Андрей Белянин - Дочь Белого Волка Страница 10

Прежний, ещё вполне крепкий мужчина, получил серьёзные ожоги, когда драконы подпалили нам конюшню. Пришлось нанять ему в помощь двух парней из дальней деревни у Граней. Не то чтоб они были лентяями, просто ещё не привыкли к нашему замковому распорядку.

– Почему у Ребекки нет свежего сена? Почему конь нашего господина не вычищен и не осёдлан? Почему вы ещё смотрите на меня, как два придурка, а не исполняете приказ?!

– Дык… кто ж знал, милорд. – Конюхи беспомощно оглядывались на меня, ища защиты от суровых бровей старого крестоносца. – Ежели б нам… хоть кто сказал, что их светлость уже прибыли, дак мы бы…

– Вы смеете оправдываться, чурбаны?! Позвольте влепить им по десятку плетей, сир?

Парнишек сдуло с места, словно хиппующих творцов граффити при виде управдома с лопатой для уборки снега. Не вру, я такое видел.

– Вы в порядке, сир?

– Что? А, да, спасибо, – рассеянно откликнулся я. – Как раз хотел совершить небольшую конную прогулку. В последнее время это помогает держать себя в тонусе.

– Вы позволите мне сопровождать вас? – Он так выразительно подмигнул, что стало ясно – нам необходимо поговорить наедине вне стен замка Кость.

– Да, разумеется. И принесите мой арбалет, в прошлый раз мне было не очень уютно с одним мечом.

– Вы о том летающем корабле? – догадался Седрик. – Думаете, появится и сегодня?

– А-а, то есть не я один его видел? Понятно…

– Вы удивлены, сир? Иначе за что бы платили дозорным на башнях?!

– Господи, да сколько мы им там платим, – тоскливо поморщился я. – Но, если парни заметили летающую посудину, значит, это не сон и по нам действительно лупили мешками с навозом.

– Тогда и мне стоит прихватить лук, верно?

– Думаю, да. Жду вас у ворот. – И я, развернувшись, направился в конюшню к Центуриону.

Огромный боевой конь, чёрный, как проклятие, и жутко добрый внутри, встретил меня, развернувшись в стойле задом. Заслышав мои шаги, он воровато огляделся, фыркнул, высоко вскидывая голову, и что-то быстро сунул левым передним копытом под солому.

– Не бойся, все свои. – Я приветственно хлопнул его по лоснящемуся крупу.

– Вижу, вижу, заходи, не привлекай лишнего внимания.

– Я тебе книжку принёс.

– О, новый Пелевин? – Мой конь изобразил заинтересованность, но его уши поникли. – Честно говоря, Ставр, я не был в восторге от предыдущей. Всё-таки фатальная философия дисгармонии бытия так угнетающе действует на аппетит. Ты заметил, как я похудел?

Я отрицательно покачал головой, пропуская вперёд одного из распекаемых Седриком новых конюхов, спешащего с потником и седлом. Ладно, договорим позже…

– Не взнуздывать!

– Как это, добрый господин? – недоумевающе вытаращился на меня парень, хлопая белёсыми ресницами.

– Я имею в виду, что ты наденешь на него только оголовье. Никаких железных удил в зубы.

– Дык как же так, ваша светлость? А ежели вдруг понесёт?! Конь – скотина своенравная, неразумная, мало ли чё ему в башку стукнет…

– А я точно скажу, что тебе стукнет в башку, – грозно рявкнул Центурион, демонстративно поднимая правую переднюю ногу и играя мускулами. – Ещё одно оскорбление, и тебя унесут с красивой печатью подковы от лба до подбородка! Кстати, и похоронят с ней же…

– Говорящи-ий… – обалдел паренёк, роняя седло.

– Глюк. Слуховая галлюцинация. Не обращай внимания, а то инквизиторы по судам затаскают, – честно посоветовал я. – Но узду убери. Он тебя предупредил.

Юный конюх торопливо закивал и, отводя взгляд, начал быстро седлать Центуриона, безмятежно насвистывающего что-то бравурное из итальянских композиторов. Работу свою парень знал, так что буквально через пять минут мы выехали со двора и я наконец позволил себе немного расслабиться. Погода баловала. Всё-таки северный воздух мне ближе…

Старый крестоносец догнал нас уже за воротами замка: за спиной колчан стрел и маленький сарацинский лук, у седла стальной арбалет, который он передал мне. Всё правильно, ничего не забыл, да он никогда ничего и не забывает, иначе просто не дожил бы до своих лет. В Средние века пятидесятилетний мужчина воспринимался уже глубоким стариком: болезни, мор и войны выкашивали целые государства. Седрик был живой страницей самой истории Закордонья…

– Кстати, друг мой, а что ты делал, когда я пришёл?

– Вы это мне, сир? – бодро откликнулся старый воин.

– Вообще-то нет. Извини, это я Центуриону.

