Оценщик. Защитник феи - Григорий Константинович Шаргородский Страница 9

Мужчина привел меня в кабинет, который тоже был далек от классического дизайна, тем удивительнее смотрелась в этом оформлении картина позапрошлого века в классической оправе. Полотно я узнал сразу.

Вот и нашлась пропажа! На стене висело произведение Ильи Репина «Иуда». Об этой картине ходят пусть и не подтвержденные жандармскими протоколами и заключениями оценщиков, но очень мрачные слухи. Оно и понятно, сущность внутри имела сложнейшую структуру из смеси энергий творения и разрушения. Там все так намешано, что уловить основной посыл было трудно. Как бы мне ни хотелось разобраться с этой сущностью, но отвлекала еще одна странность в поведении заказчика. Несмотря на его прежнюю настороженность к купленному полотну, он без колебаний уселся в кресло за столом, тем самым повернувшись к картине спиной.

– Благодарю, что так быстро приехали, мистер Петров. Вот ваш гонорар. – Мужчина достал из выдвижного ящика рабочего стола пачку франков и небрежно, даже с каким-то отвращением перебросил деньги мне. Причем его негативные эмоции явно были направлены именно на деньги, а не на того, кому они предназначены. – Здесь больше, чем я обещал, но это уже не имеет значения. Деньги – зло, особенно эти. Ведь нет никакого оправдания тому, что мы с женой сотворили ради них.

– Уважаемый, я не исповедник, а оценщик, и уже успел понять, с чем мы имеем дело. Давайте не будем тратить время на лишние разговоры, а просто выйдем из дома, и я тут же вызову подмогу.

– Нет, господин Петров, вам все же придется меня выслушать, – возразил мой странный клиент и достал из того же ящика револьвер.

Вот же везет мне на психованных и при этом вооруженных заказчиков. Пока он просто положил револьвер на столешницу, даже не направляя на меня ствол, но перестраховаться все же стоило. Раньше я схватился бы за щитовик, закрываясь энергетическим полем. Сейчас же достаточно лишь прикоснуться к висевшей на поясе палочке, чтобы незаметно для собеседника сотворить между нами невидимый мобильный щит.

– И все же я настоятельно рекомендовал бы…

«Слушай!» – прошелестел хриплый шепот прямо в моей голове, заставив оборвать успокаивающую речь.

Честно говоря, даже при моем понимании сути происходящего, по спине пробежали мурашки, а волосы на голове зашевелились. Несмотря на интерьер в позитивно-светлых тонах, атмосфера в кабинете сгустилась. Даже показалось, что мужик на картине зашевелился. Репин создал образ Иуды, словно проявившегося из цветовой полутьмы невнятного хаоса широких мазков. Одновременно затравленный и колючий взгляд вызывал неоднозначные чувства.

А может, действительно выслушать страдальца? Выговорится и станет более покладистым, тогда и уведу его из дома. А еще не мешало бы найти его жену, хотя по разлитой по дому энергии разрушения у меня возникали нехорошие предчувствия насчет ее судьбы.

– Когда-то я работал на отца моей супруги, – не дожидаясь моего согласия, продолжил клиент. – Это был добрейшей души человек. Богатый меценат и благотворитель. Он организовал огромный фонд помощи тяжело больным детям. Жаль, прожил недолго, а мы оказались слишком слабыми и недостойными наследниками. Сначала растратили все, что он завещал жене, а затем залезли в благотворительный фонд. Супруга постоянно убеждала меня, что мы поступаем правильно, ведь это деньги ее отца, и только ей решать, кому они нужнее. А я не возражал и… – Внезапно мужчина замолчал и перевел взгляд с меня куда-то направо и вниз. Словно увидел кого-то невидимого мне и имеющего значительно меньший рост. – Да-да, девочка, я уже закончил и сейчас поступлю правильно.

Увы, меня подвел наработанный на тренировках с Порывом рефлекс. Вместо того, чтобы телекинетическим конструктом обезоружить находящегося явно не в себе клиента, я сначала усилил мобильный щит, а в это время он быстро приставил пистолет виску и выстрелил.

– Да чтоб тебя! – выругался я, растерянно глядя на обвисшего в кресле мужика без половины черепа. Затем перевел взгляд на картину и сокрушенно покачал головой.

Меня всегда тянуло к изучению энергетических сущностей, но приближаться к Иуде что-то не хотелось. Вместо этого я достал телефон и активировал находящийся в особом списке контакт.

– Привет, Назар. Что там у тебя? – быстро отозвался в телефоне знакомый голос.

– Привет, Жюль, – искренне обрадовался я тому, что сегодня дежурит младший инспектор Шеро, а не его сменщик Франс Дави. В таком случае лучше было бы сразу звонить Иванычу.

– У меня почти стандарт. Вредоносная сущность. Один труп. Самоубийца. Сейчас поищу, но, скорее всего, найду второе тело. В общем, работаем как обычно.

– А шефу ты, конечно же, не звонил? – задал жандарм явно риторический вопрос.

– Ты тоже можешь не звонить. У него наверняка стоит маячок на запросы. Если не будет слишком занят, сам поинтересуется.

Я снова посмотрел на картину и…

Да ну нафиг! Илью Ефимовича явно терзали непростые чувства, когда он создавал этот очень непростой образ. Так, что напитал его своими эмоциями и энергией творения по самое не могу – вон что зародилось в итоге. Поэтому вместо азарта исследователя во мне возобладало сильное желание сразу свалить на улицу и уже там дождаться жандармов. Но для очистки совести все же решил поискать жену заказчика. Может, она еще жива и нуждается в помощи.

Оба этих намерения пришлось отложить, ведь как только я развернулся к двери в коридор, то тут же настороженно и, что греха таить, испуганно замер. Путь к выходу преграждал непонятно откуда взявшийся мальчик лет семи. Но хуже всего было то, что этого пацана я знал, причем очень хорошо.

– Привет, Назарка, – полузабытым голосом произнес ребенок, глядя на меня снизу вверх.

– Привет, Юрка, – буквально вырвалось из меня, хотя общаться с призраками прошлого – не очень-то здоровая затея.

– Ну и как тебе спится по ночам после того, что ты сделал? – Детский голосок звенел у меня в ушах, поднимая из глубин подсознания то, что я прятал там большую часть своей жизни. – Ты ведь мог меня спасти. Мог и не захотел. Так ведь, Назарка?!

Лицо ребенка потемнело, глаза превратились в антрацит.

Скорее всего, мог. Тогда Матюха – вечный баламут и заводила – предложил исследовать чердак давно заброшенной хозпристройки. Я понимал, что затея опасная, но детский азарт и нежелание прослыть трусом толкнули меня пойти с ними. Недолгие сомнения все же сыграли свою роль, и на