Андрей Посняков - Семейное дело Страница 13

– Договорились. – Полицейский объяснил официантке суть задачи и вновь повернулся к спутнице: – Как тебе здесь?

– Весело!

– Я рад!

Из-за грохочущей музыки им приходилось в буквальном смысле слова кричать друг другу, однако таковы особенности современных свиданий. С другой стороны, тут действительно был ночной клуб, а не рабочая столовая, и девушка знала, куда шла.

– Ты не будешь против, если я сниму пиджак?

– У тебя что, рубашка с вырезом на спине?

– Нет, – рассмеялся Дима. – Просто некоторые девушки считают этот жест чересчур личным.

– Снимай, – кивнула Лера, – но только пиджак.

– Ты до сих пор не веришь в моё хорошее воспитание?

– Я верю в алкоголь.

– Ты слишком умна для своей красоты.

– Я не красавица, я учительница.

– Боже мой… – Ройкин театрально вздохнул и принялся стягивать пиджак.

Насчёт алкоголя девушка не шутила: бармен в «Стёклах» оказался хорошим, смешивал правильно, не воровал и не разбавлял, и потому модный коктейль «Тёмное озеро», включающий в себя изрядную толику джина, оставлял приятный шум в голове. Изначально Дима предложил спутнице лёгкий «Шумел камыш», однако он показался слишком сладким, и весь вечер Лера тянула «Озеро».

Ройкин не возражал.

И не переставал любоваться чаровницей, соблазнительно наряженной в узенькую маечку и обтягивающие джинсы. На Леру заглядывались все гуляющие в «Стёклах» мужики, однако репутация Ройкина заставляла их держаться в стороне. Во всяком случае – пока, пока алкоголь ещё не добрался до корневых каталогов в их головах, отключив логику и введя вместо неё программу усиления героизма.

– Дима! Пошли воздухом подышим.

– Пошли.

Обняв девчонку за талию, полицейский проводил её на крыльцо и, извинившись, закурил.

– Почему ты извиняешься?

– Мне показалось, что ты не терпишь табачного дыма.

– Ты наблюдательный.

– Я – полицейский.

– Буду иметь в виду.

– Договорились…

Он чуть подался вперёд, она не отпрянула, лишь улыбнулась, и здесь их губы должны были…

Но всё испортил звонок.

В обычном случае, наверное, Дима не обратил бы на него внимания, однако телефон сыграл «Наша служба и опасна, и трудна…», и полицейский, крякнув:

– С работы… – вытащил трубку из кармана: – Ройкин!

А ещё через несколько секунд приобрёл настолько несчастный вид, что стал напоминать кота, у которого не просто отобрали сметану, но и ещё стукнули тапкой по голове.

– Надо ехать.

– Что-то случилось? – участливо осведомилась девушка.

Она прекрасно понимала, какие чувства испытывает сейчас её кавалер.

– Труп.

– Труп?!!!

– Да, нынче у нас это редкость. – Ройкин убрал телефон, задумчиво посмотрел на курящих мужиков, большинство которых бросало на Леру заинтересованные взгляды, и предложил: – Я отвезу тебя домой?

– Конечно. – Она улыбнулась. – Без тебя я тут не останусь.

– Спасибо.

Кто-то скажет: «По́шло!» Другой поддержит: «Раскрученные имена!» Третий молча отвернётся, но… Да, каждый из критиков будет по-своему прав, но…

Но Сулир Кумар всё равно любил слушать оперные арии в исполнении «большой тройки». Да, у них были раскрученные имена. Да, они навязли на зубах. Да, их многие не любили, но… Но голоса очаровывали, и Кумар наслаждался каждой взятой певцами нотой.

А для чего ещё слушают музыку?

Архитектор запустил файл с «Паяцами» – дома он наслаждался оперой в специальной комнате, в которой с помощью лучшей аппаратуры и щепотки магии создавался идеальный звук, но в путешествии приходилось довольствоваться динамиками ноутбука – и занялся делами.

– Та-ак, давай посмотрим, что наворотили сегодня наши бравые челы…

Просмотр фотографий и заметок о прошедшем рабочем дне, замечания и указания, сделанные и не сделанные. Проблемы и варианты решений.

Объект Чикильдеевы задумали огромный, по характеристикам сложнейший, квалифицированных рабочих среди тех, кто его возводил, было немного, и потому «косяки» возникали постоянно, в том числе – на ровном месте. Кто-то неправильно прочитал схему, кто-то решил, что лишних десять футов в сторону – пустяк, кто-то привёз не тот песок – каждый подобный просчёт опытный шас подмечал молниеносно и по каждому устраивал громогласный скандал, обрушивая на головы виновных все доступные кары.

