Максим Хорсун - Избранник Газового космоса Страница 9

– Асуры могут… мне помочь? – спросил я, едва елозя одеревеневшим языком. – Мне нужно разобраться, как я здесь оказался…

– Чужак ли ты или сумасшедший ахавит, на тебе нет знака, а значит, нам не по пути… – мне показалось, что в бесцветном голосе посвященного позвучала нотка сожаления. – Асуры не примут тебя и не помогут. Каждый из тех, кто живет в мирах Зрака, верит в переселение душ. Но душа твоя пришла из тьмы. А во тьме нет ничего и никого, кроме хаоса и демонов.

– Какие демоны?.. – я сжал кулаки. – Вы ведь – водители мироходов. Вы – высшая каста! Как вы можете оставаться такими зашоренными?

– Есть одно существо, которое поможет тебе разобраться с тем, кто ты есть, – сказал посвященный. – Это – король браминов, имя которому – Исчадие.

Я насупился. Я им о космосе, о ракетах, а они мне – о браминах и демонах из хаоса.

– Где я могу отыскать этого человека? – поинтересовался на всякий случай.

– Исчадие – не человек, – ответил посвященный, открывая мне дверцу. – Все дороги на Целлионе ведут к королю браминов. Становись на любую и иди вперед.

– Кто мне может рассказать о Глазе и о мирах Колеса? – спросил я, уже не особенно надеясь услышать что-то толковое.

– Отыщи в городе Даорака, он – знаток сфер, живет за проспектом Узорчатых Башен, – посвященный захлопнул дверцу, поднял руку, тряхнул браслетами. – Но вначале реши для себя: быть может, оставаться Шакаджи не так уж и плохо?

Водитель выжал педаль газа. Дизель, словно рассерженный спрут, вычихнул черное облако, «паровозик» рванул с места в карьер.

– Как называется город? – выкрикнул я вслед этой нелепой конструкции.

– Джавдат, дорогой, – прозвучало за спиной.

Я обернулся. На меня глазели, меланхолически пожевывая жвачку и отмахиваясь от мух, солдаты.

– Ну, спасибо, – ответил, не понимая еще, как следует себя вести. – Пройти дадите?

В случае чего – у меня ведь пистолет за поясом. Только не хотелось бы снова за него хвататься, я ведь не Сандро Урия какой-нибудь, я – цивилизованный человек…

– Почему не дадим? Конечно, дадим! – искренне, как мне показалось, удивились солдаты. – Только куда ты, брат, собрался – босой и с раной в боку? Сцапают шакахи на полдороге, не дойдешь до города.

– Не стоит беспокоиться, братцы, – ответил я в тон, – дойду как-нибудь.

– Не-е-е, дорогой, – протянул один из бойцов, – я сейчас тебе дам свой старый халат и сандалии. Вот наденешь это все, брат, тогда и пойдешь себе, куда глаза глядят.

– Да какой халат… – отмахнулся я.

– Снимай сорочку, – приказал второй, – сейчас поправим тебе бок, а то вся жизнь в песок вытечет, Глаз зрит!

Ну что тут поделаешь!

– Снимай-снимай, – поддержал товарища первый, – пушку положи на землю, заберешь потом, не нужна нам она. Свои – ха-ха! – надоели.

Меня все еще не покидало ощущение, что это – обман, но один из бородачей уже сбегал на КПП и принес оттуда полосатый халат, сандалии и сумку. Второй же вынул бинт, широкий обрезок ткани, пузырек с бесцветной жидкостью.

Вот уж правда: не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Хрен разберешься в местной культуре-мультуре. Я положил пистолет на землю, стянул заскорузлую от засохшей крови и грязи рубаху. Прозрачная жидкость в пузырьке оказалась спиртом, бок ожгло, но на сердце полегчало.

Не обманывают, пожалели.

На рану наложили тугую повязку, накинули на плечи халат, намотали ткань на голову – получился тюрбан. Я заметил, что на запястьях у солдат одинаковые татуировки – скрещенные молнии. Кастовый знак, скорее всего.

– Носи на здоровье, – сказал хозяин халата и сандалий. – Не гляди, что не новое. Зато чистое: обе жены халат стирали со щелочью.

– Спасибо, братцы, – все еще обескуражено пробормотал я. – Ну, я пойду?

– Иди-иди, – ответили мне, – жены-дети есть?

Есть, конечно. Жена – Псица, сын – Паршивый Сорванец. Ждут дома.

– Привет им передавай! Скажи, кшатры Нагиз и Тактай добра пожелали!

Я еще раз поблагодарил, спрятал пистолет под халатом, вышел за ворота. Вот что значит ездить в одном вагончике с асурами. Честь тебе и почет со всех сторон.

Глава 4

До города было миль пять. По иссушенной Глазом земле шагалось легко, как по асфальту. Впереди клубилось жаркое марево, плечи и спину припекало.

