Zадача будет выполнена! Ни шагу назад - Николай Петрович Марчук Страница 9

Под обстрелом страшно. Вот сколько под них ни попадай, а всегда страшно. Конечно не так, как в первые разы, но все равно ссыкотно. Внутри ужас, который сложно выразить словами. Весь обращаешься в слух; нервы, как струны, лопнут – и слез не удержать. Первое время нещадно трясешься от страха, мозг отказывается работать, тело не гнется, вообще не подчиняется. Кажется, и дышать перестаешь. Замер, вслушиваешься, как близко ложатся вражеские снаряды. Тело парализует, и оно отказывается подчиняться.

Бывало, под первыми обстрелами кто-то из моих боевых товарищей и обделывался от страха, но никто и никогда не смеялся над ними за это. Смеяться будет только тот, кто сам никогда не попадал под обстрел. Потому что такие люди просто не понимают, каково это – быть в эпицентре одновременно землетрясения и извержения вулкана. Земля под ногами трясется от близких разрывов, да еще и с неба летят огненные кометы, и ты даже не заметишь, как твой сфинктер разожмется и выпустит наружу предательскую струю. Ты не контролируешь свой организм, его контролирует страх, природный, первобытный страх, доставшийся нам от предков, которые могли предчувствовать природные катаклизмы – землетрясения и извержения вулканов.

Но это все попервоначалу, особенно когда садят чем-то мощным, типа 122-, 152– или 155-миллиметровым. А потом даже к этому привыкаешь. Боишься, конечно, но не так сильно. А если еще удалось надежно спрятать свое тело, то совсем красота, можно и вздремнуть малешко. Нет, полноценного сна, конечно, не будет – где вы на войне, особенно на передовой, видели, чтобы бойцы нормально, полноценно высыпались? Просто на какой-то миг часть мозга отключится, и произойдет небольшая перезагрузка психики.

Что со мной и произошло. Сон навалился как-то незаметно, будто бы исподтишка. Вот так под близкие частые разрывы я и уснул, а точнее, провалился в липкое, мутное болото настороженной дремоты.

Глава 4

Из омута беспокойного сна меня вырвал яростный шепот, раздававшийся снаружи.

– Псих! Псих! – слышалось поблизости. – Братан, ты где?

– В пи***е, на верхней полке, – таким же шепотом ответил я, передразнивая звавшего меня парня.

– Епать-копать! Фу ты, бляха муха, напугал, зараза! – раздался за дощатой перегородкой испуганный матерок.

Через пару секунд в мою темную нору проник слабый свет, дощатая перегородка отвалилась, и я увидел довольное лицо своего друга и боевого товарища – Семена Воршавина с позывным Бамут.

Сема – невысокий коренастый крепыш. Роста он невысокого, зато могуч в плечах и руках, впрочем, как и многие опытные пользователи ПК. Нос картошкой, простоватое лицо, усыпанное веснушками и рыжими куцыми волосами на подбородке. Борода у Бамута никак не растет, из-за чего он сильно переживает, потому что в его видении мира доблестный воин обязательно должен быть бородат, как гном из произведений Толкина.

Ему двадцать два года, родом он из небольшого шахтерского поселка в Донбассе. На войне Сема почти половину своей жизни. Начал он воевать в 2014 году, записавшись в ополчение вместе со своим отцом. Отец Бамута Максим Воршавин был первым номером пулеметного расчета, а его сын Семен стал вторым номером.

Если вы думаете, что это был патриотический порыв, то не ошибетесь; правда, надо уточнить, что в ополчении хоть как-то кормили, а на гражданке в то время было совсем тоскливо, особенно в тех поселках, где шли бои. Семейство Воршавиных как раз из такого фронтового шахтерского поселка. Мать Семы умерла от рака еще до войны, отец сильно пил, а в пятнадцатом году погиб во время украинского обстрела. В мирную жизнь Семен уже не вернулся, так и застрял в ополчении со своим пулеметом.

Про профессионалов и мастеров своего дела говорят, что они родились с инструментом в руках. С Бамутом все было еще хлеще: он не просто родился с пулеметом в руках – он, похоже, родился от союза двух пулеметов. Его отца звали Максимом, мать – Дарьей. Ну про «максим» все знают, что это такой пулемет времен Первой, Второй, да, честно говоря, и этой, Третьей мировой войны. А «дашкой» в войсках часто кличут крупнокалиберный пулемет ДШКМ.

Бамут был не просто хорошим пулеметчиком, а пулеметчиком от бога, я еще никого не видел, чтобы кто-то так проворно управлялся бы с ПКМ. При этом у него за плечами было всего восемь классов обычной поселковой школы и никаких пулеметных курсов. Все премудрости ратного дела Бамут познавал на практике, впитывая опыт многочисленных боевых товарищей, деля все полученные знания на нужные и ненужные. Все, что может пригодиться в бою, хорошо, а все, что мешает побеждать и выживать, плохо.

Мы с Бамутом через многое прошли за эти годы. Вместе начинали с Крыма, вместе бились против нациков из батальона «Готенланд», вместе брали штурмом переправу возле Новой Каховки, вот теперь вместе держим оборону на окраине Токмака. Он мой лучший друг. Причем не только из-за того, что мы сражаемся плечом к плечу уже два года, а еще и потому, что мы с ним очень похожи и непохожи одновременно.

Мы примерно одного возраста: ему – двадцать два, мне – двадцать пять. Мы оба круглые сироты. У нас примерно одни и те же взгляды на жизнь и свое место в этом мире.

На этом общее заканчивается, и начинаются различия. Мы с ним совершенно разные: как богач и бедняк, как умник и тупица, как силач и слабак.

Я из богатой, обеспеченной семьи. Получил хорошее образование, знаю три иностранных языка, английский для меня как второй родной. Еще два года назад я был популярным блогером с несколькими миллионами подписоты. Канал на YouTube[1] приносил мне неплохую прибыль, которая, в сущности, была мелочью по сравнению с дивидендами, которые я получал со счетов своих родителей. Когда началась война, я учился на третьем курсе МГТУ. До этого были два курса МГИМО, но после смерти родителей я ушел оттуда и решил, что буду учиться на инженера, а не на дипломата, как они хотели. В общем, у меня все было хорошо, успешно и сыто. Жрал с золотого блюда и срал в золотой унитаз.

Сема из простой семьи. Мать умерла от рака, отец бухал, а единственный сын рос на улице. В школе Бамут учился из рук вон плохо, он и в ополчение пошел больше не из патриотических побуждений, а чтобы регулярно кушать и не ходить в школу.