Юрий Корчевский - Сторожевой полк. Княжий суд Страница 9

Через час скачки по пыльной грунтовке мы добрались до Окунева. Крестьяне указали на солидный бревенчатый дом – там боярыня проживает.

На стук в ворота вышел слуга. Я попросил встречи с боярыней. Слуга убежал в дом и вскоре вернулся.

– Боярыня интересуется: кто ее спрашивает?

– Князь Михайлов, сосед.

Слуга вновь исчез.

В доме засуетились, были слышны выкрики и топот слуг.

Минуты шли за минутами. Макару ждать явно надоело.

– У нас в Литве князь в любой двор въехать мог, а тебя ждать заставляют!

– Не торопись, негоже знакомство начинать со скандала. И еще учти – она женщина. Небось прихорашивается да одежду покрасивее подбирает.

Наконец выбежал слуга и распахнул ворота.

– Извольте, милостивые судари!

Мы спрыгнули с коней, отдали слуге поводья лошадей, а сами медленно пошли к крыльцу.

Когда до него оставалось шагов десять, распахнулась дверь, выскочили две шустрые девки в сарафанах и разостлали перед нами дорожку. Это у боярыни заскок такой или слуга ошибся, сказал ей, что сам государь приехал? Я-то и в самом деле был в красном княжеском плаще.

Но тут дверь открылась и выплыла – по-другому и не скажешь – боярыня: дородная, средних лет женщина, с пшеничными волосами под кокошником, в красном сарафане и таких же красных полусапожках. Она спустилась по ступеням и с поклоном поднесла мне корец сбитня.

Меня все время подмывало обернуться – кому такие почести? Не привык я еще, что мне бояре поклон отдают. Сам недавно еще боярином был, но и общался тогда с ровней без глубоких поклонов. А тут женщина – и поклон мне в пояс.

С легким поклоном я принял корец, опрокинул его, крякнул и обтер усы:

– Хорош сбитень!

Боярыня сделала рукой знак, одна из девок подскочила с кувшином и наполнила корец вновь. Теперь уже его вручили Макару. То ли в Литве его такие же традиции, то ли он с меня пример взял, только Макар в точности повторил мои действия.

Дворовая девка забрала корец, а боярыня отступила в сторону и плавно повела рукой:

– Проходите в избу, гости дорогие.

Мы степенно поднялись по ступеням, скинули шапки, и, повернувшись к образам, я перекрестился, краем глаза наблюдая за Макаром.

Он помедлил, но потом перекрестился тоже, правда, на свой манер.

Боярыня пригласила нас присесть. Мы уселись на лавку.

Первым начал я:

– Познакомиться я приехал, соседушка. Земли у нас краями сходятся. Боярин, князь Георгий Игнатьевич Михайлов, сейчас в Охлопкове нахожусь, недалеко от него имение начал ставить. А это – Макар, из боярских детей.

Боярыня склонилась слегка:

– Рада соседям добрым. Меня тятенька Василисой назвал, а фамилия моя – Куракина.

– И я рад такой соседке – доброй да красивой, – подольстил я ей.

Щеки Василисы слегка зарумянились.

– Не изволишь ли ты, князь, со спутником своим откушать у меня?

– Изволю.

Боярыня хлопнула в ладоши, и в горницу тут же примчалась служанка. Василиса отдала распоряжения, только почудилось мне, что это – напоказ, потому как вскоре уже нас пригласили в трапезную.

Не сказать, что стол был богат – так ведь и гостей не ждали. Тем не менее курица вареная с лапшой была, огурчики свежие, пряженцы с рыбой и луком, квас. Хозяйка, самолично выказывая нам честь, разлила по чаркам наливочку.

– Со знакомством! – предложила она тост.

Все выпили и принялись за еду. Мы с Макаром быстро оставили от курицы лишь косточки.

Боярыня налила еще наливочки. Теперь ответный тост был за мной:

– За славную соседку, с кем имел честь познакомиться, и надеюсь на продолжение общения и впредь. За боярыню Василису Куракину!

Боярыня прямо зарделась от удовольствия. Мы выпили, закусили.

– Давно ли надел получил, князь?

– Два месяца тому назад – государь дачей оделил. Да все руки не доходили за надел взяться. У меня еще поместье есть, но неблизко – в Вологде. А вот в Охлопкове постройку усадьбы начал. Как закончу, прошу в гости – на новоселье. Заодно и с женой познакомлю.

– С удовольствием принимаю приглашение. А то живу, как в глухом углу. У нас с тобой, Георгий Игнатьевич, еще сосед общий есть, Никифоров. Нехорошо так говорить, но человек уж больно ледащий.

– Почему же так? – насторожился я.

– А ты еще с ним незнаком, князь?

– С тебя, Василиса, решил знакомство начать.

