Евгения Чепенко - Ведьма и закон. Игры вестников Страница 11

– Маруся… – начал он. Козлова от этого обращения вздрогнула и подозрительно уставилась на бога. Лик на мгновение замялся, соображая, как бы тактичнее извиниться за все то, что она успела от него вытерпеть. Сложностей с извинениями раньше не возникало. Но не в этот раз. Сейчас подбирать слова оказалось очень трудно. – Насчет первого знакомства…

– С кем? – тут же выдала уточняющий вопрос непутевая подчиненная.

Лик про себя еще раз подивился ее способности уточнять невпопад.

– Со мной.

– А-а-а, – понимающе протянула она. – А первого знакомства с тобой кого?

Лик взглянул на Марусю. Она почти бежала рядом, стараясь не отстать, и сосредоточенно следила за почвой под ногами.

– Тебя со мной.

– О! Я не нарочно тогда. Я рассеянная, имена, если мне они не нужны, плохо запоминаю и не особо с окружающими общаться умею.

– Я знаю. Это я хотел извиниться.

Руся сначала даже не поняла смысла услышанного, а когда поняла, впала в ступор. Его ласковое «Маруся» ее из колеи выбило и взгляд теплый, мягкий, добрый, он еще и прощения просить решил за грубость в первую встречу.

– Шеф.

– Называй меня Лик, – еще более мягко проговорил бог.

– Шеф, с вами все в порядке? – перешла на максимально уважительный тон Руся. Настолько уважительно она еще ни к кому не обращалась.

– Зови меня Лик. Тебе кто-нибудь говорил, что ты очаровательное создание?

– Шеф…

– Лик!

– Ли… Лик… Вы меня…

– Ты, – снова перебил ее бог.

– Ты меня пугаете, – закончила мысль Маруся, озадаченно глядя на начальственную ладонь на своем плече. Поначалу он просто обнял, но, когда подчиненная попыталась сбежать, Эйдолон прижал к себе неудачливую беглянку вполне ощутимо. Так что ей осталось только вытянуться в струну и идти в неожиданных и очень теплых мужских объятиях.

– Знаешь, сколько раз я из-за тебя получал? Я из-за Иму столько не получал, а он далеко не подарок. Но ты же свои губки сожмешь, глаза на меня невинные уставишь или нос свой курносый с веснушками беспомощно гордо задерешь, и все! Ребенок ребенком. Разве можно от тебя пытаться избавиться?

– Шеф…

– Лик!

– Лик, по-моему, вы го…

– Ты!

– Ты говорите все, что думаете.

– Не все, что думаю, а все, что чувствую или чувствовал, – согласился Эйдолон и при этом зубами скрипнул. – А еще, похоже, делаю все, к чему эмоции толкают. Если ты меня начнешь спрашивать о чем-то не по нашему делу, я тебя по возвращении уволю, но сначала убью.

– Да.

– Красавица моя.

Руся невесело коротко рассмеялась. Когда напротив нее сидела гиена, ведьма себя ощущала более уверенно, чем сейчас. Лика она не боялась, но предугадать, на что его толкнут эмоции, тоже не могла, так что ситуация более чем странная и опасная складывалась. В какие только передряги не впутывалась, но подобное происходило впервые. А она-то, наивная, посчитала, что Пустоши ничего не сделали.

Ведьма вся напряглась, сосредоточилась, еще и нахмурилась. Лик усмехнулся, глядя на тонкую морщинку, пролегшую между темных бровей. Затем взгляд его сместился на рыжую кудрявую шевелюру. Он ухватил пальцами одну прядь за кончик, вытянул и отпустил. Словно медная пружинка, она подскочила и вновь приняла свою естественную форму. Донельзя довольный экспериментом, Эйдолон перешел к следующей пряди. Процесс завораживал так, что мысли о работе отступили на второй план.

Маруся не представляла, сколько они прошли вот так в обнимку. Лично для нее время тянулось бесконечно. Шеф успел подергать ее за волосы, погладить по голове, точно домашнего любимца, по-дружески потискать за плечи, одобрительно похлопать по спине, рассказать, какая она вредная, красивая, нелепая. У Руси в целом сложилось впечатление, что он к ней относится как к маленькой обожаемой племяннице. Если бы не сплошная стена гор, тонущих в молочном густом тумане, в которую уперлась дорога, шеф так и не отвлекся бы от своего развлечения.

– Да, Рыжик, – задумчиво протянул он, вглядываясь в туман. – Вот и первые прихоти нашего хозяина. Теплые вещи надевай.

– Не рано?

Козлова понимала, что с подъемом температура начнет падать, но не поняла, для чего одеваться здесь внизу.

– Надевай. Впереди есть граница. Мы с тобой по одну ее сторону, где тепло и сухой воздух, горы по другую сторону, там сейчас должно быть прохладно и крайне влажно.

