Дмитрий Дашко - Кремль 2222. Царицыно Страница 9

Я оставил копьё в нём, взял себе на память что-то среднее между мечом и куском ржавого железа. Сходу определиться сложно: то ли изначально из дерьмового металла сковали, то ли совсем запустили «саблюку». Но даже в таком состоянии, эта железяка была предпочтительнее копья. Я больше привык к оружию рубящему, чем колющему. У каждого свои капризы, и я не безгрешен, в чём готов покаяться хоть сейчас.

Исчезновение главаря заметили. Ко мне ещё дважды наведывались в «гости» и каждый раз я обзаводился полезным трофеем. Мелочь, но приятно. Теперь в моей коллекции была сплюснутая от удара армейская фляжка (Я отхлебнул. Обычная вода, но в моей ситуации лучше и не надо), ножичек в самый раз для засолки огурчиков, то есть штука безумно полезная в любой ситуации. Ещё с одного мертвеца снял хороший кожаный ремень (так и не понял, на кой ляд он обкрутил им свои голые чресла? Понтовался?).

Безумно хотелось есть, но трофейный провиант не вызвал ничего, кроме тошноты. Эти парни питались дрянью отвратительной на вид и на вкус. Такое можно слопать лишь умирая от голода. Я пока что повременил с приёмом пищи. Гарантировано потом засяду в кусты и неизвестно, когда из них выберусь.

Однако куковать в подъезде до приёма более массовой делегации глупо. Так что я снова решил пойти ва-банк. Тут либо пан, либо пропал. Пан – лучше. Намного лучше!

Выскочил на улицу и дал стрекача, петляя не хуже зайца.

Через пару кварталов обстановка прояснилась. За мной не гнались. Вот и чудненько. Можно топать дальше, правда, с оглядкой, реагируя на каждый шорох. Мало ли какие сюрпризы ждут меня впереди.

Сегодняшний лимит на приключения ещё не исчерпал себя. Через полчаса я стал свидетелем ещё одной необычной сцены: семёрка закутанных в самое невообразимое тряпьё типов, смахивающих одновременно на бомжей и древнеегипетских мумий, наседала на хрупкого вида девушку. Та отбивалась, демонстрируя хорошие навыки рукопашного боя, но было ясно, что дела её плохи.

Атакующие действовали слажено, отнюдь не так, как обычно показывают в боевиках. В кино злодеи нападают на главного героя в порядке очереди, терпеливо дожидаясь, пока тот уделает противника и перейдёт к следующему.

Девчонку брали на измор, нападали сразу с нескольких сторон, умело уходили от ударов и дожидались, когда она выбьется из сил. И пусть вся семёрка имела при себе оружие, включая арбалеты, но в ход его не пускала. Вывод из этого следовал простой – она нужна целой и невредимой. Зачем – другой вопрос. Например, позабавиться. Вряд ли эти отбросы могли рассчитывать на внимание со стороны нормальной женщины.

Во мне ещё горел задор от недавней стычки с мохначами, да и не привык я оставлять женщин в беде, так что никакой проблемы выбора передо мной не стояло. Если добавить, что девушка была, если не красивой (а это понятие относительное), так симпатичной, это сходу усилило мою решимость и прибавило сил.

Уроды (кстати, действительно уроды – из какой выгребной ямы их только выкопали?) не подозревали о моём существовании, они были слишком заняты увлекательным занятием, так что моё появление стало большим сюрпризом.

Я не встал взывать к совести, увещевать и уговаривать. Педагогика слов тут бесполезна, нужны совершенно иные аргументы, такие как прямой в голову или боковой по рёбрам. Можно в другой последовательности.

Пользуясь элементом неожиданности, вырубил парочку ближайших, и внимание всей компашки резко переключилось на меня. Они перераспределили цели, четверо по-прежнему занимались девушкой, а пятый бросился на меня. Это был мечник, и я моментально понял, что столкнулся с умелым противником. Да, за ним не чувствовалось школы фехтования, рубился он не по академическим правилам, зато в каждом выпаде чувствовался опыт реальных боёв не на жизнь, а на смерть.

Мечом он орудовал лихо, махая им, словно пёрышком. Я с трудом парировал его полные ярости выпады. Эту схватку надо заканчивать как можно быстрее, я такой темп долго не выдержку. Да и трофейная сабля уступала отлично сбалансированному мечу. Я положил на неё глаз сразу, как только увидел в бою. Пора ей менять владельца.

Мы схлестнулись снова, на сей раз на очень близкой дистанции. Противник распространял вокруг себя столь отвратительные миазмы, что я едва не задохнулся. Мужик вонял хуже помойки.

