Шурупы - Владимир Николаевич Васильев Страница 9

– В первую полусотню вошли? – уточнил Левенец.

– Вошел.

– Ну… тридцать какой-то?

– Выше.

– Хм… Значит, двадцать?

Виталий вздохнул и признался:

– Седьмым я закончил. Седьмым. Но – из двух тысяч, а не из шести, как вы. Так что, если уж совсем строго с вами сравнивать, – то где-то в тридцатке, верно.

– Все равно покруче нас… – протянул Самойлов печально и вздохнул. – Особенно меня…

– Я это рассказываю не затем, чтобы пальцы потопырить и крутизну свою продемонстрировать. А чтобы вы осознали: вас отобрали по определенным параметрам. По профпригодности, иными словами. Нас в эр-восемьдесят до недавнего времени было всего четверо. По ступенечкам снизу вверх – младший оперативник, старший оперативник, начальник отдела и куратор в правительстве. Если кто-нибудь на пенсию или по иным причинам выбывает, – летим в Академию и покупаем выпускника. И все, кто ниже выбывшего, – р-раз, и на ступенечку вверх. Так было раньше, до сегодняшнего дня. Сейчас, впервые за историю эр-восемьдесят, никто не выбывает, а рекрутируем мы сразу двоих. Расширяемся. Старших оперативников станет двое – упомянутый Коля и я. Ну а вы постажируетесь и станете младшими.

– И это что же, – поинтересовался серьезный, как надгробие, Левенец, – вы девять лет в капитанах и младших оперативниках?

– Почти, – ответил Виталий. – Погоны ношу капитанские, но вообще-то я майор. Правда, совсем недавно и не для всех. Для внутреннего, так сказать, употребления. И дальше буду капитаном прикидываться. И Коля, который меня покупал, тоже капитанские тогда носил, хотя он к тому моменту полковником успел стать. И тоже перед самой командировкой в Академию. Но все это в целом совершенно неважно. Пока запомните – контора у нас неприметная, но делом занята серьезным. Учить вас будем по-взрослому, причем в рабочем режиме, без всяких курсов и учебок. К старшим обращаться «мастер». Вежливость обязательна. Уставщина необязательна, но и без разгильдяйства, понятно? Нормальные рабочие отношения. Люди мы все вменяемые, так что не сомневаюсь, сработаемся. Очень важно вот что: на первых порах, пока не освоитесь, запомните – у каждого из вас будет один ближайший начальник, у одного Коля, у второго я. Только мы можем отдавать приказы, и только нам следует в конечном итоге подчиняться. Офицеры других подразделений формально вам не указ, но открытого неподчинения демонстрировать нельзя ни в коем случае. В любой непонятной ситуации отвечайте: «Есть!» и при первой возможности спрашивайте у нас с Колей – ну или у шефа, у начальника отдела, если вдруг он рядом окажется. Мы прекрасно сознаем, что вам нужно время, чтобы втянуться и обучиться, и никто вас гнобить на пустом месте не собирается, но уж когда выучитесь, – спрашивать будут тоже по-взрослому.

Виталий умолк – дух перевести, потому что речугу задвинул мощную, аж сам порадовался. В том смысле, что не разучился еще. Когда ему по службе в последний раз требовались ораторские способности, он и припоминать не стал, все равно вряд ли вспомнил бы точно.

– Разведка? – с прежней серьезностью спросил Левенец, скорее всего, очень довольный собственной догадливостью.

В свое время Виталий тоже так решил. И тоже ошибся.

– Ага, и именно поэтому я купил двух выпускников инженерного потока.

Самойлов хмыкнул, Левенец насупился.

– Дождитесь подписки, пацаны. Уже недолго, – посоветовал Виталий миролюбиво.

До финиша он отвечал только на мелкие малозначащие вопросы и старательно уклонялся от преждевременных.

На матке-пятисотке у обоих кадетов натурально поотвисали челюсти. В ангаре Виталий небрежно заметил, что второй глайдер, Колин, отсутствует – остался с хозяином на базе. В каюте, куда селил молодняк, он не без театральности посетовал: дескать, помещение рассчитано на одного жильца, поэтому со вторым спальным местом надо будет что-нибудь придумывать, – полка там имелась лишь одна, нижняя, а выше располагался вещевой рундук с дверцами. На самом деле Виталий все уже давно придумал: следовало отстегнуть аналогичную полку в крошечном медбоксе и закрепить ее в каюте на месте столика и полукресла. Нужен будет столик – в кабинете есть. К тому же в каюте кадеты будут в основном отдыхать, потому что с экипажем в три человека свободного от вахт времени банально не останется. Да и какое свободное время в R-80? Не смешите.

Подписку оба дали, сохраняя уморительно серьезный вид. Виталий старался вести себя подобающе – торжественно и значительно. С одной стороны, было трудновато, уж больно непосредственно реагировали подопечные. С другой – Виталий сознавал, что сам в подобной ситуации выглядел не лучше. По воспоминаниям, Коля тогда вел себя естественно. Но это в присутствии Виталия, а у себя в каюте ржал, поди, втихомолку. Глядя из дня сегодняшнего, в смехе мастера ничего предосудительного Виталий уже не видел, но и обижать кадетов не годится. У них же сейчас все всерьез, по-настоящему. В кои-то веки.

Традиций Виталий не нарушил – убрав подписки в сейф, собрались в кают-компании, поужинали, слегка коньячком причастились, и наконец-то поведал капитан Можаев молодняку, чем на самом деле занимается подразделение R-80. И про корабли, которые больше чем на четыре пятых из чужой элементной базы собраны, рассказал. И как артефакты чужих иногда эти корабли гробят. И как несладко живется в шурупской личине, особенно если работать приходится в гвардейском полку. И что сам он не знает, на хрена это нужно и кто подобную конспирацию придумал, но раз уж так повелось в R-80, значит, следует подчиниться и перенять опыт предшественников.

Молодняк жадно внимал, с удовольствием называл Виталия мастером, задавал вопрос за вопросом, и, надо сказать, не все вопросы были пустыми, попадались и дельные. И не только Левенец их задавал, Самойлов тоже. Общее впечатление о кадетах даже улучшилось – но, возможно, виноваты были коньяк и общее благодушие, естественное после удачно завершенной миссии.

Ближе к полуночи Виталий скомандовал отбой – перед шефом пополнение должно предстать свеженьким, бодрым и бравым. Да и самому подремать было совсем не лишне, поэтому он проконтролировал изъятие полки из медбокса и установку ея в каюту, пожелал кадетам спокойной ночи и убрел в рубку. Как и ожидалось, делать там было нечего – пятисотка исправно тянула к Луне в автоматическом режиме. Остаток ночи Виталий совершенно спокойно продрых у себя в каюте, и ни разу автоматы не воззвали к хитроумному разуму хомо сапиенса, справились сами.

Побудку Виталий устроил за час до прибытия, слегка опередив распорядок. Но ровно в восемь-ноль-ноль он сдал вахту Левенцу, посадил того за пульт и велел контролировать рулежку и посадку. Самойлов, понятное дело, вертелся здесь же, в рубке – а кто на его месте поступил