Алхимия наших душ - Рацлава Зарецкая Страница 15

— Ни «что», а «кто», — произнесла она звучным голосом. — Я — жнец смерти, приятно познакомиться.

Здоровяки, что держали Стефана, противно заржали. Самому же парню было не до смеха.

— Откуда ты взялась? — раздраженно спросил Лукас.

— Оттуда, — женщина указала пальцем на землю. На ее запястье мелькнул сиреневый браслет. — И сейчас утащу туда тебя.

— Ну, попробуй, глупая ты баба, — усмехнулся Лукас.

Он замахнулся на женщину, но та одной рукой перехватила его кулак и сжала так, что Лукас закричал и упал на колени.

— К сожалению, мне нельзя убивать людей, — сказала женщина, перешагнув через Лукаса и закрутив его руку ему за спину, — однако мне разрешено их калечить.

— Отпусти, дура! — крикнул мужчина.

— Сначала пусть твои дружки отпустят мальчишку.

Стефан почувствовал, что хватка здоровяков ослабла. Неужели, они так просто его отпустили?

— Трусы, — с презрением сказала женщина в черном.

— Идиоты! Это же просто баба! — заорал Лукас.

Опомнившись, коллекторы двинулись на женщину с твердым намерением разобраться с ней раз и навсегда. Вздохнув, та подобрала с земли внушительный камень и огрела им Лукаса по голове.

— Не волнуйтесь, он будет жить, — зачем-то сказала она.

Стефан даже не заметил, как женщина расправилась с остальными коллекторами. Он уже еле держался и вот-вот готов был потерять сознание, однако до последнего боролся с этим, надеясь заглянуть в лицо своей спасительницы. Внезапно женщина оказалась рядом и осторожно придержала Стефана за плечи.

— Эй, живой? — спросила она.

Стефан хотел ответить, но в этот момент увидел призрачную девушку, что взволнованно летала вокруг него. Поняв, что она улетала за помощью, Стефан решил, что потом обязательно должен как-то её отблагодарить.

— Живой, — сказала женщина. — Я сделала свое дело, теперь пойдем со мной. — Кажется, она говорила с призраком.

Из последних сил Стефан схватил руку женщины. Если она — жнец смерти, то это объясняет то, что она ни капли не изменилась за двенадцать лет, и то, что внутри и вокруг ее книжной лавки не бывает призраков.

Женщина возмущенно спросила:

— Эй, ты чего?

Кашлянув, Стефан с трудом поднял голову.

Ночное небо озарила молния, а затем раздался гром, и пролился дождь.

Прохладные капли падали на лицо Стефана, приятно холодя кожу. Откинув успевшие намокнуть волосы со лба, парень открыл глаза и встретился с холодными серыми глазами Эмили.

— Не забирай ее, ma fleur, — произнес Стефан не своим голосом, а затем отключился.

* * *

— Бедный мальчик, на нем живого места нет, — произнесла Совесть, рассматривая побитого юношу, лежащего без сознания на кушетке из Версальского дворца.

Джен и Тэ только что закончили обрабатывать его раны, и теперь, чистый и перевязанный, он лежал под одеялом и беззаботно посапывал.

— Не пытайся вызвать во мне жалость. Как только он очнется, я сотру ему память, и он уйдет отсюда. — Эмили смотрела на юношу настороженно, будто он мог в любой момент открыть глаза и напасть.

— Но он назвал тебя «ma fleur»! — воскликнула Совесть. — И его глаза точь-в-точь такие, как у Алена.

Эмили тяжело вздохнула. Увы, от высших сил ничего не может укрыться, и, когда женщина вернулась домой с юношей в бессознательном состоянии, Совесть и Страх уже встречали ее с широко раскрытыми глазами.

— Это не он, — процедила свозь сжатые зубы Эмили.

— Но… — начал было Страх, однако жуткий взгляд женщины не дал ему договорить.

— Пока нет явных доказательств, что это он, — тихо сказала Эмили.

Она не только не могла, но и не хотела признать, что этот неопрятный и нищий мальчишка — ее прекрасный, изящный Ален.

— А какие тебе нужны доказательства? — все же подал голос Страх. — Признание в любви и очередная смерть через сто восемь дней?

— Это будет самое лучшее доказательство, — кивнула Эмили.

— Но он же умрет… — жалостливо произнесла Совесть.

— И что? — пожала плечами Эмили. — Он всегда умирает. Я уже привыкла.

— С годами сердца жнецов черствеют, — грустно произнес вошедший в комнату Тэ. В руках у него был тазик с водой, на краю которого висело полотенце. — На случай, если у Стефана будет жар, я принес холодной воды.

— Стефана? — переспросила Эмили.

— Так его зовут, — Тэ кивнул на юношу.

Поставив тазик с холодной водой на пол рядом с кушеткой, Тэ сел в кресло и включил телевизор.

— Сегодня ночью в квартале Маре было найдено лежащее в гробу тело девушки, — раздался голос диктора новостей. — В руках у жертвы лежало откушенное яблоко. По предварительным данным, тело принадлежит пропавшей месяц назад двадцатитрехлетней студентке медицинского университета Мадлен Виардо. Подобная жертва уже была найдена в районе Пасси рядом с метро Трокадеро. Это была двадцатилетняя Элайза Симон, которую нашли мертвой в пышном платье и лишь с одной туфлей. Результаты экспертизы показали, что девушка задохнулась из-за продолжительного вдыхания золы, которую нашли в ее легких. Полиция еще не подтвердила, связаны ли эти два случая, но всем уже понятно, что в Париже объявился серийный маньяк.

— Это же та призрачная девушка! — воскликнул Тэ, указывая на фотографию первой жертвы, которую вывели на весь экран.

Эмили и высшие уставились на девушку.

— Да, она, — кивнула Эмили. — Золушка.

— Ты же не отправила ее на тот свет? — всполошился Тэ. — Она может знать, кто убил ее и вторую, с яблоком.

— Белоснежку. — Совесть хмуро смотрела на экран телевизора.

Эмили качнула головой.

Не то чтобы она последовала просьбе этого мальчишки, просто почувствовала, что отправлять Золушку на тот свет еще рано.

— Кем бы ни был этот убийца, шансов на перерождение у него уже не будет. Целых две невинные жизни загублены его руками, — с отвращением произнес Тэ.

Страх деликатно кашлянул в кулак и кивком головы указал на Эмили. Спохватившись, Тэ промямлил:

— Ну, то есть, серийные маньяки — те еще мрази, в сравнении с обычными убийцами.

Страх закрыл лицо рукой и тихо застонал. Совесть подошла к Тэ и отвесила ему подзатыльник.

— Ни слова больше, — процедила она и настороженно покосилась на Эмили.

Женщина стояла у письменного стола, задумчиво глядя на спящего юношу. Казалось, что она была далека от происходящего и не услышала слов Тэ. Совесть и Страх расслабились.

Они оба считали, что наказание Эмили слишком жестокое, и не раз пытались уговорить своих братьев и сестер на его пересмотр, но те были непреклонны. Какими бы целями не руководствовалась Эмили, она совершала намеренные убийства, за что ее путь к перерождению будет долгим и изнурительным.

— Пусть еще скажет спасибо, что ей дали шанс на искупление, — надменно сказала тогда Смерть.

Со стороны кушетки послышались возня и стоны. Все присутствующие в гостиной обратили свои взгляды на юношу, который