Вечная кровь - Алексей Анатольевич Евтушенко Страница 12

разговора Даночка нас даже поцеловала, пожелала спокойной ночи… И утром была в хорошем настроении… – из глаз пани Стефы снова чуть не потекли слезы, но она справилась с собой, поднялась. – Извините, я пойду к себе. Приготовлю вам список знакомых и отчет о том дне и фото. Кстати, можете взять в ее компьютере, какие вам подойдут. Она… она похожа на свой портрет, – пани Стефа посмотрела на стену с портретом. – Я потом посмотрю, и мы распечатаем лучшие.

– Конечно, – сказал Сыскарь.

Когда они покинули особняк семейства Король, на часах было без четверти два. За оградой у калитки уже стоял далеко не новый, но вполне приличный на вид «форд», возле которого курил их давешний водитель. Он передал Сыскарю ключи:

– Коробка – механика. Справитесь?

– Без проблем.

– Тогда счастливо.

– И тебе не хворать.

Они уселись в машину. Сыскарь – за руль, Ирина рядом, Симай – на заднее сиденье. Двигатель завелся легко. Сыскарь тронулся с места, развернулся в конце пустой улицы и, демонстрируя хорошую зрительную память, поехал назад без навигатора.

– Какие наши планы? – спросила Ирина.

– Сначала поесть, – ответил Сыскарь. – Лично мне на голодный желудок плохо работается. Где в этом городе можно вкусно пообедать, Симай?

Цыган весело рассмеялся.

– Проще сказать, где нельзя. Давай домой, поставим машину, и я отведу вас в прелестное местечко.

– А зачем ставить машину? – удивился Сыскарь. – Пить я не собираюсь.

– Не в этом дело, – сказала Ирина. – Просто грех по Княжечу в первый день ездить на машине. Лучше ногами, больше увидишь. Да, Симай?

– Правду глаголешь, – согласился тот. – Но и по кружке-другой пива – не помешает. Пиво здесь хорошее.

– Что, неужели не хуже, чем триста лет назад? – усмехнулся Андрей.

– Если и хуже, то не сильно.

От дома на Парковой до того места, куда отвел их Симай, оказалось около двадцати минут неспешной ходьбы, и Сыскарь действительно не пожалел, что они пошли пешком. Город Княжеч был красив той старинной красотой, которую не хочется рассматривать из окна автомобиля. Узкие, запутанные, мощенные гладкой темной брусчаткой улицы. Трех-пятиэтажные дома, по одному виду которых понятно, что построены они сто, двести и больше лет назад. Арочный каменный старинный мост, переброшенный через речку Полтинка. Запах кофе, шоколада, цветов на клумбах, тонких женских духов и хорошего табака (здесь многие мужчины курили трубки).

– Странно, – сказал Андрей, когда они, перейдя реку, свернули на тенистую от уже начинающих желтеть кленов, улицу, названную в честь композитора Мусоргского. – Слышал, что Княжеч похож на Питер. По-моему, совершенно не похож. Мне сначала показалось, что, скорее, некоторые старые районы Москвы напоминает. Замоскворечье, арбатские переулки… Но сейчас вижу – нет. Совсем другое.

– Конечно, другое! – живо поддержал разговор Симай. – Москва – какая была, вспомни? Избы да изредка усадьбы. Плетни, заборы. Петухи кричат, свиньи в лужах валяются. Каменных домов – раз-два и обчелся. Тротуары хорошо если деревянные… Деревня, одним словом. Только большая – пока из конца в конец пройдешь, три раза напьешься, пять подерешься, два протрезвеешь, семь охренеешь. А тут и триста лет назад сплошь каменные дома стояли вдоль улиц. Хотя город был гораздо меньше. Здесь, где мы сейчас идем, уже поля начинались. То есть, это я к чему? Не могут быть похожи города, которые росли совершенно по-разному.

– Ого, – сказала Ирина. – Да ты, Симай, гляжу, знатоком архитектуры и градостроительства стал?

– А то, – важно сказал цыган и, не выдержав, рассмеялся. – Просто у меня память хорошая. Тут недавно как раз один знаток при мне рассуждал на эту тему – о схожести и различиях между Москвой и Княжечем. Я и запомнил. К слову, вы знаете, что у них один небесный покровитель?

– Святой Георгий, что ли? – спросил Андрей.

– Он самый… Так, вот мы и пришли.

Сыскарь поднял голову. Они стояли напротив трехэтажного дома, часть первого этажа которого и открытая веранда рядом, были заняты кафе-рестораном. «Под нашей горой», – было написано на вывеске крупно. И ниже, по-польски, мельче: «Pod naszą górą».

Глава 3. Погоня.

Глава 3 . Погоня.

Домой я возвращался поздно. Сначала задержался в редакции, чтобы подготовить в завтрашний номер «подвал» о доблестной работе полиции по обезвреживанию шайки грабителей. Эти стервецы действовали в районе Старого парка. Используя велосипеды, которые за последние пару лет вошли в Княжече в большую моду, они навострились на ходу вырывать у прогуливающихся дам ридикюли и сумочки, после чего налегали на педали и мгновенно скрывались из виду в глубине извилистых парковых дорожек и тропинок.

Потом зашел поужинать в «Веселый метранпаж» и застрял там, зацепившись языком с коллегами из других газет. Обсуждали, понятно, убийство на улице Кожевников. Днем мне не хотелось этого делать, но сейчас, после выхода номера, почему бы не насладиться минутой славы? Пусть и приправленной изрядной долей зависти, куда ж без этого.

Пьян я не был (двести граммов шустовского коньяка под жареные колбаски с пюре и салатом, да, да, знаю, что так коньяк пить не принято, но мы, репортеры, ребята без новомодных психологических комплексов, так что пьем спокойно), однако находился в том приподнятом настроении, когда свои физические возможности оцениваешь несколько выше, чем они есть на самом деле. И вообще готов на подвиги.

На Заворотной улице, по которой удобнее всего пройти к моему дому, людей и днем-то мало, а уж ночью и вовсе встретить кого-то – большая редкость. Магазинов и питейных заведений здесь нет, а жители – в основном, мелкие буржуа – спать ложатся рано. Поэтому я невольно обратил внимание на человека, который сначала шел мне навстречу по другой стороне, а затем свернул в подворотню. Она же «брама», как обычно говорят в Княжече, используя польское слово. Человек этот, в длинном темном плаще и широкополой шляпе не прошел во двор, а остановился под арочным сводом брамы, прислонившись к стене и почти скрывшись от любопытных глаз в густой темноте.

Не задумываясь, что и зачем делаю, подчиняясь внезапному импульсу, я свернул в похожую браму на своей стороне улицы, прошел вглубь, затем тихо вернулся, остановился в точно такой же густой ночной тени, в которой прятался незнакомец, и постарался в ней раствориться.

Так прошло с четверть часа. Думаю, если