Дженнифер Арментроут - Жаркий поцелуй Страница 12

Его слова, казалось, не тронули Зейна, но я готова была расплакаться. Пробормотав что-то о том, что мне нужно сделать домашнюю работу, я покинула кухню, не дожидаясь окончания разговора.

Неважно, о чем думал и чего хотел Зейн. Это не имело значения для его матери и отца. И уж точно всем было наплевать на то, чего хочу я.

Я смотрела на заявление для поступления в Колумбийский университет. Оно лежало на полу среди разбросанных заявлений в другие колледжи.

Деньги на оплату обучения – не проблема. Успеваемость у меня на высоте. И, раз уж я не могу послужить клану, рожая новых Стражей, мое будущее находится в моих собственных руках. Эти заявления должны бы вызывать во мне радостное предвкушение, однако мысль о том, чтобы уехать отсюда и стать кем-то совершенно другим, была не только захватывающей, но и пугающей.

Сейчас у меня появился шанс уехать, а я этого не хотела.

Я убрала волосы назад и встала. Домашние задания, брошенные на постели, были забыты. Если бы я была честна сама с собой хотя бы пару секунд, то призналась бы себе, что просто не хочу покидать этот дом. Потому что здесь Зейн. И это ужасно глупо. Эббот прав. Неважно, сколько во мне крови Стражей, это не мой мир. Я в нем словно вечный гость.

Я оглядела свою комнату. В ней было все, о чем только может пожелать девушка: компьютерный стол и ноутбук, телевизор и стереосистема, одежды столько, что мне ее всю никогда не сносить, и достаточно книг, чтобы потеряться в воображаемом мире. Но все это только вещи… пустое.

Не в состоянии больше в ней находиться, я выскочила наружу, даже еще не зная, куда собираюсь направиться. Мне просто нужно было убраться из комнаты… из дома. Внизу из кухни доносились голоса Жасмин и Даники, они готовили ужин. Воздух наполнял аромат жареного картофеля, слышался смех. Интересно, Зейн тоже с ними? Помогает Данике готовить?

Как мило.

Я прошла мимо сидящего на крыльце Мориса. Он вопросительно посмотрел на меня, оторвав взгляд от газеты. Сунув руки в карманы джинсов, я вдохнула полной грудью запах опавшей осенней листвы с легкой примесью городского смога.

Я пересекла ухоженный двор и двинулась вдоль каменной стены, отделяющей особняк Эббота от леса. Мы с Зейном в детстве так много раз ходили этим путем, что протоптали на каменистой почве и траве тропинку. Мы сбегали сюда вместе, я – от одиночества, а Зейн – от безжалостных тренировок и ожиданий, которые на него возлагались. Тогда нам казалось, что после пятнадцатиминутной прогулки мы попадали в совершенно другой мир, полный густых вишневых деревьев и кленов. Это было наше тайное место. И я представить не могла своей жизни без Зейна.

Я остановилась под домом на дереве, который Эббот построил Зейну задолго до моего появления. В нем нет ничего особенного: обычный шалаш, но с чудесной смотровой площадкой.

Ребенком забираться на дерево было гораздо проще. Сейчас мне потребовалось несколько попыток, чтобы добраться до основной части домика. Оттуда я пролезла в дверку из грубо обработанного дерева и осторожно пошла по платформе, надеясь, что та не обрушится. Убиться, рухнув с дерева, – не самый захватывающий способ умереть.

Я улеглась, спрашивая себя: зачем пришла сюда? Было ли это каким-то извращенным желанием стать ближе к Зейну или я просто хотела вернуться в детство? В то время, когда я еще не знала, что другие Стражи, в отличие от меня, не видят разноцветное мерцание вокруг людских тел… В то время, когда я еще не знала, что у меня испорченная кровь. Тогда все было проще. Я не видела в Зейне мужчину и не бродила вечерами по городу, касаясь разных незнакомцев. И со мной не учился Верховный демон.

Холодный ветерок бросил несколько прядей волос мне в лицо. Задрожав, я натянула свитер пониже. Мне вспомнилось, как Рот сказал, что Эббот использует меня…

Это неправда.

Я вытащила из-под свитера старинную и толстую цепочку. Я знала наизусть последовательность ее крепких звеньев, чье бесчисленное множество соединений спаял кто-то, не пожалевший на это ни сил, ни времени. В тусклом свете трудно было разобрать гравировку на висящем на ней серебряном кольце. Я перевернула его. Никогда не видела драгоценного камня, подобного тому, что расположен в центре. Насыщенно-красный, почти как рубин, только цвет не везде равномерный: местами он светлее, а местами – темнее. Иногда, в зависимости от того, как я держала кольцо, казалось, что овальный камень заполнен жидкостью.