Эйдолон оказался прав. Приближаясь к горам, они действительно переступили незримую черту, за которой их ждали совершенно иные погодные условия. Здесь тропа заставляла путников быть внимательными. По влажным камням, покрытым мхом и лишайником, идти было нелегко. Руся многократно успела помечтать о милой сердцу метле.

– Да, метла твоя не помешала бы, – согласился в унисон ее мыслям бог.

– Вы откуда знаете, о чем я думаю?

– Понятия не имею, о чем ты думаешь. – Лик пожал плечами, продолжая осторожно идти по горной тропе. – Не упади. Под ноги смотришь?

– Смотрю.

Руся опустила голову и начала искать участки каменистой почвы, не покрытые зеленью. Шеф прав. Падать здесь и ломать себе что-нибудь – не лучший вариант ведения расследования.

Они больше двух часов провели на горном маршруте, когда неожиданно дневной свет погас. Не сумерки, не затмение, просто темнота, как будто по щелчку.

– Ли-ик, – шепотом позвала Маруся.

– Вот именно, Рыжик. Субординация – не твое, – проговорил в ответ бог. – Стой, не шевелись, я лампу зажгу.

– Почему так темно?

– Скорее всего, проход нам предоставили.

Руся не на шутку испугалась. Она развернулась в направлении голоса шефа и осторожно начала вытягивать руку, ощупывая воздух. Если доверять слуху, то Лик должен был находиться совсем близко.

Ослепительно вспыхнула спичка, выхватив из темноты небольшое пространство вокруг. В Пустошах безотказно работали старые человеческие изобретения. Эйдолон зажег керосинку и взглянул на спутницу. Она стояла в метре от него и, щурясь, рассматривала неровные каменные стены и потолок.

– А почему субординация не мое? – Голос прозвучал меланхолично, немного отстраненно, заставив Лика улыбнуться.

– С самого начала с «ты» переходишь на «вы» и обратно. Помнишь?

Руся, приоткрыв рот, рассеянно уставилась на шефа, потом пробормотала:

– На пещеру похоже или туннель. В какую сторону идти?

– Хороший вопрос. – Ликург обошел небольшое помещение по кругу и тем самым ответил отчасти на последний вопрос Козловой. В какую сторону идти? Да ни в какую. Выхода не было. – Ты ведь не боишься замкнутых пространств? – осторожно уточнил он у подчиненной.

– Пока нет.

Лик постучал костяшками по одной из стен. От Пустошей ожидать можно чего угодно. Могло так случиться, что камень окажется не камнем.

Могло, но не случилось. Пещера была самой настоящей. Холодной, влажной, темной и, что самое неприятное, – с ограниченным запасом кислорода.

– Придется лампу погасить, – максимально спокойным тоном констатировал Эйдолон.

Как ни странно, Маруся без лишних вопросов поняла и приняла его намерения. Последнее, что Лик увидел, погружая окружающее пространство в темноту, – испуганное веснушчатое личико с упрямо сжатыми губами.

– Что дальше? – тихо спросила она.

Лик растерянно потер лоб. Он понятия не имел, что дальше, но признать вслух такое означало подвести доверившееся ему создание.

– Не знаю, Рыжик, – сказал правду и болезненно поморщился, ругая про себя магию Пустошей за подарок в виде чрезмерной искренности.

– А что обычно дальше посетители делают, когда их куда-то заносит?

Такую реакцию с ее стороны Эйдолон ожидал в последнюю очередь. В голосе Козловой чувствовался страх, но это не мешало ей вдруг начать рассуждать здраво.

– Как правило, заносит не просто так, а исходя из неких сложных соображений. То есть обычно Пустоши избирают для каждого создания свой личный путь преодоления страхов, боли или поиска ответов, причем часто на невысказанные вопросы. Вроде головоломки, у которой есть единственно верное решение и исключительно для тебя. Решаешь – получаешь новый прыжок или выход.

– А если не решаешь?

– Я не читал и не слышал никогда о тех, кто не решил. Они не возвращаются отсюда, оседают потом в списках без вести пропавших, и все.

– И все… – эхом повторила Руся. – Значит, вот эта милая комната нужна кому-то из нас.

– Нам обоим. В противном случае мы были бы уже порознь.

– А подсказок не бывает?

Ликург пожал плечами:

– Ни разу не слышал.

После этой реплики в пещере воцарилось молчание. Лик слышал ее тихое дыхание, шорох одежды, когда она медленно передвигалась, и пытался сосредоточиться на поиске решения возникшей проблемы. Ему стоило немалых усилий подавлять эмоции. Не пытаться взять ее за руку или за плечо, дабы быть уверенным ежесекундно, что она невредима. Не задавать нелепых вопросов о том, что делает и не боится ли. А главное, не называть Рыжиком.