Николай Желунов - Тайный Дозор Страница 14

Одна мысль в ее сознании – найти и отомстить. Хотя постойте… еще воспоминания о ласках хозяина. Допустим, Маклер превратил молоденькую девушку, неполноценную Иную, в свою рабыню, в биоробота, у которого только две функции. Основная: защищать артефакт, и в довесок – сексуально удовлетворять своего владельца.

Апелляция к детству, к теплу очага, к родителям не сработала. У нее нет таких воспоминаний. Значит, ее изъяли из семьи в грудном возрасте. Или… у нее никогда и не было семьи.

Я беззастенчиво рылся в памяти Сати, я словно погружался в мутный пруд, где плавали хаотично кусочки образов: ухмыляющийся Маклер, пыльный чердак в «замке», печальная прохлада Сумрака. Целые дни проводить на чердаке – это немыслимо!

Краем глаза (я смотрел глазами Сати) я видел, как Темные принялись обшаривать подъезд. Как бы ни было искусно укрыто жилище Книжника и Нелли, скоро его обнаружат. А я понятия не имел, что мне делать.

Маклер обращался с девочкой, как с вещью. Конечно, Темные способны на любую мерзость, но даже у рабыни может в ее рутине быть какое-то разнообразие. Она могла бы выходить на прогулку во двор, смотреть телевизор, а не сидеть все время под крышей, как спящая птица.

Только если… ей это не нужно. Если Сати и в самом деле в каком-то смысле вещь. Химера.

Подзабытое знание нашлось на дне памяти. Я где-то читал о химерах несколько лет назад, но тогда не придал значения. Зря.

Нет особого интереса создавать искусственного человека – людей в избытке слоняется по улицам. Но вот искусственного, во всем послушного Иного-раба…

Накатил приступ тошноты.

Я никогда не смогу по-настоящему овладеть сознанием Сати. Это не разумное существо в полном смысле слова: у нее нет свободы, которую я мог бы отнять и заменить своей волей. Есть только программа, и Сати будет возвращаться к ней опять и опять.

Проблема усложнялась. Занятый ее решением, я не видел и не слышал, как Нелли взяла мой мобильный телефон, набрала в истории звонков последний исходящий номер и коротко сказала что-то в трубку. Я не видел и не слышал, как она подбежала к входной двери, держа наготове маленький шестизарядный револьвер; как лязгнули язычки отпираемых замков – и в квартиру быстро вошла высокая темная фигура.

Холодно.

Холодно – и страшно.

Вдалеке со стоянки выкатилась длинная желтая машина с круглыми фарами, похожими на глаза хищной птицы. Остановилась у обочины дороги, и от остановки к ней поспешили люди в тяжелых зимних облачениях, с мохнатыми шапками на головах.

Я опустила глаза вниз и поняла: мои ноги медленно переступают по снегу. Несколько шагов – и я оказалась у самой дороги, укрытой тонким ледяным саваном.

Зачем я пришла сюда?

Малыш тревожно заскулил, выполз на дорожное полотно, перегородив его в Сумраке.

Но машины едут не через Сумрак.

Я не понимаю саму себя.

Все чувства погасли, осталась лишь липкая пелена страха перед глазами. Нужно было вернуться на детскую площадку, на мой сторожевой пост – но мною овладело равнодушие ко всему.

Я – Сати. Моя жизнь – охрана и защита…

Конечно, Сати. Вору не уйти от тебя. А сейчас нужно, чтобы ты вышла на дорогу.

Повелевающий голос звучал в самой глубине души. Он был как шепот вечности; как лезвие ножа, неторопливо раздвигающее ребра.

Желтая машина – автобус, наполненный людьми, медленно тронулся с места. Заурчал мотор, и в морозном воздухе поплыли сизые облачка бензинового дыма.

Ноги вынесли меня на обледенелый асфальт.

И автобус уже катился вперед, быстро набирая скорость.

Нет, нет, нет. Мне не нужно туда, стоп.

Я сделала шаг назад.

Все правильно, Сати, все идет прекрасно. Хозяин хочет, чтобы ты встала у него на пути. Так нужно сделать – только так можно поймать вора. Теперь выходи из Сумрака!

В этой мысли не было логики – но ее нельзя было оспорить. Высоко подняв голову, я выскользнула из Сумрака и почти бегом вышла на проезжую часть. Где-то позади жалобно взревел Малыш, и тут же его хриплый голосок оборвался.

Здесь было холоднее, чем в Сумраке! Голые ступни мои чуть не прилипли к ледяной поверхности дороги. Ветер подхватил невесомый подол хитона, рванул его – будто хотел столкнуть меня обратно в снег.

Теперь водитель автобуса заметил меня. Наверное, для него это выглядело так, словно я просто появилась из ниоткуда посреди дороги. Рот его широко раскрылся, глаза стали круглыми, как обкатанные морем камешки.

На остановке пронзительно заголосила женщина.

