Александр Афанасьев - Падение Вавилона Страница 9

Второй круг охраны составляли люди из сто одиннадцатой бригады – придворной, особо подготовленной части пакистанской армии, непосредственно она совершила все военные перевороты, какие только совершались в Пакистане. Неразговорчивые, бородатые, в основном с бритыми наголо головами люди с автоматическими винтовками и в военной форме – они стояли и на въезде во дворик дома, и у машин, готовые ко всему. Никто не испытывал никаких иллюзий – американцы при каких-то обстоятельствах могут отследить их через спутник или через БПЛА и нанести удар – просто удар. Этот удар во многомиллионном городе будет означать начало полномасштабной войны Пакистана с Афганистаном, а возможно, и с США из-за грубого нарушения норм суверенитета. Ничего же другого – мины, гранатомета, засады убийц – здесь бояться не стоило, чужих здесь нет, любого чужого выследят и донесут незамедлительно, против врагов из конкурирующих банд или небольшой группы спецназа этой охраны вполне достаточно. Мулла считался защищенным на сто процентов… хотя нет, не на сто.

На девяносто девять.

Как только он ступил во двор, один из пехлеванов раскрыл над ним большой черный зонт, похожий на старый английский, с длинной и крепкой ручкой. Дождя не было, но эта примитивная мера защиты не давала американцам опознать объект с космоса и с помощью БПЛА. Несколько шагов по двору – и вот охраняемое лицо уже в машине, боевики личной охраны и бойцы сто одиннадцатой бригады рассаживались в соседние. Раскрыли двери – и кортеж выкатился на оживленную улицу – народонаселение Пешавара росло так быстро, что даже тихие улочки пригородов теперь были оживленными.

Мулла не давал указание водителю, куда ехать – водитель и так все знал. Сначала – медресе Хаккания, потом – аэропорт, где в одном из ангаров назначена встреча с каким-то человеком. Мулла не светился лишний раз, но вел никак не затворнический образ жизни, он встречался с людьми и даже с журналистами. Все могли его найти, кроме ЦРУ США.

По окружной – она так и называлась Outer Circular road – они выкатились на нужную развилку и встали на дорогу, ведущую в местечко Хаккания, почти пригород Пешавара. Машины шли ходко – это была вполне современная трасса, бетонная, многополосная, по обе стороны – рекламные щиты с рекламой. Рекламировали в основном индийские фильмы.

Медресе Хаккания представляло из себя большое, разлапистое здание традиционной архитектуры: приземистое, с куполом, с чем-то наподобие открытой террасы, идущей по всему периметру здания, все здание было украшено рисунками, в отличие от печально знаменитой Красной мечети[5] доминирующий цвет здесь был голубой. Рядом не парковались машины, и вообще здесь мало кто ездил на машинах, считалось харамом подъезжать к медресе на машине. Но для муллы Омара, конечно же, было сделано исключение. Когда машина, в которой находился мулла, плавно затормозила у главного входа в медресе и охранники разбежались по своим секторам, обеспечивая периметр, мулла открыл дверцу машины…

– Субхана-кя, Аллахумма…

По крайней мере водитель потом поклялся на Коране, что мулла сказал именно это. Интересно, с чего бы… Может быть, он и в самом деле был святым, ведь для мусульман он сделал столько, сколько сделал мало кто из живших на земле. А может, он просто предчувствовал, что произойдет. Как бы то ни было – он шагнул из машины.

Шаг. Второй. К низким ступеням, ведущим к основному входу в медресе – там уже собрался класс, там будущие мученики за веру ждут его слов – слов веры и войны. Еще шаг, нога проскальзывает и…

Мулла Омар падает в абсолютной тишине, и кровь его орошает ступени медресе Хаккания…

Первыми опомнились не пехлеваны из личной охраны, а бойцы из сто одиннадцатой бригады – все-таки они были военными, военными не из худших, и видели смерть во всех ее проявлениях. Машина закрывала то место, где стоял мулла, и один из бойцов подскочил к лежащему мулле, перевернул его на спину и понял – все.

С концами.

– Там!

Один из бойцов показал пальцем.

Шокированные пехлеваны и бойцы охраны не заметили, как вокруг собиралась толпа, как из здания медресе выскочили уже больше ста человек в черных чалмах и продолжали выскакивать все новые и новые, и со сторон тоже сбегалась толпа, потому что где-где – а вокруг медресе Хаккания истинно верующих, сиречь ваххабитов – всегда более чем достаточно.

– Сэр, он умер! – сказал тот боец, который пытался понять, что с муллой.

Эти нехитрые слова пронзили толпу, подобно электрическому разряду. Здесь собрались люди, которые были привычны к крови и смерти, которые готовились к тому, чтобы убивать неверных и самим стать шахидами на пути Аллаха – то есть пасть в бою. Многие из них уже были напичканы ненавистью настолько, что готовы были грызть неверных зубами и рвать руками. Перед ними были военные, здесь учили, что это – прислужники тагута, которые угнетают правоверных и жизнь которых разрешена любому правоверному. Требовалось только слово, чтобы толпа сорвалась подобно неуправляемой лавине – и слово это прозвучало.

– Они убили его!!!

– Аллах Акбар! – визгливо выкрикнул кто-то.

Последнее, что успел сделать боец, который пытался помочь мулле, – он вскинул винтовку и дал короткую очередь в упор по толпе. Потом – разъяренная толпа погребла его и разорвала на части, его и всех его сослуживцев, и хорошо, если кто из них сумел забрать с собой хотя бы одного из экстремистов. Потом истерзанные трупы солдат и охранников понесли по Хаккании, по пути поджигая и убивая, вышли на дорогу к Пешавару, где наспех создавался заслон из полицейских и военных – кого успели собрать. Видя накатывающий на жидкую цепь солдат людской вал, их командир крикнул «Огонь!» – и кто-то из полицейских и солдат открыл огонь, а кто-то в панике бросился бежать. Из толпы тут же открыли огонь ответный – у тех, кто приходил зачем-то в медресе Хаккания, оружие всегда имелось при себе. Заслон смяли, уцелевших растерзали и пошли дальше. На окружной дороге спешно выстраивался заслон уже с танками…

– Есть!

Снайпер соскочил с верхотуры, на которую он залез, чтобы иметь нормальный сектор обстрела, в руках у него была винтовка.

– Ты что, брось!

– Точно сделал?

– Он упал. Я видел попадание.

Больше ничего сделать было нельзя.

Снайпер бросил винтовку.

Вместе они выбежали к машине – старенькому, но в неплохом состоянии японскому пикапу «Тойота». Двигатель схватился с полтычка.

– Сейчас все перекроют.

– Прорвемся…

– Не гони!

Полицейский выскочил под колеса – и упал, отброшенный кенгурятником пикапа в сторону.

– Черт… Теперь затравят.