Несказанное слово - Александра Шервинская Страница 12

– Третий, – слегка отойдя от шока, вызванного моей вопиющей необразованностью, продолжил Бизон, – третий – Стрелка. Это огромные пустыри за городом, там в девяностые всегда стрелки забивали, ну и стреляли там же. Туда никогда никто по доброй воле даже днём не совался, а то увидишь больше, чем надо, и всё – ляжешь рядом за компанию.

– Тебя там и пристрелили? – не утруждая себя деликатностью, спросил Фред.

– Наверное, – Бизон явно задумался, – не помню, если честно. То ли пьяный был, то ли оглушили – сплошной туман в голове. Но, скорее всего, там.

– А как тогда ты на кладбище оказался, да ещё и в могиле деда? – не отставал Фредерик. – Мы же тебя там нашли…

– Ну это как раз понятно, – тут же откликнулся Бизон, – обычное дело: привозят труп на кладбище, находят свежую могилу, чтобы незаметно было, раскапывают, сбрасывают тело и зарывают обратно. Потом на место венки ставят, все дела… Ну или если свежей нету, то раскапывают ту, что поближе и явно не ухоженная, значит, никто возмущаться не будет. Видимо, тогда как раз эта могила и была самой подходящей. Но я теперь только рад, я ведь никогда о такой интересной жизни даже не мечтал! И дед, и Лёха столько интересного знают, это чума просто!

Я только головой покачал, а Алексей замолчал: видимо, они там втроём обсуждали, как им всем теперь хорошо и интересно. Эх, был бы я учёным, точно сел бы за диссертацию! Пожалуй, сразу за докторскую. Или так нельзя?

От размышлений о несостоявшейся научной карьере меня отвлёк голос Алексея, который с удивлением, переходящим в тревогу, уточнил:

– Босс, ничего не хочу сказать, но вот та «бэха» время от времени появляется с того момента, как мы отъехали от дома.

– Думаешь, кто-то едет конкретно за нами? Может, это Лозовский?

– Точно нет, ты же сам говорил, что он через день приедет, – возразил Алексей и добавил, – к тому же у него «мерин», я хорошо запомнил. Да и зачем бы ему номера снегом заляпывать, согласись?

– Может, снег сам налип? Вон его сколько…

– Ага, – скривился Лёха, – у всех нормально, а у него налип. Не, босс, это не Лозовский. Может, конечно, я перестраховываюсь, но чуйка говорит, что эта машинка едет конкретно за нами.

– Оторваться сможешь?

– Попробую, – кивнул Лёха, – сейчас Афоня прокатит нас с ветерком по заснеженным улицам своего родного Зареченска.

– Тут, конечно, много чего поменялось за это время, но не думаю, что настолько, чтобы я дорогу не нашёл, – хохотнул Бизон, выбираясь на передний план, – пристегните ремни, парни!

– Только без фанатизма, – на всякий случай всё же предупредил я, – некогда мне сейчас новое тело искать и подселять в него уже три сущности. Да и где я вам такого добровольца быстро отыщу? Так что я-то в любом случае уцелею, а вам придётся искать новое пристанище.

– Понял, босс, – руки Алексея перехвалили руль как-то по-другому, не так, как обычно это делал Лёха, и я понял, что нас везёт уже Бизон. Он лихо сворачивал в какие-то кажущиеся на первый взгляд тупиковыми переулки, нырял в узкие кривые улочки, снова выворачивал на какую-нибудь из центральных магистралей. Я уже решил было, что мы окончательно запутали нашего возможного преследователя и теперь можно ехать в «Медовое», как машина резко затормозила.

– Что случилось? – спросил я, оглядываясь и не замечая совершенно ничего подозрительного. Неширокая улочка, по обеим сторонам которой стояли типичные деревенские домишки, была почти пустынной. Подозрительной «бэхи» не было видно нигде. – Чего стоим? Кого ждём?

– Мама… – неожиданно хриплым, каким-то надтреснутым голосом проговорил Бизон, и я увидел немолодую женщину, которая осторожно шла мимо машины по кое-как прочищенному тротуару. Она выглядела точно так же, как миллионы жительниц провинциальных городков огромной страны, которая за последние пару веков стала для меня почти родной.

В руках у женщины был тяжёлый пакет с логотипом одного из самых распространённых бюджетных сетевых продуктовых магазинов. Как раз в этот момент она переложила его из руки в руку, болезненно поморщившись.

– Что сидишь? – я посмотрел на зависшего помощника, который, как загипнотизированный, смотрел на женщину. – Помоги иди, видишь же – тяжело ей.

Бизона словно ветром вынесло из машины. Он, проваливаясь в снег, выбрался на тротуар и остановился перед насторожившейся женщиной. Не знаю, что он там ей наговорил, но постепенно опасение на её лице уступило место удивлению пополам с благодарностью. Бизон легко подхватил пакет и зашагал рядом с женщиной, не обращая ни малейшего внимания на то, что идёт по непрочищенной части тротуара, черпая снег ботинками.

Они остановились возле небольшого аккуратного дома, выкрашенного в традиционный для подобных строений коричневый цвет. Женщина что-то сказала, но Бизон отрицательно качнул головой, и она пропустила его в калитку.

– Он не видел мать почти десять лет, – как-то непривычно задумчиво проговорил Фредерик, – даже предположить не возьмусь, что он сейчас чувствует.

– С годами ты становишься сентиментальным, мой друг, – улыбнулся я, хотя и у меня где-то в глубине циничной некромантской души непривычно ворочались какие-то слишком сильные эмоции.

Бизон вернулся через десять минут, сел на водительское место и задумчиво уставился в лобовое стекло.

– Ну что, Афоня? – не выдержал Фредерик, и Бизон вздрогнул, явно вынырнув из глубокой задумчивости.

– Она до сих пор считает меня пропавшим без вести, – наконец глухо сказал он, – ей даже никто не сообщил, что со мной произошло, ну, типа что меня убили. Она всё ещё ждёт, что однажды я вернусь. Живёт бедно совсем, помогать-то некому…

– Ты один у неё был? – зачем-то уточнил я, печёнкой чувствуя, что взваливаю на свою отвыкшую от подобных нагрузок шею ещё одну заботу. Сглазил меня что ли Виталий Павлович, который Зильберт? Ведь именно после того, как он втравил меня в историю с Мишей Шляпниковым, в моей жизни появилось такое количество домочадцев, сколько их за прошедшие несколько веков не было. Не скажу, что я совсем против – в этом случае я просто не пустил бы их в свой дом и в свою жизнь – но просто непривычно.

– Один, отец спился давно и замёрз в сугробе, мать одна меня тянула, – вздохнул бывший уголовник, – потом и я ей здоровье попортил, чего уж там.

– А почему раньше не сказал? – строго спросил Фредерик. – Давно бы уж или денег подкинули ей или ещё что-нибудь придумали.

– Да не сообразил я, – признался Бизон, – думал, она уж отплакала по мне да и живёт потихоньку на те деньги, что я ей оставил. Там