Дмитрий Янковский - Мир вечного ливня Страница 9

— Все! — Кирилл поднял руку. — Стоп! Заводите массовку.

Массовка в моем понимании — человек сто, но в зал ввели всего два десятка людей. Большинство было молодыми людьми и девушками, скорее всего студентами театрального вуза, лишь несколько статистов, точнее, статисток имели фактурную «народную» внешность. Одна женщина была тучной и рыхлой, другая наоборот — дамочка крепкая и худая, похожая на усредненный образ кассирши продуктового магазина. Были и трое мужчин. Один выделялся запоминающейся клетчатой кепкой, двое других — пиджаками с Черкизовского рынка.

Когда Зинаида рассадила всех по одной ей понятной схеме, операторы тут же придвинули к группке несколько камер. Я удивился, поскольку каждый раз, когда мне доводилось видеть розыгрыш лотереи по телевизору, там в студии было гораздо большее количество зрителей.

И тут же новая мысль мелькнула у меня в голове, заставив улыбнуться. Розыгрыш лотереи и розыгрыш лохов прочно объединились у меня в сознании в один сплошной бесцеремонный розыгрыш.

«И сам я участвую в этом розыгрыше! — подумал я почти без эмоций. — При мне разыгрывают лотерею, а я разыгрываю всю страну перед камерой».

Однако это не побудило меня уйти, хотя такой способ заработка мне самому отнюдь не представлялся честным.

«Один раз — не пидорас, — успокоил я сам себя. — Где я еще денег возьму? Не на большую же дорогу идти!»

Невольно в памяти всплыли кадры из «Звездных войн», где Оби Ван наставлял молодого Люка. Если один раз ступишь на темную сторону Силы, то она уже не отпустит тебя. Эту мысль я прогнал, она была мне сейчас невыгодна.

Наконец Кирилл скомандовал начать съемку. Меня усадили в первом ряду среди массовки, а на подиум поднялся загримированный еще плотнее меня популярный телеведущий. Его лицо из-за темного тонального крема походило на лицо мумии, однако я вспомнил, как оно выглядит на экране, и успокоился.

Ведущий что-то лопотал, с ним сделали несколько дублей, пробовали разные варианты текста. Затем подозвали меня. К тому времени я устал от духоты и нервного напряжения, устал беспокоиться о том, смогу ли справиться с этой работой. В общем, я находился в более чем заторможенном состоянии. Меня подвели к машине, и я смотрел на нее как баран на новые ворота.

«Выгонят, — думал я, пока ведущий рассказывал мою биографию. — Выгонят и не заплатят».

Наверное, о том же каждый раз думает проститутка, лежа под клиентом. Выгонят или заплатят? Потому они и нанимаются к сутенерам — чтобы платили, а не выгоняли.

Наконец мне всучили ключи.

— Вы довольны? — спросил ведущий.

— Невероятно, — ответил я, сообразив, что данный Кириллом текст полностью выветрился из головы. — Честно говоря, я не очень даже надеялся, ну, думал, выиграю немного… А тут — целый автомобиль. — Я вспомнил про тещу и добавил: — Теща, кстати, тоже обрадуется.

Массовка по команде Кирилла разразилась аплодисментами.

— Что вы можете посоветовать зрителям?

Я задумался, пытаясь вспомнить формулировку с бумажки, но быстро понял, что не смогу. Тогда выдал:

— Когда выиграете машину, не нарушайте правила. Потому что лучше купить еще лотерейных билетов, чем платить штрафы инспекторам.

Краем глаза я заметил, как Кирилл показал мне вытянутый вверх большой палец, совсем как Андрей в сегодняшнем сне.

Вскоре начали гаснуть прожектора, а массовка выстроилась в очередь за деньгами, которые выдавала Зинаида Исайевна. Кирилл подошел и хлопнул меня по плечу.

— Ну ты выдал, дорогой! Премию заработал. Прирожденный артист!

— Да я же стоял как чучело. — Почему-то похвала вызвала у меня приступ смущения. — И текст забыл.

— Чучело от тебя и требовалось, а насчет текста расслабься. Твой спич о штрафах на выигранной машине был воистину гениален. Ты что, правда при штабе работал писарем?

— Да, — не моргнув глазом соврал я, не представляя зачем.

— И что писал?

— Речи для начальства на праздники.

— Заметно. А для нас хочешь речи писать? Мой сценарист бухает как сапожник, совершенно от рук отбился. Ничего, кроме мертвой тещи, придумать не может, это она его достала, наверное. Кабинет тебе дам.

— А зарплата?

— Зарплата, дорогой, на заводе. У нас коммунистический принцип — каждому по труду, от каждого сколько сумеем выжать. Вот тебе три сотни. — Он достал из кармана три стодолларовые бумажки. — Сто пятьдесят, как договаривались, и столько же премии. Месяц поработаешь на испытательном сроке, в конце выдам тебе шестьсот. Ну? А там поглядим.

