Его последний приказ - Дэн Абнетт Страница 9

— Я не наводил оружие прямо на него, как и не делал ничего угрожающего его жизни.

— Семантика, сэр. Закон...

— Я сражался в войнах во имя Императора большую часть своей взрослой жизни, Ладд. Иногда закон прогибается или трескается во имя победы и чести. Мне не было известно, чтобы Бог-Император возражал против этого. Он защищает тех, кто поднимается над мелкими запретами жизни и законами, и сражается, чтобы служить, что есть верно и правильно. Я не слишком беспокоюсь за себя, но мои люди, моя команда... они заслуживают лучшего. Они отдали все, кроме своих жизней. Я не допущу, чтобы из-за тупого невежества Комиссариата у них это тоже забрали. Я верный слуга Трона, Ладд. Я возмущен тем, что ко мне относятся, как к кому-то другому.

Ладд вздохнул. — Откровенно, сэр?

Гаунт кивнул.

— Вам не нужно убеждать меня. Но именно в этом и лежит ваша проблема. Я не единственный, кого вам нужно убедить.

Гаунт откинулся на стуле, провел своими длинными, грязными пальцами сквозь густую, раскрашенную бороду и затем согнул руки на груди, почти изобразив знак аквилы. — Так что ты здесь делаешь здесь, Ладд? — спросил он.

Ладд открыл одно из досье на столе перед ним, и прижал планшетом край картонной обложки. — Будет трибунал, — сказал он. — Вы, и каждый член вашего отряда, будут допрошены Комиссариатом. Это будет называться отчетом, но на карту многое поставлено.

— Для меня?

— Для всех вас. Леди Комиссар-Генерал Балшин подозревает порчу.

— В самом деле?

— Сэр, можно заподозрить любого человека или отряд, находившиеся так долго на мире, оккупированном врагом. Вы это знаете. Порча Хаоса весьма вероятна. Она может быть в вас, а вы даже об этом не знаете. Так же может быть...

— Что?

Ладд покачал головой. — Ничего.

— Говори, что хотел сказать.

— Я бы предпочел не говорить, сэр.

Гаунт улыбнулся. Было что-то хищное в том, как это выражение изменило его лицо.

Как лис, подумал Ладд.

— Ты бы предпочел не говорить. Потому что ты боишься что то, что ты хочешь сказать, может взбесить меня. Или, по крайней мере, разозлить.

— Это справедливая оценка, да, сэр.

Гаунт наклонился вперед. — Ты знаешь, что такое проволочный волк, сынок?

— Нет, сэр. Не знаю.

— Везунчик. Я лично убил шесть. Говори, что хотел сказать. Я уже достаточно большой, чтобы выслушать.

Ладд откашлялся. — Ладно. Возможно, вы отмечены Хаосом и даже не знаете этого. К тому же, порча в подсознании может так же быть объяснена вашей паранойей и вашим непостоянством, вашими отчаянными поступками.

— Как, например, махать оружием перед лицом Вон Войтца?

— Да, сэр.

Гаунт еще немного нагнулся вперед, и просунул свои грязные пальцы сквозь проволочную сетку. Он пристально смотрел на Ладда. Его голос стал сухим треском. — Значит, ты думаешь, что мой разум был отравлен врагом, искажен, и я об этом даже не знаю, и поэтому я... что? Свободное оружие?

Ладд слегка съежился. — Вы попросили меня быть искренним...

— Ты фесов маленький...! — прорычал Гаунт, и бросился на проволочную сетку, обнажив зубы.

Ладд отскочил так быстро, что его стул перевернулся. Затем он понял, что Гаунт сидит и смеется.

— Ладд, ты такой доверчивый. Трон, видел бы ты свое лицо. Подштанники не хочешь поменять? — Ладд поднял стул и сел. — Такие выкрутасы не помогут, — сказал он.

— Пошутить уже нельзя? — спросил Гаунт, все еще веселясь. — Не любишь шуток?

— Нет, сэр, — сказал Ладд. Гаунт кивнул и сложил руки, его веселость поубавилась.

— И если я не люблю, — добавил Ладд, — можете быть чертовски уверены, что Леди Балшин тоже не любит. Выкинете что-то такое во время трибунала, и она моментально выдаст вам десять девяносто шесть.

— Не сомневаюсь. Мне было ясно, что у женщины слишком много крахмала в панталонах.

— Опять... — начал Ладд.

Гаунт махнул рукой и посмотрел в сторону. — Ладд, ты говоришь со мной так, как будто наставляешь меня. Ты наставляешь меня?

— Я пытаюсь подготовить вас к допросу, сэр. Поймите, что допрос будет как устный, так и медицинский. Вы должны будете пройти через все виды анализов и процедур. Через все. Балшин будет доскональна. Малейший намек, или устный или физиологический, что любой из вас испорчен... она объявит Эдикт Комиссариата десять девяносто шесть всем вам. — Гаунт посмотрел на стол.

— Я так понимаю, что вы знаете, что это за эдикт?

— Конечно, знаю. Ты собираешься подготовить всех членов моей команды к слушаниям?

— Если мне хватит времени, да. Я был бы благодарен, если бы вы сказали членам вашей команды сотрудничать со мной.

Гаунт поднял взгляд. — Порекомендую. Это ради них же. Знай, что у тебя будут проблемы с Кёрк, Фейгором, Макколлом и, особенно, с Эзрой. На самом деле, я бы хотел присутствовать, когда ты будешь говорить с Эзрой. Он... не из Гвардии. Он – никто из того, с кем ты или трибунал когда-либо имели дело. — Ладд сделал пометку в досье стальным стилусом. — Отметил. Посмотрю, что смогу сделать.

— Так почему же ты у нас в роли адвоката, Ладд? — спросил Гаунт.

— Вам позволено иметь одного по правилам трибунала, сэр, — ответил Ладд.

— И нам нельзя было выбрать? — спросил Гаунт.

Ладд положил стилус и посмотрел прямо на Гаунта сквозь сетку. — Нет, сэр. Это дело добровольное. Трибунал назначает адвоката, если никто не вызовется, конечно. Никто не вызвался, кроме меня.

— Фес, — сказал Гаунт, печально качая головой. — Сколько тебе лет, Ладд?

— Двадцать три, сэр.

— Значит наш единственный друг – это двадцатитрехлетний младший офицер?

— Я могу