– А, тогда понятно. Зело он вино пьет, непотребные слова употребляет. Людей себе в дружину набрал – из тех, кого за грехи из войска выгнали, себе под стать. Все соседи от него стонут: кому хлеба конями потоптал, у кого девку скрал да снасильничал. А до Москвы далеко, к государю с челобитной не наездишься. О прошлом годе боярин Аксаков, сосед его с закатной стороны, челобитную писал. Да государь в это время с Литвою воевал, видно, некогда ему было. Так ничем все это и кончилось, а осенью у Аксакова сено в стогах сгорело.

Мы с Макаром переглянулись. Похоже, наш неизвестный злодей обретал черты.

Мы посидели еще немного, выпили по третьей чарке. Теперь тост говорил Макар. Я подивился его красноречию, не подозревал, что у него такие таланты. Видимо, научился у польской шляхты. Ну, поляки – те сроду славились как галантные кавалеры. Чванливы, горды чрезмерно, задиристы, но умению обольщать у них можно было поучиться.

Мы тепло распрощались с боярыней, прислуга подвела коней. Как князь, я мог выехать со двора верхом, но, отдавая дань вежливости гостеприимной хозяйке, сел верхом только за воротами усадьбы.

Мы отъехали немного, и Макар пристроился рядом, стремя в стремя.

– Князь, сдается мне, что от этой соседки – боярыни Куракиной – угрозы не исходит. Мягка, женственна. Надо прощупать боярина Никифорова.

– Тоже так мыслю. Но подожду, пока мои ратники подъедут. Лишь бы плотники не подвели, избы скорее поставили. Для холопов места не хватает, а еще ведь бойцы мои прибудут.

В раздумьях мы добрались до Охлопкова.

Пару дней прошли спокойно. Но мне нужно было жилье для людей, и потому, пока не прибыл обоз с итальянцем, я всех здоровых холопов, избежавших при недавнем избиении травм, бросил на помощь плотникам: бревна подтащить, ошкурить – да мало ли на стройке работ?

А на третий день холопы привели ко мне связанного и упиравшегося мужика.

– Вот, барин, в лесу захватили, за деревней нашей следил.

– Ты кто таков?

– А тебе не все ли равно?

– Эй, – вспылил Макар, – ты с князем говоришь, попридержи язык.

– Тоже мне – князь! Дружины нет, бояр приближенных тоже что-то не вижу.

– Ты чего в лесу делал?

– По нужде зашел, – продолжал дерзить мужик.

– За дерзость твою плетей получишь!

– Эва! Не впервой! – огрызнулся мужик.

– Десять плетей ему, да в подвал. Пусть посидит, пока не поумнеет.

Мужика привязали к березе, один из холопов сбегал за плетью и отстегал его. Затем мужика поволокли в холодный подвал.

– Не нравится мне он, неспроста в лесу сидел. Явно за нами наблюдал. И ведет себя дерзко, видно – заступника за собой имеет, – хмурился Макар.

– Верно мыслишь. Пусть лазутчик в подвале покамест посидит, думаю, заступник завтра выручать явится.

Но назавтра заступник не явился, так как уже этой ночью мужик из подвала бесследно исчез. Охраны у подвала не было, и утром мы обнаружили открытую настежь дверь.

Я особо не переживал, преступлений за ним не было, а охранять его было просто некому – ратники еще не прибыли. А следующей ночью мы проснулись от криков.

Накинув на исподнее кафтан, я выскочил на улицу. Горела недостроенная изба. Тьфу ты! И тушить нечем – река далеко, а из колодца не начерпаешься.

Холопы присматривали, чтобы искры от пожара не залетели на соседние избы, держа наготове несколько ведер с водой. Обошлось. Но я увязал вчерашнее задержание мужика с поджогом. А в том, что это был поджог, я не сомневался. Изба не достроена, и печи в ней еще не было. С чего загореться? Не от окурка же – табак до Руси еще не дошел. Избиение холопов, поджог – это уже не случайность.

Тем не менее утром мы с Макаром выехали в Коломну – жизнь заставила. Надо оружие Макару приобрести да амбалов для охраны поместья на время нанять, пока Федор с ратниками из Вологды не вернутся.

Макару дорога была уже знакома – недавно они с Федькой-занозой на торг ездили, с которого строптивый боярский сын в Москву за обновами самовольно подался, заставив всех изрядно поволноваться. Надеюсь, то была последняя авантюра, больше он самоволку себе не позволит после моего строгого внушения.

Погода стояла отменная. Солнце уверенно взбиралось по небосводу, согревая остывшую за ночь землю. Широкая тропа шла по высокому берегу Оки. От реки, змеившейся внизу справа, тянуло прохладой. Со склона далеко просматривались окские просторы.

Тропа ушла влево, и мы скакали теперь по сосновому бору, потеряв из виду реку. Смолистый аромат наполнял грудь свежестью. Тишину прерывала дробь невидимого трудяги-дятла.

Вот лес начал редеть, и мы выехали на открытое пространство. Впереди на холме показались купола церквей, возвышавшихся за высоким деревянным частоколом, окружавшим крепости. Перед стеной пестрели многочисленные постройки посада. «Коломна! – крикнул Макар. – Нам налево», – показал он рукой в сторону небольшой реки.