Грэм Макнилл - Я, Менгск Страница 9

— Она очень красива, — сказала мама. — Жюлиана.

— Да, красива, — согласился Арктур. — Я думаю, что нравлюсь ей.

Мама нагнулась и поцеловала его в щеку.

— Да как же тебя не любить, мой красавчик? А теперь иди и позавтракай с сестрой; а то я уверена, что она будет упрашивать Сеону дать ей побольше сладостей, что чревато для нее бессонными ночами.

Арктур направился вниз, проходя по тому самому коридору, который предыдущей ночью был наполнен дымом от выстрелов и звуками битвы. Тел на полу, заливающих ковры кровью, уже не было, и прислуга вычищала оставшиеся пятна.

Ему все еще не верилось, что те люди пытались убить их прошлой ночью. Сама мысль о том, что люди готовы убить беспомощных мирных граждан всего лишь ради денег, казалась нелепой; если из прочитанной истории он вынес какой-нибудь урок, то именно такие понятия закрепились у него в душе. Казалось, убийство ради славы, известности, земли или свободы — более благородные идеалы, ради которых можно было убить или умереть; но Арктур Менгск в ближайшем времени не планировал ничего подобного.

Он поставил ногу на ступеньку; дерево скрипнуло. Перила были расщеплены шипами «карателя», кругом валялись вырванные куски дерева. На мраморных и гипсовых стенах остались многочисленные следы от попаданий шипов.

Спустившись, Арктур услышал голоса из столовой. Дверь была приоткрыта, и он остановился, узнав громовой голос отца и более сладкозвучные тона Айлина Пастера.

Арктуру было интересно, о чем они говорят, и он подкрался ближе к двери.

— …именно поэтому нам, как никогда, нужна твоя помощь, Айлин, — сказал отец. — Корхал не справится с этим в одиночку. Мы собираем силы, но без поддержки Умоджи Конфедерация уничтожит нас.

— Я понимаю, — ответил Пастер, — но ты также должен понять ненадежность нашего положения. Недопустимо, чтобы Умоджу уличили в открытой помощи тебе, Ангус. Нам приходится нелегко из-за отпора влиянию Конфедерации, а быть публично связанными с таким подстрекателем как ты, станет отличным поводом для усиления их давления. Совет Правления охотно предоставит твоим людям все необходимое, но о нашем участии никто не должен знать.

— Это данность, Айлин, но настал переломный момент. Нападение прошлой ночью только лишний раз доказывает, что они в безвыходном положении. У меня есть сторонники в Сенате и по всему Корхалу, которые могут поднять шум, и ты хорошо знаешь, что локальные восстания поднимаются по всему сектору. Для уничтожения старого порядка нужен всего один яркий пример того, что Конфедерацию можно побороть. И Корхал может быть таким примером, но только с вашей поддержкой.

— И ты ее получишь, но за такие речи… тебя будут называть террористом.

— Я предпочитаю термин "борец за свободу", — сказал Ангус.

— Это уже зависит от того, победишь ты или нет.

— В таком случае, мне необходимо удостовериться, что я буду победителем.

Арктур знал, что услышанные слова имели огромное значение, но он не улавливал их смысл. Что отец мог планировать такого, чтобы на него повесили ярлык террориста? Уже само определение было ярким, вызывающим образы мрачных мужчин, что таятся в укромных местах и планируют смерть невинных, преследуя какие-то свои дьявольские цели.

Мысль о том, что его отец может быть таким человеком, пугала Арктура; а его твердое представление об Ангусе Менгске как о — пусть влиятельном, обладающим могуществом, но все-таки — добром человеке, теперь казалось хрупким, как стекло.

Пока такие мысли мелькали в голове Арктура, он услышал шаги. Юноша слишком поздно осознал, что звук приближается к двери, у которой он стоял и подслушивал. Арктур хотел отойти, но не успел, — чья-то тяжелая рука схватила его за рубашку и втащила в столовую, где они уже встречались прошлой ночью.

— Ты что шпионишь за мной!? — вскричал Ангус. — Что ты слышал?

Арктур вырвался из рук отца.

— То, что ты террорист! — прокричал он.

Ангус развернул его и толкнул на один из стульев.

— Ты ничего не слышал, сын, — сказал Ангус. — Эти слова не предназначены для таких как ты.

Арктур посмотрел на Айлина Пастера. Мужчина явно был удивлен и обеспокоен тем, что Арктур подслушал разговор.

— Что ты собираешься делать? — спросил Арктур. — Ты собираешься убивать людей?

Отец уставился на Арктура. Холодный серый взгляд проник в самое сердце сына.

Арктур понял, что отец для себя принял какое-то решение.