Но мой конь, нахмурившись, сжал зубы и прибавил шагу. Ничего не понимаю, он от меня что-то скрывает, что ли?! Нет, надо срочно менять устав консерватории. Я – хозяин замка, я – лорд этих земель, от меня ни у кого не может быть секретов и тайн! Потому что если они есть, то это уже заговор…

– Вас что-то беспокоит?

– Честно говоря, всё. – Я придержал чёрного коня, давая возможность жеребцу Седрика догнать нас и перейти на рысь шаг в шаг.

– Хотите об этом поговорить?

Ну вот, теперь ещё и этот небритый умник будет изображать профессионального психолога. Я почти открыл рот для суровой отповеди, а потом махнул рукой – какого полярного мха, почему бы и нет?!

– Да. У меня проблем – как блох на бродячей собаке, и они продолжают множиться, плодиться, грызться и выяснять отношения. Меня беспокоит Хельга, беспокоит Эд, беспокоит Дана, беспокоит леди Мелисса (хотя в её случае «беспокоит» – чересчур мягкое определение), беспокоят воздушные пираты, непонятки с новым врагом и то, что мой конь от меня явно что-то скрывает! Это уже психоз, да?

– Что? – дёрнулся он, прочистил мизинцем ухо и улыбнулся. – Сир, если вам нужен совет старого вояки, быть может, стоит добавить чуток подробностей?

Всё верно, а чего я, собственно, ещё хотел? Мне нужна была прогулка на свежем воздухе и возможность выговориться. Мне предоставлено и то и другое. Центурион, конечно, будет всё слышать, но он не сдаст.

– Даже не знаю, с чего начать…

– Тогда с вашей дочери, сир?

О, верно. В конце концов, со всем остальным я худо-бедно справлюсь. Мы пустили коней шагом по дальней дороге, в объезд замковых стен. Погода была прохладной, но приятной. Ветер с гор освежал голову предчувствием зимы, она в наших краях долгая и снежная. Но пока деревья в зелёном золоте, иней выпадает лишь по утрам и тает с первыми лучами солнца.

За кронами синих сосен вгрызались в небо ледяные вершины Граней – последний дар богов людям. Считалось, что умирающий Один отдал Граням последнюю песню, где каждое слово было насыщено мёдом поэзии, а Тор, ковавший этот лёд, разбил о него свой молот.

Но всё это легенды, сумерки богов задушили тот мир; кто на самом деле поставил нетающую стену – неизвестно, как и то, кого она защищает. Вполне возможно, что и не нас, а наоборот – остатки их растоптанного мира от ненасытности рода человеческого, совершенно безумного в жажде познания нового и неведомого…

В тот день мы много говорили. Вернее, говорил я, Седрик слушал. Доброй половины моих проблем он, видимо, просто не понимал, но всё равно не перебил ни разу. Да и советов по большому счёту тоже никаких не дал. Выслушал, попросил слова и высказал свою точку зрения по всем вопросам. Всё просто, ясно, лаконично и бескомпромиссно, а потому мудро.

Хельгу лелеять и воспитывать, Эда простить, Центуриону дать промеж ушей за непочтение к хозяину, Дану любить и нежить, с Капитаном поговорить начистоту, а всех врагов – перебить при первом же удобном случае. Всё! Никаких моральных мук, угрызений совести, натужной философии и вздохов о несовершенстве мира. А ещё он сказал, что если бы я хоть изредка позволял себе напиваться, то жизнь казалась бы мне куда более радужной.

Типа я не умею отдыхать и расслабляться. В жизни мужчины должны быть битвы, вино и женщины. Добровольно лишая себя чего-то одного, ты провоцируешь переизбыток второго и третьего. Возможно, именно поэтому я всё время воюю и никак не могу выжить из замка всего одну озабоченную старушенцию…

– Спасибо, старина, – без малейшей иронии поблагодарил я. – Давай-ка возвращаться.

– Ставр, – неожиданно подал голос честно молчавший Центурион, – ты ничего не слышишь?

Мы с Седриком мгновенно обратились в слух. Вроде бы какой-то невнятный скрип. Тихий, едва различимый, но ритмичный. Я толкнул коня пятками, направляя его к западной стене, туда, где подход к замку перекрывается бездонной пропастью. Это самое безопасное место в нашей обороне, там невозможно пройти, можно только… перелететь?!

– Вы можете пригнуться, сир? – За моей спиной раздался рык старого крестоносца.

Я упал лицом в гриву, а над моим затылком свистнула стрела. Раздался характерный звук тупого удара в дерево, и прямо из пропасти поднялась раскрашенная ладья того самого драккара, который гонял меня у русалочьего озера.

– С возвращением, негодяи! – сквозь зубы процедил я, хватаясь за арбалет.

Тяжёлый болт взлетел едва ли не вертикально вверх, застряв в крыле ближайшего дракона.