Андрей Левицкий - Путь одиночки Страница 9

Влада перешла на шаг и, отстегнув от пояса гранату, крикнула:

– Барон, Юна, ко мне!

Облаяв напоследок вырвиглоток, собаки вернулись. Странно, что твари на них не напали. Наверное, у вирвиглоток есть чем поживиться. Уж не врагов ли терзают?

Вырвиглотки были заняты: гукая, они облепили труп и жрали, чавкая, хрустели перегрызаемыми костями. Труп лежал на спине, носки берцов смотрели в разные стороны. Судя по разбрызганной вокруг кровище и ошметкам плоти, в него выстрелили из РПГ.

– Ложись! – скомандовала Влада, метнула гранату и упала в мох, заткнув уши.

Громыхнуло. Отряхнувшись, она встала – вырвиглоток разметало по поляне, три посеченные осколками твари уползали в кусты, а труп… Комок тошноты подступил к горлу, и Влада отвернулась, но обглоданное лицо с торчащими скуловыми костями стояло перед глазами.

– Ох ты ж… – пробормотал Сухов, бывший полицейский, присаживаясь возле трупа на корточки.

Никто не знал, сколько лет Сухову. Худой, с бритым черепом, обтянутым землистой кожей, со впалыми щеками и глубоко посаженными глазками, он мог сойти и за пятидесятилетнего, но сам Сухов утверждал, что ему двадцать два. Влада в этом очень сомневалась. Сухов прибился к лагерю Фиделя случайно, его нашли умирающим в лесу и вы#ходили. Выяснилось, что он – бывший сотрудник УБОП. Влада полагала, что во внешнем мире он перешел дорогу влиятельным людям и подался в Сектор, куда они не дотянутся. Сухов был лучшим стрелком в лагере, а вот в рукопашном бою Влада его превосходила.

– Эк его… – добавил он.

– Из РПГ стреляли? – спросила Влада. Подходить к трупу не было никакого желания, да и мужики стояли в сторонке и брезгливо морщились.

– Да не! – Сухов равнодушно перевернул труп. – Как будто изнутри разорвало, никто в него не стрелял.

– Наверное, словил паранойку и взорвал гранату под кевларом, – предположил Свен.

– Труп теплый? – спросила Влада.

– Да, свеженький.

– Значит, его напарник далеко не ушел – за ним! – Влада пнула трупик вырвиглотки и прокричала: – Барон, Юна, искать!

Следы второго бойца обнаружились неподалеку, и уводили они в лес. Если до воды доберется, то собаки могут потерять след; с другой стороны, если он попрется к болоту, то наверняка вляпается в искажение тлен, состарится мигом и подохнет. Это было бы хорошо, но хотелось врага допросить.

Собаки, исчезнувшие в пролеске, залились лаем. Влада ускорила бег, выскочила на опушку и не сразу поняла, что происходит: риджбеки облаивали какую-то торчащую из земли толстую корягу. Присмотревшись, Влада поняла, что это спецназовец. Весь заляпанный кровью и грязью, с ошметками плоти, прилипшими к волосам, он стоял на коленях и пытался застрелиться.

– Вот! – крикнула Влада, рванулась вперед и долбанула его прикладом в висок.

Спец булькнул, закатил глаза и рухнул в траву, к ее ногам. Собаки бродили вокруг него и тыкались носами в тело.

– Живой? – спросил подоспевший Свен. На заострившемся лице – ни тени эмоций, даже одышка его не мучила, словно он робот, а не человек.

Сухов проверил пульс на шее врага, кивнул – живехонький – и принялся его обыскивать, комментируя:

– Хорошо прикинутый. Что у нас тут? Гранаты. "Винторез"! О, как повезло, нож "СОГ-Пентагон"… Очень дорогой, себе его оставлю, вы не против?

Влада отодвинула мародерствующего Сухова, повторно обыскала наемника (ничего ценного) и спросила:

– Наручники есть у кого-нибудь?

Мужики помотали головами. Хреново, придется связывать. Этим делом занялся Свен – выкрутил руки пленника за спину, стянул кисти веревкой.

– Ноги вязать? Тащить по болоту замахаемся.

– Не надо. – Влада пинком перевернула тело: молодой еще, шрам от скулы до виска, жесткая линия губ, острый подбородок. Симпатичный, хотя хищник хищником. Влада сплюнула под ноги. Тварь! Возможно, именно этот "симпатичный" убил Циклопа. Он пришел убивать и потому не дождется снисхождения, и смазливая рожа ему не поможет! – В чувство его привести бы, чтоб сам топал.

Свен проговорил, опершись на карабин:

– Как? Он же не сам в обморок упал, а ты его отоварила. Не по щекам же теперь хлопать. Вообще подохнуть может, а зачем нам труп? Я бы с ним живым… побеседовал.

– Невелика потеря, – буркнула Влада и села на корточки рядом с телом. – Хотя нет, велика. Допросить его надо!