И постепенно – о чудо! – «косяков» становилось всё меньше и меньше.

А Чикильдеев-младший, отправленный грозным отцом руководить стройкой, нарадоваться не мог на модного столичного архитектора, который не гнушается «авторским надзором» за строительством, отрабатывая таким образом грандиозный гонорар. А вместе с Анисимом радовались его грозный отец и группа инвесторов из Питера и Москвы, изначально протестовавших против приглашения столь дорогостоящего специалиста.

Эх, знали бы инвесторы, что именно заставляет Кумарского-Небалуева тратить драгоценное время и силы на «авторский надзор», посмотрели бы на него совсем иначе… Но инвесторы не знали. И потому спали спокойно. В смысле – этой проблемы у них не было.

…Не знали деловые люди из двух столиц, что молодой Сулир Кумар был не единственным, но горячо любимым племянником того самого Раджита Кумара, которого в Озёрском уезде, а позже – районе знали как Владимира Раджитовича Кумова, и как Адольфа Самуиловича Кумаревича, и как Зиновия Моисеевича Раджитова… Знали, да не узнавали.

Почти весь XX век упорный Раджит то и дело возвращался к усадьбе графов Озёрских, то на месяц, то на несколько лет, исследовал её вдоль и поперёк, потратив на это огромное количество бесценного времени, но удачи не видел… О чём перед смертью и поведал любимому племяннику – своих детей Раджит завести не удосужился.

«Если я чего об усадьбе не знаю, – прошептал тогда старик, лихорадочно блестя чёрными глазами, – значит, этого нет. Я простучал все стены. Я пробил все перекрытия. Я присутствовал при смене проводки. Я был, когда меняли уличные трубы… Я ставлю копейку против золотого червонца, что в доме тайника нет…»

«Может, его вообще нет?» – попытался отговориться Сулир.

Он и верил, и не верил дяде. С одной стороны, родственники твёрдо считали Раджита «двинутым», положившим жизнь на ерунду. С другой – если оставить за скобками одержимость тайником фаты Юлии, все остальные действия старика поражали продуманностью и истинно шасским прагматизмом. Он не был сумасшедшим, он просто увлёкся.

«Тайник есть, и в нём лежат рабочие дневники фаты Юлии – необычайно полное и подробное исследование метаморфов. За эти тетрадки, в которых прячутся результаты многолетних исследований, любой Великий Дом заплатит столько золота, сколько весит вся твоя семья…»

«Включая двоюродных дедушек?» – пошутил архитектор.

«Их тоже, – Раджит не принял шутку. – Тёмный Двор торговаться точно не станет. Юля была гением и грезила искусственным выведением метаморфов».

«Но ведь это…»

«Власть, Сулир, огромная власть. Возможность искусственного выведения метаморфов способна изменить ход истории».

«Но разве их можно вывести?»

«Юлия считала, что шансы есть, а Юлию считали гением».

«Почему же навы не исследовали усадьбу?»

«Они исследовали, – пожал плечами старик. – Приехали сразу после гибели фаты, но ничего не нашли. И решили, что моя история – выдумка».

«А на самом деле?»

«Я много говорил с Юлией, – усмехнулся Раджит, откидываясь на подушки. – Я не мог понять, почему молодая фата отвергла блестящие перспективы в Зелёном Доме и уехала в озёрскую глушь… Она действительно любила мужа, этого чела… Но кроме того она надеялась совершить историческое открытие. И это ей почти удалось».

«Почти?»

«Фата стояла на пороге. И тот, кто заполучит её записи, – откроет дверь в будущее».

«Вы верите…»

«В любом случае, сынок, в тайнике Юлии хранятся все сокровища графского рода, – продолжил старик. – Золото, серебро, камни и украшения… Перед революцией фата продала земли, сняла со счетов деньги и обратила бумагу в настоящие ценности. Так что куш хорош и без тетрадок… – Раджит закашлялся. – Я просто хочу, чтобы кто-то продолжил… – Сулир подал старику воды. – Спасибо. – Глоток. – Я обнюхал всё поместье и могу с уверенностью сказать, что если тайник есть, то обнаружить его можно, лишь перекопав территорию вдоль и поперёк…»

Старый Раджит умер через два дня после того разговора. Умер, оставив Сулиру более чем приличное состояние и толстую папку с доскональным отчётом по всем исследованиям усадьбы. Состояние архитектор охотно принял, а вот в историю клада и бесценных тетрадок и верил, и не верил. Навёл справки: действительно, была такая фата Юлия. В самом деле исследовала метаморфов. Да, за её дневники положена награда. Да, их не нашли. Но и не искали особо…