Александр Афанасьев - У кладезя бездны. Враги Господа нашего Страница 9

За то время, пока генерал-лейтенант сил полиции доктор Ирлмайер находился в Берлине на должности начальника четвертого управления гестапо, он тоже… попритерся. Немаркий костюм из смесовой ткани, который просто отстирать и привести в порядок после прогулки по вездесущей африканской красной пыли, сменился на темно-серый однотонный костюм из ателье Любича, одного из лучших портных Берлина. Короткая «армейская» прическа сменилась на элегантную стрижку от КАМЕЕ, правда, в его волосах теперь было много больше седины, чем раньше. Больше он не носил с собой пистолет – положенный ему по должности, почти всегда лежал в сейфе в его кабинете. Он купил себе небольшой домик в предместье Шпандау, полностью разобрался со своим не совсем удачным браком… точнее, совсем неудачным. Он посещал модные берлинские салоны и даже завел себе женщину. Ее звали Катарина, ей было двадцать девять лет, она была привлекательной, имела фамилию с приставкой «фон» и не смогла найти себе подходящую пару – из-за очень дурной репутации ее отца. Но доктору Ирлмайеру на репутацию было наплевать, ведь и у него репутация была не блестящей.

Охраны у него теперь было немного, только Курт, совмещавший должности и водителя, и телохранителя. Работы же стало намного больше – домой он часто возвращался за полночь. Катарине это не нравилось, но она терпела, а он вознаграждал ее тряпками, украшениями, нечастым мужским вниманием и воскресными выездами на озеро Бодензее, где они были вроде как семейной парой. Такой эрзац семьи – как для него, так и для нее…

Курт припарковал машину у входа в парк. Он знал, что пройти по этой дорожке – и там будет озеро…

Курт открыл дверь, зорко осматриваясь по сторонам, и доктор Ирлмайер вышел из машины. Бояться тут было нечего… наверное. Со всех сторон были агенты его четвертой рефературы четвертого управления – гестапо. Личная охрана генерал-полковника Элиха состояла из двенадцати агентов гестапо только в дежурной смене, им придавалось пять машин, не считая машины самого доктора Элиха. Доктор Элих был сыщиком старой закалки, в свое время боролся с анархистами, с коммунистами, с ложей П2, работал и в разведке – и с тех пор сильно опасался покушений. По мнению начальника гестапо, Элиху уже пора было на покой. Но это было только его личное мнение, которое он держал при себе…

Генерал-полковник сил полиции доктор Элих сидел на берегу обрыбленного озера в Тиргартен-парк и держал в руках старую, еще деревянную удочку. В качестве сиденья он использовал ящик рыболова, который продавали здесь русские – удобная вещь, особенно для самих же русских, они со льда зимой рыбачат. Поверх не слишком аккуратного костюма Элиха был наброшен тяжелый, длинный и теплый рыбацкий плащ, и сам он, в этом плаще и на русском ящике для рыбы, казался старым и облезлым вороном, присевшим на ветку отдохнуть.

Подходя к своему начальнику, Ирлмайер напомнил себе – нельзя его недооценивать. Этот старый ворон сожрет тебя с потрохами и не поперхнется. Элих был против отставки Кригмайера и назначения Ирлмайера – и генерал-полковник был не из тех, кто что-то прощает или забывает.

– Герр генеральный директор… – негромко сказал Ирлмайер.

– Добрый день, герр Ирлмайер, – негромко сказал генерал-полковник Элих, – боюсь, какое-то время вам придется постоять – у меня нет стула для гостей здесь, хе-хе…

Смех Элиха тоже напоминал карканье старого ворона.

– После Африки мои ноги привычны и не к такому, герр генеральный директор.

– Африка… – неопределенным тоном произнес Элих. – Как там у нас дела?

– Африкой занимаются мои лучшие сотрудники, герр генеральный директор. Мы контролируем как легальные, так и нелегальные каналы.

– Это хорошо…

Элих положил удочку на землю. Встал, потянулся, чтобы размять старые кости.

– Фон Дальвиц доложил, что у него тоже почти все готово. Остались мелочи… мелочи, которые, однако, могут погубить все. Мы должны сделать все наилучшим образом…

Доктор политологии Феликс фон Дальвиц ныне был начальником шестого управления РСХА – внешней разведки. С Ирлмайером у него были плохие отношения, и глупо было ожидать иного. Разведка и контрразведка живут как кошка с собакой.

– Андерсон только что приходил…

Ирлмайер промолчал.

– Он ищет повод сменить флаг.

Ирлмайер удивился – он бы поверил, если бы кто-то из рядовых сотрудников, но резидент…

– Вот как?