И что с ним делать? Она потерла спецназовцу уши, под носом надавила – видела в фильме, что так делают, – по ушам похлопала. Нет эффекта, валяется бревном. Перестаралась.

– Может, контрольный в голову? – предложил Сухов, поигрывая ножом. – Или лезвием по горлу, чтоб пулю не тратить на гада.

Видимо, в пленнике Сухов видел тех, кто выжил его из Москвы. Он единственный страдал в лагере. Улыбался, конечно, шутил, но иногда забывал притворяться. Заглянешь в его глаза – а там такая тоска…

– Нет, надо его допросить. Ждем десять минут и волочем по очереди. – Не выдержав укоризненных взглядов, Влада всплеснула руками: – Да что вы пялитесь? Его надо допросить! Потом хоть режьте его, хоть бейте, хоть в болоте топите!

В указанный срок пленник так и не очнулся.

– Чё делать будем? – поинтересовался Свен.

– Контрольный в голову! – со злобой повторил Сухов. – И по горлу лезвием!

Горестно вздохнув, Влада взглянула на молчаливого Грифа:

– Поможешь тащить?

Парень кивнул.

– Лучше волокушу сделать из куртки, она удобная, я ведь длинный, – посоветовал Гриф.

Пока решали, как поступить, пленник застонал. Влада направила на него автомат. Веки спеца задрожали, он открыл глаза и сощурился. Вскоре сфокусировал взгляд, увидел ствол и разинул рот. По его лицу пронесся вихрь эмоций: негодование, злость, страх, удивление…

– Очухался, гнида! – прошипела Влада с ненавистью, вспомнив Циклопа.

Со стоном пленник дернулся, понял, что связан, и пробормотал:

– Голова… Контузия. – Вдруг он вытаращился на березки. – Где я? Что со мной? Кто вы такие? Девушка, вы же не чурки, почему я связан? Где моя рота?

– Не надо косить под дурачка, – сказала Влада.

Пленник подвигал связанными руками, снова уставился на деревья, мотнул головой, скривился от боли и прохрипел:

– Кто вы такие? Что я тут делаю? Я помню, как мы поджидали караван с героином в ущелье, но нас сдали, и они напали первыми. Граната… Почему я здесь?

– Не спускайте с него глаз, – велела Влада. – Смотрите, чтоб не развязался, и держите оружие подальше. Это хитрая и опасная тварь, натасканная на убийство, ясно?

Спец сидел сгорбившись и прямо в душу смотрел честными глазами побитого пса. Хитрожопая сволочь! Это ж надо так играть! Талант погибает… Талантище! Накатила ярость, Влада сделала к нему два шага и точно, без замаха, ударила кулаком в нос – голова спеца дернулась, откидываясь вверх и влево. Из разбитого носа пошла кровь, закапала на броник.

– Это за что? – прогнусил он. – Что я сделал? Почему я здесь, а не в горах?

Влада наклонилась над ним и прошипела:

– Ты еще спрашиваешь, гнида? Это я должна спрашивать! Кто, сука, тебя нанял?!

– Я не понимаю! Девушка! Если я что-то сделал, то не могу объяснить…

Влада рассмеялась – отчаянно и зло. Вскинула автомат и направила пленнику в живот:

– Класс! Он не может объяснить! И как убивал, не помнишь? И кто твой заказчик?

– Кого убивал? – Взгляд пленника перескакивал с лица на лицо, в голосе было отчаянье. – Какой заказчик? Что происходит? Если я в заложниках, то за меня заплатит государство…

Подошел Гриф, шепнул Владе на ухо:

– Похоже, ему память отшибло, как в кино.

И правда – как в кино. Сколько раз Влада получала по голове, сколько нокаутировала соперников (правда, не прикладом по башке) – ни у кого ни разу не отшибало память, потому она была убеждена: пленник притворяется, чтобы не сдавать заказчика и отсрочить свою гибель. Он же не идиот и понимает, что, когда назовет все имена, получит в лучшем случае пулю в лоб, а в худшем… Потому надо убедить его, что быстрая смерть предпочтительнее медленной.

– Сначала я прострелю тебе коленную чашечку… Нет, – Влада прицелилась спецу между ног. – Сначала – выстрел туда.

Пленник дернулся и инстинктивно пополз от ствола – испугался. Влада продолжала:

– А так я застрелю тебя быстро, обещаю. Ну, так кто твой заказчик?

– Расскажи хоть, что я сделал, – проговорил пленник обреченно.

– Мама на ночь сказки пусть рассказывает, – огрызнулась Влада.

– Это похоже на бред, но я правда не помню, что было. Я – Данила Астрахан, командир диверсионного отряда…

– Продолжай!

– Но больше ничего не помню!

Свен, стоявший чуть поодаль, заметил:

– Они почти всегда вспоминают прошлое, и происходит это быстро. Как бывший врач, я ставлю диагноз – сотрясение, возможно ушиб мозга. Ретроградная амнезия – частое явление, у тебя ж, Владик, рука тяжелая. К тому же паранойка могла повлиять.