Неожиданно подумалось: а я ведь не ел с тех пор, как разлепил веки на мироходе! Полагаю, солидные отложения на боках любезно приютившего меня господина Урии не дадут скончаться от голода. Ух, я выжму из этой ходячей горы все соки, заставлю заново обрасти мускулами. Слава Глазу, тут хороший задел по массе.

Из марева вынырнули искаженные фигурки всадников. Кто-то ехал мне навстречу со стороны города. Я остановился, чтобы смахнуть пот с лица, затем опять зашагал вперед. Естественно, на душе стало тревожно. Поле-то – огромно, а эти едут в мою сторону.

По мере приближения всадников дурные предчувствия крепчали.

«Шакахи! – думал я. – Вот они какие: шакахи!»

Всадники носили шлемы в виде шакальих голов. Такие себе люди-псы в стеганых доспехах, вооруженные ружьями и ятаганами. Восседали они на высоких тонконогих животных, лишь отдаленно похожих на лошадей. Скорее – на короткошеих жирафов с пятнистыми шкурами и рожками на головах. Шакахи объехали меня с двух сторон, затем прошлись по кругу, опустив песьи носы. Чего им было нужно, я понятия не имел; на грабителей эти люди не походили. Следом за всадниками ступали два мохнатых ящера, запряженные в телегу. На телегу была водружена клетка, в которой сидели три чумазых оборванца. На груди у одного из них висела деревянная табличка с полустертым словом «ахави…».

Ага, вот после этого я разглядел и петли арканов, болтающиеся у седел шакахов.

Не сказав ни слова, люди-псы оставили меня в покое. Просто повернули в сторону, двинули перпендикулярно моей дорожке. Скрипя колесами, развернулась телега. Один из оборванцев протянул сквозь прутья руки и прохрипел:

– Достопочтенный! Спаси!

Да какой я достопочтенный? Костюмированная миграционная служба не тронула, значит, Глаз пока еще зрит на Сандро Урию. Прибавлю лучше шагу…

Вскоре я добрался до предместья. Под ногами была пыльная грунтовка, по обе стороны дороги тянулись глинобитные заборы высотой мне по грудь и выше, к заборам цеплялись темно-зеленые, почти черные плющи. Листва шуршала, словно полиэтилен. Дома были сложены из необработанного известняка и глины, изредка попадались аккуратно оштукатуренные и побеленные жилища – в них, наверное, обитал «средний класс». Крыши – плоские, углы – прямые; в общем, строили здесь, особенно не утруждаясь. Попахивало нечистотами: скорее всего, централизованную канализацию до пригорода не дотянули, поэтому местные повсеместно пользовались нужниками с открытыми выгребными ямами.

Предместье трансформировалось в промышленный квартал. Приземистые кирпичные трубы дымили, по рельсам сновали вагонетки и дрезины, в цехах грохотали машины, им вторили молоты сотен, если не тысяч кузнецов. На одинокого путника рабочие внимания не обращали; оставалось лишь гадать: неужели это старый халат и тюрбан сделали меня в доску своим?

Растительности было – кот наплакал. Почти черные кустарники, похожие на самшит, карликовые пальмы и кипарисы. Ни газонов, ни клумб.

Тоскливо, пыльно, жарко и одноцветно.

Я пересек «кольцевую». По мощенному брусчаткой тракту двигались в два ряда громоздкие автомобили на дизельных движках. Тут же ехали всадники верхом на пятнистых животных, каких я видел у шакахов; шли пешим ходом караванщики, придерживая под уздцы грузовую разновидность «пятнистых». Собственно, те уже не были пятнистыми, их бока покрывала свалявшаяся в колтуны густая шерсть, на спинах намечались по два горба, между которыми громоздились тюки.

За «кольцевой» начались собственно кварталы Джавдата. Вокруг меня теснились двух– или трехэтажные здания с террасами для отдыха на плоских крышах. Арки дверных и оконных проемов были либо овальными, либо стрельчатыми.

Я соблазнился запахом жареного мяса и нырнул в первую попавшуюся чайхану. Не успели глаза привыкнуть к полутьме, как меня подхватили под локоть.

– Заходи-заходи, дорогой! – зачастил хозяин в белоснежном переднике поверх таких же белых брюк и рубахи. – По глазам вижу, что голодный! Сейчас все будет!

Я приземлился на тахту, перед которой тут же водрузили низкий столик.

– Послушай, уважаемый…

Хозяин склонил голову, готовый внимать тому, что скажет клиент.

– Я только-только вернулся в Джавдат. Не знаю, насколько здесь изменились цены… – я показал хозяину свое богатство: два медяка и один серебряный.

– Не стоит бередить душу по таким пустякам, – хозяин забрал мелкую монетку, – цены в Джавдате существенно не менялись с конца Лихолетья.

Тем я и утешился.

Ждать пришлось недолго. Вскоре на столике появилась тарелка дымящейся шурпы, блюдо с овощной нарезкой, горячий хлебец, миска моченой ягоды, плошка с пряным соусом и горячий чайник. Я сам наполнил свою пиалу зеленым чаем.