– Что вы думаете об этом? – вопросом на вопрос ответил генеральный директор РСХА.

– Что это какая-то провокация. От Андерсона сложно ожидать такого…

Генеральный директор смотрел куда-то в небо.

– Предают всегда свои, вам следовало бы это помнить, герр Ирлмайер. Я передам его вам на отработку, но не сейчас. У нас период флирта.

Ирлмайер понимающе кивнул. По неписанным правилам, если разведчик противника, тем более такого высокого ранга, изъявляет желание сменить сторону, его отрабатывает тот офицер, к которому он обратился. Что движет перебежчиком – о том вам не скажет даже доктор Зигмунд Фрейд. И если потенциальный перебежчик обратился к кому-то конкретно, его отрабатывает именно этот офицер. За исключением случаев, когда такому контактеру явно недостает квалификации. Это одновременно и своеобразная форма уважения к перебежчику, и мера к тому, чтобы потенциальный перебежчик не испугался и не разорвал контакт. Мало ли почему он доверяет человеку, если доверяет, то пусть так и будет.

– Герр генерал-полковник, – сказал Ирлмайер, словно ныряя в прорубь, – я прошу у вас санкции лично отправиться в Италию!

Генеральный директор РСХА пожал плечами:

– Что произошло?

– Отмечена активность русской разведки, выходящая за рамки обычного. В Италию прибыл опытный человек, мастер по таким делам.

– Кто?

– Адмирал русской службы граф Воронцов.

Генеральный директор РСХА покачал головой:

– Для чего ехать вам лично? Отправьте кого-то другого… того же Зайдлера. Он отлично справится. Ваша задача, Ирлмайер, как начальника четвертого управления – координировать работу других, а не делать все самому. Это работа начальника, Ирлмайер.

– Герр генерал-полковник, – не отступал Ирлмайер, – нужно лично контролировать процесс. Сейчас дела в Италии обстоят просто прекрасно, но мы должны завершать игру. Я считал, что у нас есть хотя бы еще год, но его нет. Совсем нет времени. Русские что-то знают. У нас уже был один прокол, ликвидировать который нам стоило крайнего напряжения сил и средств.

– Возможно, просто подозревают. Или даже проверяют нас на всхожесть – кто кого?

– Герр генерал-полковник, учитывая исключительную важность нашего плана для будущего рейха, – я должен лично проверить все части плана и определить, насколько мы готовы. Прямо сейчас.

– Что-то произошло?

Вместо ответа генерал-лейтенант Ирлмайер достал из кармана небольшую фотокарточку, протянул ее Элиху. Тому пришлось чуть нагнуться, чтобы взять.

– Вам известен этот человек?

Элих вгляделся в снимок.

– Известен. Вице-адмирал князь Воронцов. Установленный русский разведчик. Сейчас предположительно не у дел.

Осторожный Элих сказал «предположительно». Русские не были главными противниками, поэтому он мог и не знать, где находится каждый из их агентов, даже высокого ранга. Интересно, откуда взялось это фото у Ирлмайера?

На фото человек, опознанный как князь Воронцов, садился в машину марки «Майбах» у какого-то здания. Ирлмайер попытался догадаться, что это за здание, возможно, он его когда-то видел, но нет, ничего в голову не приходило.

– Этот человек сфотографирован в Риме.

Он находился в этом городе, зашел в посольство, после чего след оборвался. Предположительно он все еще в Риме.

Элих пожал плечами.

– Это как-то нас интересует?

– Интересует, и еще как. Если русская разведка вмешается, она может сорвать всю игру. А вы знаете, кто в ней заинтересован.

Последние слова были наглостью – фактически подчиненный угрожал своему начальнику гневом кайзера.

Элих недолго, презрительно, как могут только аристократы, помолчал.

– Вам известна моя фамилия по материнскому роду?

Все понятно. Аристократы проклятые. Фамилия была фон Кюрланд. Баронесса Анастасия фон Кюрланд, уроженка Лифляндии, первая красавица Берлина начала семидесятых. В аристократическом салоне можно узнать все, что угодно.

– Известна, герр генерал-полковник. Но есть еще одна причина, по которой я настоятельно прошу санкционировать мой вылет в Рим. Мы давно дружим с Россией, но в этой дружбе помимо несомненных преимуществ есть и риски. Безусловно, отдел фон Дальвица гораздо лучше подготовлен для работы за рубежом. Но одному дьяволу известно, сколько в нем есть русских агентов. Если же делами в Риме займется гестапо, точнее, я лично займусь, риск утечки информации будет сведен к минимуму вместе с числом посвященных.