Мне снова стало страшно. Что я делаю здесь? Что за глупые мысли привели меня сюда – успела подумать я, глядя, как в оглушительном визге тормозов автобус заваливается набок, как он обрушивается на меня, закрывая солнце, словно огромное убитое животное. Мелькнули перекошенные лица пассажиров за стеклом – уже близко-близко, кто-то из них прикрыл руками голову, готовясь к удару, кто-то судорожно ухватился за поручень.

В последнюю долю секунды перед ударом мир исчез.

Я без сил, задыхаясь, упала в привычную серую круговерть – к взволнованно скулящему Малышу.

Я возвратилась в Сумрак.

Не смог я ее убить. Нет, я понимал: или она меня, или я ее, но… не смог. Сам удивляясь проснувшемуся умению хладнокровно лгать, я привел Сати на край гибели. И здесь пожалел. Возможно, потому, что в каком-то смысле я сам был ею.

Я не сомневался – как только автобус размажет тело Сати по асфальту, оборвется поток Силы, питающей червя, а я вернусь в свое тело. Цель была очень близка… но я сам же отбросил себя от нее. В Сумраке автобус не причинил девчонке никакого вреда.

Словно издалека долетели до моего сознания глухие звуки многих голосов. Кажется, кто-то колотил в дверь квартиры Нелли, и не только руками. «Дневной Дозор, немедленно откройте!» Я поборол жгучее желание бросить Перст Энлиля и готовиться к драке. Нет. Думай, что можно сделать. Второго шанса воспользоваться артефактом у тебя не будет.

Я мысленно отхлестал себя по щекам.

Жди теперь следующего автобуса! Или машину!

Как назло, улица была в этот холодный выходной день пуста. Не удивлюсь, если ее уже перекрыли. Да и удастся ли второй раз внушить то же самое Сати? И я сам не чувствовал в себе сил снова подтолкнуть девчонку к суициду.

Я поднял худенькие, посиневшие от холода руки девочки и посмотрел на них ее же глазами. Что, что я могу еще предпринять? Она слушается, хоть и неохотно – лишь отказывается сделать самое главное, самое нужное – уйти. Что может убедить ее?

Наверху полыхнуло, вспухла черная клякса тьмы. Дневной Дозор пошел на штурм, грубой силой взламывая магическую защиту Книжника. Люди на улице один за другим опускались на снег, засыпали, подкладывали под головы варежки и сумки. Сработанный кем-то из Темных «морфей» погружал в сон жителей всего микрорайона – не действовал лишь на Иных из Дозоров и на Сати.

Сколько у меня еще времени?

Хуже всего было то, что Силы у меня почти не оставалось. Я провел в Сумраке уже много времени – едва ли не больше, чем когда-либо в своей жизни, и Перст Энлиля отбирал немало энергии.

Реальность становилась зыбкой. Мой изможденный рассудок уже не всегда мог с уверенностью определить, кто я – Иной Матвей Гордеев или девушка-химера. Эта шизофреническая раздвоенность усугублялась взаимным желанием друг друга уничтожить.

Я заставил Сати встать на ноги и пройти несколько шагов. Зачерпнул ладонями снега, бросил в лицо. Устало посмотрел на засыпающих вокруг перевернутого автобуса людей.

Сати, уходи отсюда. Уходи, пожалуйста, и забудь дорогу к этому дому.

Нет. Я умру, но не предам Хозяина.

Неужели нет ничего в твоей жизни важнее блага Хозяина? Ничего не радует тебя – ничего, что ты взяла бы взамен возможности отомстить?

Нет. Хозяин создал меня. Я навеки его вещь.

Проклятье. Проклятье!

К подъезду осторожной походкой приблизились двое Светлых дозорных. У одного из них мерцали на правой руке несколько подвешенных боевых заклятий. Второй негромко говорил что-то в трубку мобильного телефона.

Боевые маги. Подойти к ним? Объяснить все и попросить убить меня (Сати)?

Не станут они этого делать. Их прислали наблюдать и не вмешиваться.

Приступ тошноты вновь скрутил меня – но я не мог даже вывернуть наизнанку свой желудок, я был в чужом теле! Новая страшная идея пришла мне на ум: я мог остаться в теле Сати навсегда, вытеснив ее личность, бросив свое прежнее тело умирать в квартире Нелли. Нет, пожалуйста, нет…

Сати, уходи. Уходи. Уходи.

Да, я – Сати. Моя жизнь – охрана и защита имущества Хозяина. Ненависть, любовь, презрение, восхищение, месть, покорность, ожидание, превращение, покой.

На крыше дома, на фоне апельсиновых облаков, появились маленькие темные силуэты. Они проворно опустились на тросах, повисли напротив окон квартиры Нелли. Сразу же что-то замерцало, посыпалось искрами, земля под ногами ощутимо дрогнула. Штурмующие все меньше стеснялись в средствах.