Экспедиция - Роман Романович Страница 9

Полгода тренировок хватило, чтобы я на отлично освоил три звезды, сносно — четыре, самую малость — пять. На отлично — это значит, что применение таинства имело смысл, ускоряя меня. Сносно — можно баловаться, но проще преодолеваемое расстояние пробежать или на лошади проскакать. Эффект будет не сильно хуже, а то и лучше. Замечу, что эти таинства не перемещали мгновенно. Они… Хотя тут лучше процитировать мастера. Как-то он мне так сказал:

— Понимаешь, в чем дело, Эрано. Не в том, что ты даешь себе пинка и летишь, подобно стреле, вперед. Эти таинства — лишь тренажер. Ты учишься обходить ограничения. Твоё тело этому учится. Привыкает. С каждым разом получается лучше и лучше, если ты не бездарность, конечно. В конечном счете это должно привести к тому, что ты без таинства сможешь шагнуть вперед, подчиняя себе пространство.

Как-то так. То есть вся суть сводилась к главному постулату, который Кирий миллион раз озвучивал. Главное — убрать сопротивление. Как внутреннее, так и внешнее. Ну, или не убрать, а настолько с ним подружиться, что сопротивление перестает быть препятствием и становится другом. Как ветер, который дует в спину. Как притяжение, которое тянет в нужную точку.

Оставалось лишь тренироваться. Много-много недель тренировок. А там, глядишь, научусь, как Кирий, без усилий смещаться на большие расстояния. Он ведь не шутил, когда говорил, что за час смотался до земель Тон, до которых мы на элитных кошках почти два месяца добирались.

Справедливости ради замечу, что он был уникумом в этом вопросе. На всё королевство всего несколько человек, которые смогут это повторить. Но почему бы мне не пополнить этот список?

Эти таинства были не единственным, чем я занимался. Развитие чувствительности — привет, дорогостоящие зелья; развитие ловкости и скорость — да-да, снова дорогостоящие зелья, которые Кирий любезно помогал достать; попытки вплести то, что я осваивал, в боевой стиль. С чем были отдельные загвоздки.

Дело в том, что в храме пути собрались отнюдь не воины. Караванщики, путешественники, идеальные проводники, но совсем не воины. Отмечу, что при достижении определенного уровня грань, отделяющая воина от не воина, размывается. Тот же Кирий за счёт одной только скорости мог ушатать любого обычного мастера. При этом его боевой опыт сводился к нулю. И скорость для него — вспомогательный инструмент. Точнее, профильный, но в бою — как побочный инструмент. Так кузнец, не являясь воином, может тюкнуть молотом по голове и сделать больно. Но что будет, если против него выйдет настоящий воин? Молот не поможет.

Кирий этого не отрицал. Как и сама школа. Знаний у них накоплено много, как и боевого толка, но не так, как было бы в храме с боевым уклоном. Я изучал наработки и по большей части самостоятельно пытался адаптировать к своим нуждам. А в том, что в экспедиции сражаться придётся много, почему-то не сомневался.

Время шло, настал час сдачи экзамена на мастера. У Каи свой экзамен был, в отдельном месте. Она тоже решила сдать.

Я же пришёл в ту самую комнату, которую Кирий ещё в начале моего обучения показывал. Помимо него собралось пять других мастеров-жрецов. Ну и ученики самого Кирия, которые встали в сторонке.

По внешнему виду остальных мастеров несложно определить суть их конфликта с Кирием. Все как один — старики. Я уже знал, что за последние сто лет храм пережил всякое разное, и так сложилось, что с появлением новых мастеров, которые остались бы преподавать, было туго. Как-то так вышло, что действующий состав — старая гвардия. Со всеми вытекающими… Или сыплющимися? Хех… В общем, с закостенелостью, инертностью, консервативностью и прочим, что присуще пожилым. Неудивительно, что их раздражал молодой выскочка Кирий, который даже на первый экзамен своего ученика… А я из его учеников был первым, кто пожелал сдать на мастера… Приперся в удобной, а не парадной одежде, как старики. С растрепанными волосами, а не умудренной жизнью сединой. Ладно-ладно, шучу. Кирий слишком молод для седины.

— Ученик Эрано, — прозвучал старческий голос мастера-распорядителя. — Знакомы ли вы с правилами прохождения экзамена?

— Знаком.

— Тогда… приступайте, — сказал он с небрежностью, смешанной с высокомерием.

Моей слабой эмпатии хватило, чтобы распознать не особо-то скрываемый скепсис по поводу того, что хоть кто-то из учеников Кирия может сдать на мастера. Поэтому старички хотели, чтобы я побыстрее опозорился, подтвердив их ожидания.

Подойдя к белой линии, я выдохнул и сконцентрировался, освобождая ум от лишних мыслей. Странно, но факт. С негативными эмоциями, да и в принципе на эмоциональном подъеме на тропу лучше вообще не заходить. Сметет тут же.

Под общую тишину я сделал первый шаг, второй, третий. Первые двадцать прошагал бодро. На двадцать первом сбавил темп — давление в сравнении с первым шагом было раз в двести сильнее.

На двадцать втором ощутил, как сдавливает всё тело. Усилием воли расслабившись, сформировал в себе намерение любой ценой дойти до красной линии и переступить через неё.

Стало полегче.

Ещё пять шагов дались с трудом. Оставалось совсем немного, но как же это было тяжело. Я мгновенно взмок, моя ступня двигалась вперед, вибрируя от напряжения.

И, как луч среди ясного неба, в голове вспыхнула мысль. А чего я парюсь, собственно? Это всего лишь экзамен.

Что-то внутри перещёлкнуло, и я сделал три шага, оказавшись на границе красной линии.

Нет, мне по-прежнему было тяжело, словно вся реальность пыталась протиснуться через меня. Но так пусть протискивается. Мне что, жалко? Все те кусочки знаний, что забрасывал в меня Кирий на протяжении года, собирались во что-то единое.

Впервые в жизни я ощутил, что подошёл совсем к другой границе — к знанию. Я ещё не перешёл через эту границу, но мог протянуть руку и пощупать её.

Это было… странно.

Задумавшись, я не заметил, как простоял пару минут на красной линии, игнорируя слова тех, кто был сзади. Кажется, мне говорили, что я могу вернуться.

Но зачем, если можно прогуляться дальше?

Ещё шаг. Ещё.

Во мне проснулось детское любопытство. Как далеко смогу зайти? Вот она, граница, рукой подать. Нужно всего лишь… Всего лишь… Ну же…

На сорок первом шаге я уперся в барьер. Настолько мощный и подавляющий, что он был подобен жизненной парадигме, заявляя со всей силой — ты не пройдешь! Тебе ещё рано!

Я согласился. Почти. Задумался о том, чтобы остановиться и вернуться назад. Экзамен сдан, формальности соблюдены, пора заняться другими делами.

Но что-то поднялось изнутри. Что-то злорадное и ехидное,