бы… сам посолил, чуть только в рот мне их не положил.

– Спасибо.

– Да ничего, Капрал, ты еще ко мне заходи…

И я пошел домой. А он со мной на улицу вышел, не знаю, зачем. Просто так, наверное. Идет, довольный. По лицу видно, что довольный.

По дороге нам встретились Бритые. Очень злые и насмехливые. Шуточками своими подъелдыкивают. Хотели они поближе подобраться и пнуть меня. Один Бритый обходить меня сбоку начал. Вдруг Огородник ка-ак рявкнет на них, и они замолчали, встали, больше не хотят меня пнуть. Ничего даже не сказали. Почему? Огородник же один, а их трое… Ну, я еще с Огородником, да.

Потом я много думал и понял.

Они забоялись!

Вот, стояли месяц вандемьер и дожди.

Я к Огороднику сходил еще раз и второй еще раз. Ханну видел у него. Огородник по улице с ней ходил и разговаривал. Что-то Ханна сделала себе с волосами, и они стали очень красивые. Раньше я не смотрел на ее волосы. Что было смотреть: волосы и волосы! А теперь очень красивые.

Неделя прошла с того дозора, когда Огородник за страшным джэйвиэксом лазил. Дожди-дожди лили, совсем дожди, без передыха. И я дома сидел. Потом нам с Огородником положено было в дозор заступать, такая служба. А холодно, мокро, и еды никакой на дозорные сутки не осталось. Очень плохо. Я решил: хотя бы отосплюсь. Раньше спать лег, совсем рано, еще даже темень не пришла.

Ай-ай!

Звоночек электрический, который у меня над кроватью – дрррррр! И я – раз! – проснулся. Быстро оделся, дробовик с зарядами взял, побежал на свою дозорную Точку. Потому что так велено всем, кто Поселок охраняет: только-только сигмализанция зазвоночит, и надо бежать на свою Точку. Всего два раза до сих пор звоночило. Сначала Капитан проверял, соберемся мы, как надо, или нет. А когда проверил, то очень ругался. Вот. Потом был тот случай, когда людака убили и распотрошили.

Прибегаю к караульной халупе. Там уже народу собралось – целых двадцать человек! И Капитан тут, и Протез, и Длинный Том с Холма, и Таракан, и Стоунбридж-старший, и Чанг Сало с Болот… И еще много людей. Набегают и набегают! А где ж Огородник? Нет его почему-то.

Протез схватил меня за руку и орет в самое ухо, не пойми чего. Потом я разобрал, чего он говорил, только не все:

– …наскочили! И мы палили по ним, палили… а они… хоть выколи глаз… все мимо, все мимо… Капитан прибежал… Бритая, хоть и баба, а тоже стреляла… по нам гранатами, у них гранаты есть… и химию взорвали у самой караулки… я говорю, какую-то химию… а все равно… откуда у людаков… безмозглые… откуда… я уж думал – каюк… Таракан подстрелил одного, и они убрались…

– Таракан попал?

– Он как шарахнет из ручного излучателя…

– Нет, ты скажи, он попал? Точно попал?

– Да я тебе говорю! Конечно. Иначе за ким лядом они убрались бы?

– Протез, а где…

Тут мимо Капитан прошел, а с ним куча разных людей. Ну, меня потеснили-потеснили, и я Протеза потерял. Зато я Таракана увидел. Таракан ходит-ходит, довольный, улыбается. Ручный излучатель у него в руках. Я спросил его:

– Ты попал, Таракан? Да?

– Верно, парень. Сегодня Таракан отстрелил задницу одному наглому ублюдку.

– А… А где…

– За телом Огородник с Рувимом Башмаком пошли. Я бы и без них сходил, но парни сами вызвались.

Рувим Башмак… Да, знаю его, помню. Башмак вроде меня – Капрал! Говорят, что будто бы он не глупый.

«О! О! Вот! Вот! Бу-бу-бррррр…» – это все люди вокруг забухтели.

Входит Огородник в караульную халупу задом, а лицом к нему Башмак. Они тащат тело.

Оба – хоть выжми. Плохая ночь.

– Всем: встать у стен! Дать им место! – Это Капитан командует.

Мы у стен становимся. Огородник с Башмаком тело посередине на пол бросают. Устали они таскать, да.

И я смотрю… Так это ж…

– Не люда-ак? – тянет Протез.

– Не людак… – говорит Рувим Башмак. – Человек. Сволочь и бандит.

– Но мы видели людаков! Мы же видели людаков!

– Да, людаки! Проклятая нечисть.

– А мне тоже показалось…

– Это должен быть людак, иначе, мать твою, это полный…

– Заткнись, Протез. И разуй глаза.

– Да как же…

Капитан командует:

– Ма-алчать!

Все замолчали. Он говорит:

– Кто не слепой, тот видит: это мясо хоть и подкоптилось маленько, но с людачиной его не спутаешь. Это человечина. Не исключено, правда, что на нас напали и люди, и людаки.

– Как же… – кто-то начал было говорить, но не докончил. Капитан на него посмотрел.

Огородник вынает из кармана маленькую фитюльку. Поблескивает фитюлька, значит, из металла она. Полосочка красная по ней…

– Узнаешь, Капитан?

И Капитан взял фитюльку, к самому носу поднес, рассматривает со всех сторон.

– Фрагмент стакана?

– Угу.

– Сборка местная, года тридцатого…

– Угу.

Протез как заорет:

– Да не тяните ж вы! Что это за чертовщина?

А Капитан ему:

– Не тебе меня торопить, Протез. Радуйся… все радуйтесь. Нам сегодня повезло. Если б эта дрянь не скисла, лежать бы тут всем и каждому в смертельном параличе. Это сегодня. А завтра… Завтра: Таракан, Огородник, Протез, Башмак – ко мне. Сразу после смены. Вольфу передайте, пусть тоже придет. И… давай-ка ты еще, Капрал. Раз капралом числишься…