Наше оружие скрестилось. Мы оказались лицом к лицу. Морда у мечника была укутана на манер бедуина, сквозь грязные, пропитанные гноем и кровью тряпки, виден только злобный прищур нечеловеческих глаз. Раньше меня бы это смутило, но после столкновения с целым отрядом воинственных обезьян, я был готов к любому. Даже к встрече с инопланетным монстром из голливудского ужастика.

«Бедуин» злобно прошипел. Это было ругательство, но прозвучало оно на абсолютно неведомом языке.

– Сам такой, – сказал я и вспомнил о другом трофее – ножике.

Ты-то мне и нужен! В тело мечника он вошел мягко, словно в масло. Ничего удивительного, когда знаешь анатомию, а она у «бедуина» оказалась вполне гуманоидной. Урод сдох моментально. Подбирать его меч было некогда: девушке пришлось совсем уж несладко – она по-прежнему билась с превосходящим врагом, и уже порядком сдавала.

Я рубанул по стоявшему спиной врагу, не рассчитывая снести тому голову. Сабля была слишком тупа для этого. Однако удара хватило, чтобы он схватился за шею, из которой фонтаном хлестала кровь: я перерубил важную артерию. Стало ясно: этот уже не жилец.

С оставшейся троицей разобраться было не в пример легче. Я зарубил одного, а девушка весьма эффектно отправила к праотцам парочку, действуя очень жестоко, но наверняка. Не знаю, кто был её учитель, я бы не отказался взять у него несколько уроков. Век живи, век учись.

Девушка утёрла пот со лба, смахнула длинную прядь чёрных волос, застилавших её лицо, и повернулась ко мне, оказавшись смуглой красоткой восточного типа: миниатюрной, слегка скуластой, с красивыми миндалевидными глазами.

Она по-мужски протянула руку:

– Спасибо, незнакомец! Без твоей помощи я бы ни за что не отбилась от дампов.

В тот момент я пропустил мимо ушей незнакомое слово. Дампы, подумаешь. Ничего удивительного!

Я пожал её крепкую ладошку и улыбнулся с таким видом, будто занимаюсь спасением красавиц каждый день сразу после завтрака.

– Не за что. А то, что мы незнакомы, легко исправить. Меня Игорем зовут, – представился я.

– Буду знать, – задумчиво протянула она.

– Осталось только выяснить твоё имя, – заметил я.

– Данара.

– Красивое, – сказал я.

– На ваш язык оно переводится как Талисман, – пояснила девушка и вдруг посмотрела на меня так, что душа, замёрзшая со дня измены жены, вдруг стала мягкой и податливой словно воск.

Я позволил себе расслабиться. Это стало для меня горьким уроком. Красивые девушки способны на многое. Например, на то, чтобы вырубить слегка поплывшего и много возомнившего о себе волкодава.

Сознание вновь отключилось. Падая в забытьё, я успел с горечью подумать, что в последнее время мне катастрофически не везёт в общении с прекрасным полом. Вот и помогай после этого людям!

Глава 6

Голова раскалывалась, кто-то сверлил в ней дырки и сжимал мозги клещами. Я застонал.

– Уже очухался? Что, болит небось, парень? – участливо сказал чей-то голос.

Я дёрнулся, попытался встать.

– Да ты лежи, отдыхай, – снова произнёс невидимый некто.

– Где я?

– Да у меня в повозке, – добродушно рассмеялся он.

Я потихоньку разлепил заплывшие глаза и увидел говорившего. Это был мужчина лет пятидесяти, правивший кем-то, что я сначала принял за лошадь.

Возница сидел вполоборота, гривастый, давно нечёсаные волосы торчали пучком во все стороны, под стать была и борода: окладистая, как у Льва Толстого на фотках из учебника литературы и при этом спутанная и неряшливая. Одет в толстый серый кафтан (на ум сразу пришло слово домотканый: ни одна фабрика не станет шить такое), подпоясанный кушаком. Не удивлюсь, если на нём подобающего покроя штаны, а на ногах лапти. Может, отшельник, раскольник-старовер или российский вариант американских амишей[5]? Сект всяких хватает, даже в наших краях. С другой стороны – а что ему делать в Москве? Народ смешить?

– Простите, как вас зовут? – снова заговорил я.

– Ишь, предупредительный какой! На «вы», понимаешь, обращается, – засмеялся возница. – Будто я боярин али сам воевода! Давай, милчеловек, по-простому, на «ты»… А кличут меня Степанычем. Так и зови. Меня тут каждая крысособака знает.

– Кто-кто? – не въехал я.

Причём тут крыса или собака?

– Тебя что, молодой да ранний, совсем по башке приложили? – удивился Степаныч. – Память отшибли, да? Крысособак не знаешь…

– Может быть, – неопределённо протянул я, понимая, что в моих обстоятельствах не стоит раньше времени раскрываться. Надо выудить из словоохотливого мужичка как можно больше информации, чтобы прийти к выводам.