Дело серенького козлика - Пашка В. Страница 12

Мирослав вошёл в комнату.

— Я попросил домового, — сказал он, как о чем-то само собой разумеющимся, — присмотреть. Чтоб мы выспались и отдохнули, но не проспали.

— А что, домового можно использовать, как будильник? — Марта постаралась смешком прогнать из головы тоску.

— Уважительнее, уважительнее, — поправил ее Мирослав. — Хозяин ведь слышит.

Марта сунула ему в руки белье. Показала рукой в сторону гостиной.

— Диван там, — сказала она.

Мирослав кивнул.

Марта ушла в свою спальню села на кровать. Помассировала виски — от напряжения дня в голове словно сгустился большой чугунный шар. При движениях казалось, что он медленно перекатывается внутри и порой тяжело бьется о стенки черепа изнутри.

Прислушалась — не ходит ли где-то по дому домовой? Но не услышала ничего.

День кончился.

Марта легла на подушку, и отключилась.

***

Во сне она видела…

Вверх тянулись темные ветви деревьев. Казалось, что они острые и твердые, что касаться их нельзя.

По веткам скакала белка, беззаботно и легко. Внизу под деревьями бродил здоровенный козел, шерсть его была черной, а глаза горели огнем.

Потом все пропало, появился костер. У костра сидел Коростень и протягивал ей стакан с мутной желтоватой жидкостью. Почему-то Коростень был совершенно гол, если не считать ожерелья из ярких тропических цветов, которое свисало с шеи на грудь.

— Осмотрительность, — сказал Коростень. — Добродетель стариков — осмотрительность.

Марта поняла, что это вовсе и не Коростень, но кто это понять не успела — на плечо странного человека села огромная оранжево-алая птица, глянула черным глазом на Марту и пронзительно крикнула голосом будильника.

Марта не сразу сообразила, что за мужик спит в гостиной. Вчерашний день превратился в плотный комок событий, к тому же странный сон… Потом вспомнила — колдун, Мирослав.

От сна она уже почти ничего не помнила, только ощущение смутной тревоги. И еще ожидания чего-то необычного. Сегодня должно было еще что-то случиться.

“А то у меня нынче случается что-то обычное, — подумала Марта. — Увидеть бы, что будет…”

Она собралась было сосредоточиться и попытаться, как вчера, заглянуть… но вспомнила, как потом внутри головы катается тяжелый чугунный шар, и пошла варить кофе.

Вспомнила про Мирослава, заглянула в гостиную, окликнула.

Тот завозился, промычал что-то невнятное.

Спустя десять минут он босиком пришлепал на кухню.

— Утро, — сказал Мирослав хрипло, налил себе кипятка в чашку и зачем-то понюхал ее.

— Доброе, — ответила Марта. — Есть кофе.

Мирослав помотал головой.

— Я через десять минут уезжаю, — сказала Марта, — могу добросить куда-нибудь.

— Угу, — ответил Мирослав.

Он сидел задумчивый и молчал. Похоже, ему тоже было о чем подумать.

“И главная мысль — подумала Марта, — во что я, мать-его, вляпался!”

Она даже усмехнулась про себя, но озвучивать ничего не стала.

Так, молча, они и поехали.

Перед тем, как вылезти, Мирослав вдруг заговорил.

— Это была волчица, — сказал он. — И она очень тебе благодарна.

— С чего взял, что очень? — удивилась Марта.

— Ну, у тебя ж горло на месте? — усмехнулся Мирослав. — Оборотни не любят афишировать себя. А даже раненая, она могла порвать нас обоих на лоскуты. Я тут осознал и удивился, как я согласился с оборотнем в одну машину сесть…

— Мы все живы, — ответила Марта, — а значит, мы сделали все правильно.

Мирослав кивнул и вышел из машины.

— Я сегодня съезжу в больницу, спрошу, как там наша болезная, — сказал он.

***

— Доброе утро, Марта Федоровна! — подчеркнуто уважительно сказал Динозавр, и Марта поняла, что незнакомый тип, что сидит на лавке ожидания — тот самый Николаев, которого она пригласила сегодня для беседы.

— Доброе утро, Пал Палыч! — ответила она и с очень деловым видом села за стол.

Тип еще минут пять старательно делал вид, что очень увлечен чем-то в своем телефоне, но потом поднялся.

— Драсьте, — сказал он, — я Николаев, вы меня вызывали…

— Доброе утро! — радушно сказала Марта. — Решили пораньше приехать? Насколько помню, я вас вызывала на десять.

Николаев улыбнулся.

— Ну, вдруг у вас будет свободная минутка, — сказал он, — а вы же знаете, как говорят? Раньше сядешь — раньше…

— Я знаю, — перебила его Марта. Почему-то улыбка Николаева была неприятна, словно он одной своей улыбочкой предлагал что-то непристойное.

— Ах, да, конечно, — сказал Николаев, — наверное, у вас здесь такие шутки все известны.

— У нас здесь такие шутки — порой не шутки, — ответила Марта. — Давайте к делу.

— Конечно, — немедленно согласился Николаев.

— Итак, — Марта открыла дело, но не стала в него смотреть. Она внимательно смотрела на Николаева. — Вас ограбили, я правильно поняла?

— А теперь вы ведете это дело? — спросил Николаев.

Марта кивнула. Николаев помолчал немного, видимо, ожидая, что Марта добавит объяснений, но та только сосредоточенно и строго смотрела ему в глаза.

— Да, верно, — сказал он, наконец. — Меня ограбили. Я уже рассказывал вашему коллеге об этом.

— Но вы так и не сказали, что у вас забрали, — сказала Марта.

Николаев смешался.

Внутреннее око Марты все никак не могло проснуться после вчерашней работы, но все же Марта почти видела, что Николаев чуть растерян и даже немного испуган.

“Кто ты, гражданин Николаев?” — подумала Марта.

— Ну, почему забрали, — пробормотал Николаев. — Там ерундовина… не важная…

Марта пожала плечами, постаралась на лице изобразить “ну, неважно, так неважно…” и обратилась к Динозавру:

— Пал Палыч, можете принести мне кофе из автомата на первом этаже? Никак не проснусь с утра.

— Эх, Марта, — сказал Динозавр и поднялся из-за стола. — В ваши-то годы я полночи жуликов гонял, а потом еще полночи с девушками танцевал! А потом, бодрый и веселый допросы проводил! Не та молодежь пошла… не та!

— Это потому, — ответила Марта с улыбкой, — что в ваши годы можно было