От такого предложения было трудно отказаться. Хотя, если честно, я не был уверен, что стоит ввязываться в дело, в котором я не смыслил ровным счетом нечего. Что с того, что много лет назад, в армейской учебке, я действительно написал пару речей для праздника? То было дилетантство чистейшей воды, просто повод, чтобы увильнуть от покраски забора. Здесь же все было иначе — другие люди, другая ответственность. Хотя и деньги другие.

В конце концов у меня в голове произошло нечто вроде короткого замыкания. Я вдруг понял, что все сомнения по поводу новой работы лишены всякого смысла. Почему? Да все очень просто. Что может с человеком случиться самого плохого? Он может быть покалечен или убит. Хуже ничего не бывает. В принципе ничем таким назначение сценаристом к Кириллу не грозило.

Но даже если пойти дальше, даже если представить, что я не справлюсь с работой, что меня поставят на счетчик, вывезут в лес, покалечат или убьют, даже если представить самое худшее, то все равно получалось, что… Мне ведь уже грозило все это! И ничего, справлялся. На войне меня могли убить или покалечить. За триста долларов в месяц. За триста! А тут мне предлагали шестьсот. Причем каждодневная работа предлагалась более легкая. Не надо таскать на себе шестнадцатикилограммовую снайперку, не надо мокнуть в дождь и страдать от жажды в жару. Не надо кормить комаров в засаде, не надо каждый день видеть, как гибнут друзья. Надо просто приходить на работу и придумывать строчки текста. И в самом худшем случае меня, так же как на войне, могли покалечить или убить. Но за шестьсот долларов, а не за триста. Так о чем же я беспокоился?

— Согласен, — кивнул я.

— Но спуску не дам, — сощурился Кирилл.

— Не нуждаюсь. Начинать работу сейчас?

— Нет. Сегодня к одиннадцати вечера будь на вахте. Тебе выпишут постоянный пропуск, а пока свободен, писарь.

— Не понял… Что значит к одиннадцати вечера? Почему не завтра с утра?

— Вопросов много. Ответы простые. Обычно днем здесь работают другие люди. Сегодня исключение. Считай, что тебе повезло, а то бы мы никак с тобой не встретились. В общем, работаем ночью, пишем тексты, записываем звук, монтируем, снимаем чаще всего тоже ночью, но иногда днем. Достаточно?

— Да. — Я пожал плечами.

Он развернулся и направился в сторону кабинета, временно забыв о моем существовании.

«Раз уж сегодняшний день начался такими бурными переменами, — подумал я, покидая студию, — надо бы выжать из него все, что можно».

Эта идея возникла у меня не на пустом месте, теперь у меня в кармане было и на кино, и на вечер. Странно, но мне захотелось провести его с Катей, хотя она точно была не в моем вкусе. Не знаю, почему именно с ней. Может, потому, что этот удивительный день начался с нее?

Не глядя на вахтера, я пересек вестибюль и быстрым шагом спустился по лестнице. Однако, почти добравшись до студии Веника, я замер в нерешительности. Вряд ли меня там ждут. Катя наверняка получила приличный нагоняй, и сегодня ей не до романтического времяпрепровождения. К тому же Веник может на меня наорать, увидев второй раз, а я не удержусь и срублю его. Тогда меня вышвырнет охранник и вечером возникнут проблемы с получением пропуска. Зачем Кириллу сценарист-дебошир? Нет. Постоянный риск на войне приучил меня не пренебрегать случайностями. Получение работы на студии было именно случайностью, точнее, цепью совпадений. Подобные цепи я рвать не решался. Это было нечто вроде суеверия, но оно оправдывалось практикой.

В общем, я тихонько, стараясь не выдать себя звуком шагов, поднялся наверх и вышел на улицу. Надо было сдать доллары, чтобы взять такси.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Выгодное предложение

Добравшись до дома, я накупил продуктов, взял блок «Честера» и решил предаться чревоугодию. Полученных денег при моем уровне трат должно было хватить месяца на три. Это оказалось сильнейшим средством борьбы со стрессом — более сильным и эффективным, чем прием алкоголя. Так что выпивать я не стал. Как-то не ощутил надобности, хотя и было что отметить.

Я немного попялился в телевизор, посмотрел «Самолет президента» с Гаррисоном Фордом и понял, что ждать вечера глупо, — лучше лечь спать. В этом был резон — выспаться и не проспать на работу. Страховки ради я отыскал давно заброшенный механический будильник, оставшийся от родителей вместе с квартирой, завел и поставил возле дивана. Он тикал сухо и громко, даже в некоторой степени угрожающе. Как часовой механизм взрывного устройства. Но, как ни странно, это помогло мне уснуть, несмотря на дневной свет, пробивающийся через шторы.