Предположительно, это кольцо моей мамы. Но я практически ничего не помню до той ночи, когда меня нашел Эббот. Это кольцо – единственное, что связывает меня с моей родной семьей.

«Семья» для меня странное и непривычное слово. Я даже не уверена, что у меня вообще была настоящая семья. Может быть, до приюта, из которого меня забрал Эббот, я жила со своим отцом? Кто знает. Если Эббот и знает, он не говорит. Моя жизнь началась, когда он меня нашел.

Закрыв глаза, я дышала медленно и глубоко. Сейчас не время заниматься самокопанием и упиваться жалостью к себе. Я убрала кольцо под свитер. Нужно понять, что делать с Ротом. Никто о нем не знал, и мне нужно было самой решить, как себя с ним вести. Игнорировать его? Хорошая идея, но, сомневаюсь, что с ним это сработает. В душе я надеялась, что он исчезнет, после того как предупредил меня не ставить метки.

Должно быть, я задремала, раздумывая над этим, потому что, открыв глаза, обнаружила, что небо потемнело, нос замерз и кто-то лежит рядом со мной.

Сердце подскочило к горлу и замерло, когда я повернула голову и щеки коснулись мягкие волосы.

– Зейн?

Он открыл один глаз.

– Какое странное место для сна, когда у тебя есть замечательная штука под названием кровать.

– Что ты здесь делаешь? – удивилась я.

– Ты не спустилась на ужин. – Зейн поднял руку и убрал прядь моих волос за ухо. – Я пошел посмотреть, как ты. Тебя не было в твоей комнате, и когда я спросил Мориса, не видел ли он тебя, он указал в сторону леса.

Я потерла глаза, прогоняя остатки дремоты.

– Который час?

– Почти половина десятого. – Он помедлил несколько секунд, затем сказал: – Я волновался о тебе.

– Почему?

Зейн наклонил ко мне голову.

– Почему ты сегодня ушла с урока?

Мгновение я непонимающе смотрела на него, а потом вспомнила то странное выражение на его лице, когда он подал мне стакан с соком.

– Если ты подумал о том, что я чуть не высосала чью-то душу, то это не так.

Он нахмурился.

– Каждый раз, когда тебе хочется чего-то сладкого…

– Не продолжай. – Я перевела взгляд на небо. Из-за густых ветвей выглянули звезды. – Сегодня в школе ничего не случилось, клянусь.

Немного помолчав, Зейн признался:

– Это не единственная причина, по которой я волновался.

Я вздохнула.

– Я не собираюсь придушить Данику во сне.

– Надеюсь, что нет, – рассмеялся Зейн. – Отец придет в бешенство, если ты убьешь мою пару.

Нет, наверное, я ее все-таки придушу.

– Так что, теперь ты повязан по рукам и ногам? Обретешь пару и примешься строгать маленьких деток-горгулий? Это должно быть забавно.

Он снова рассмеялся, что меня разозлило.

– Что ты знаешь, Букашка Лейла, о том, как делают детей?

Садясь, я ударила его кулаком в живот, и его смех перешел в стон.

– Я не ребенок, засранец. Я знаю, что такое секс.

Зейн протянул руку и ущипнул меня за щеку.

– Ты как маленький…

Я еще раз ударила его. Поймав мою руку, он притянул меня к своей груди.

– Прекрати беситься, – лениво пробормотал он.

– Не буду, если ты не будешь таким засранцем. – Я прикусила нижнюю губу.

– Я знаю, что ты уже не ребенок.

Мое тело опалил жар, абсолютно неестественный для столь прохладного вечера.

– Что-то не верится. Ты обращаешься со мной, словно мне десять.

Я почувствовала, как напряглась рука Зейна.

– А как я должен с тобой обращаться?

Мне бы хотелось выдать что-нибудь сексуальное и кокетливое, но вместо этого я пробормотала:

– Не знаю.

Уголок его губ приподнялся в улыбке.

– Кстати, Даника мне не пара. Я пошутил.

Я постаралась принять безразличный вид.

– Твой отец хочет, чтобы вы стали парой.

Зейн, вздохнув, отвернулся.

– Давай не будем об этом. О чем мы там говорили? Ах да, я волновался о тебе, потому что здесь Илья.

Я окаменела, позабыв о Данике.

– Что?

Он закрыл глаза.

– Да, он прибыл со вчерашними визитерами. Я думал, что сегодня они уедут, но они останутся на некоторое время.

Илья Фаустин принадлежал к клану, который следил за активностью демонов на южном побережье. Он и его сын считали меня чуть ли не антихристом.

– Петр с ним?

– Да.

Я сникла. Хуже парня я не встречала.

– Почему они здесь?

– Его вместе с сыном и еще четырьмя Стражами перенаправили на северо-восток.

– Значит, он пробудет здесь до возвращения Деза?

Зейн встретил мой взгляд. Его лицо стало жестким.