Пастер также это заметил и сказал:

— Ангус… ты уверен?

— Да, ему ведь уже скоро восемнадцать. Пришло время вести себя как мужчина, поэтому я буду обращаться с ним как с мужчиной.

Арктур почувствовал нервную дрожь от слов отца.

Неужели сейчас с ним будут говорить по-взрослому, как он мечтал все эти годы.

— Ну что, мальчик, ты готов стать мужчиной?

Арктур подумал какую-то долю секунды и ответил:

— Готов.

— Хорошо, — сказал Ангус. — Я с уважением отнесусь к этому. Но ты должен понимать — то, о чем я тебе собираюсь рассказать, не должно покинуть эту комнату.

Ангус протянул Арктуру руку.

— Поклянись мне, и я все тебе расскажу.

— Клянусь, — сказал Арктур, пожимая руку отца.

— Очень хорошо, — сказал Ангус, присаживаясь рядом с Арктуром и закидывая ногу на ногу. — Ты, конечно же, в курсе, что я всеми фибрами души терпеть не могу коррупцию Конфедерации, но все намного сложнее. Старые Семьи все контролируют из своего столичного мира, Тарсониса, и весь аппарат Конфедерации ориентирован на поддержание их власти, эксплуатируя и разворовывая управляемые ими планеты. Ну, в общем, все.

— Ты собираешься бороться с Конфедерацией? — спросил Арктур. — Почему?

— Потому что кто-то должен, — сказал Ангус. — Их империя распространилась слишком далеко, нужно только толкнуть в определенном месте, чтобы она рассыпалась, как карточный домик. Людей тяготит ярмо Конфедерации, запах восстания витает в воздухе — его можно почувствовать.

— Ты собираешься объявить войну Конфедерации, — недоверчиво сказал Арктур.

— Не совсем войну, — ответил Ангус. — По крайней мере, пока.

— Терроризм, — сказал Арктур. — Так это называется?

— Не сомневаюсь, что некоторые так и будут это называть, но если ты хорошенько подумаешь, то поймешь: то, что делает Конфедерация, легко может быть истолковано как терроризм.

— Уверен, что это не одно и то же.

— Да неужели? — хмыкнул Ангус. — Разве цель терроризма не в том, чтобы убивать и калечить людей, неважно кого, лишь бы заставить их подчиняться приказам? А разве Конфедерация не проводит военные операции в качестве устрашения, чтобы заставить население плясать под свою дудку?

— Но в этом-то и разница, — сказал Арктур. — Это уже война.

Ангус покачал головой.

— Не совсем так. В конце концов, цель войны не в том, или, по крайней мере, не должна быть в том, чтобы убить всех до единого в армии противника. Однако при уничтожении достаточного количества живой силы, их лидеры начинают больше бояться продолжения войны, чем капитуляции.

— Тогда, исходя из твоих рассуждений, любые военные действия попадают под определение террористического акта, — принуждение через устрашение с применением насилия.

— Именно, — подытожил Ангус, довольный тем, что добился своего.

— Но ты же не собираешься убивать людей? — уточнил Арктур.

— На войне люди умирают. Это печально, но неизбежно, — ответил Ангус. — Я бы хотел, чтобы все было иначе, но Конфедерация принесла войну с собой. Однако, в отличие от них, мы не будем причинять вреда мирному населению. Нашими целями будут только военные объекты.

— И все равно это неправильно, — сказал Арктур. — Все равно будут умирать люди, и убивать их будешь ты.

Ангус откинулся на спинку стула. Его лицо выражало разочарование.

— Я думал, что ты достаточно взрослый, чтобы понять необходимость таких действий. Вижу, что был неправ. Ты все еще ребенок, и думаешь как ребенок. Ты еще не способен увидеть реальный мир за пределами своего эгоистичного внутреннего мирка.

Слова отца уязвили его до глубины души, и Арктур вспыхнул от обиды. Он поднялся и резко направился к двери.

— Ангус… — прошипел Айлин Пастер.

— Сын! — рявкнул Ангус. — Ты никогда и нигде не должен упоминать об этом разговоре! Ты понял? Никогда!

— Я понял, — огрызнулся Арктур.

Глава III

Солнечный свет пробивался сквозь деревья и блеском отражался от несущихся по дороге в Стирлинг наземных машин[11]. Их было шесть, в одной из которых находилась семья Менгск, в другой Айлин Пастер с дочерью, в остальных четырех ехали вооруженные люди.

Это были «Терра-кугуары» пятьдесят восьмого года[12]. Старая модель наземных машин, любимая многими сенаторами Корхала за тяжелое армированное шасси и толстое бронепокрытие, предотвратившие не одно покушение.