Казя теперь труп - Ая эН Страница 16

– Там куча телескопов, это очень интересно, но сегодня мы не успеем, в другой раз, – сказал Акакий. – Пойдемте в супермаркет. Кстати, по закрытию магазинов всегда можно отследить время. Они по-разному закрываются, но на дверях написано… А еще я вам покажу, где в городе часы – и вот на них, на реальных, вы увидите реальное время.

– Если они не будут стоять или отставать! – фыркнула Тик-Тик. – В советское время половина уличных часов показывала невесть что.

– Да! – согласился Акакий. – Такое бывает. Так что мы начнем с одного магазинчика с техникой. Телефончики, экранчики, планшеты, пылесосы… Часы там всегда показывают точное время. Ничего, если я закурю?

Не дожидаясь ответа, он полез в карман за табаком. «Интересно, – подумал Лекс. – Если Тик-Тик родилась в обычной семье в начале двадцатого века, как ей могли дать такое дикое имя?»

– Простите, – подала голос Алина. – Я с вами не пойду. Не хочу смотреть на ноуты, которые превращаются в бесполезные ящики, если их сдублить.

– Вы в корне не правы! – воскликнул Акакий. – Вы даже не представляете, сколько всего можно подсмотреть, бестелесно находясь рядом с людьми. Когда я учился на «прозе жизни», на девятом курсе…

Но Алина покачала головой, топнула ногой, притопнула другой:

– Прощайте. Приятно было познакомиться. Топ-топ, хочу в свой гроб!

…Когда счастливый и воодушевленный Лекс прикатил на самокате к бронзовой чаше с бронзовыми змеями в подземном лабиринте, в реальном мире было слегка за полночь. Алина лежала в гробу и, казалось, спала. Лекс не стал ее будить, а тихонько вышел, прикрыв дверь с той стороны.

Немного отдохнув и поспав, Лекс одолжил у Склепа лопату и принялся копать лаз к собственному проходу в подземную часть кладбища. Не все же пользоваться Алинкиным лабиринтом!

Глава 8

Нежизнь как квест

В то время, как у Лекса и Алинки нежизнь била ключом, Кассимира Володарь мирно спала. Да, она пошла по светящейся ниточке, как подсказала баба Станислава. Но, сделав буквально три шага, почувствовала могильный холод, огляделась, испугалась, затопала ногами и лихорадочно прошептала:

– Топ-топ, хочу в свой гроб!

И немедленно оказалась на месте.

Казя ничего не знала о том, как ощущается течение времени в мире, где часы показывают то, что рассчитывали увидеть на них смотрящие. Она наивно полагала, что с момента ее погребения прошло максимум два дня. Если посчитать: вот она стоит у своей могилы, вот встречается с Фёдром, вот пытается пробиться сквозь купол, вот знакомится с остальными… Затем вечеринка, торт, прогулка по деревеньке. Потом почти сразу она оказалась в кубе. Попсиховала. Пошла по нитке. И – топ-топ, обратно в свой гроб. Двое суток.

Если бы ей кто сказал, что уже наступило двадцать первое сентября, она бы не поверила.

В любом случае, обнаружив себя в родном гробу после неудачной попытки пройти по ниточке, Казя решила, что пора поспать. О том, что трупам спать совершенно не обязательно, ей также никто не успел сообщить. И о том, что после топ-топа не отключаются надолго только в первый раз, тоже. Казя повернулась на правый бочок, подоткнула поудобнее подушку, слегка все-таки окуклилась и уснула. Она не слышала, как приходила тетя Таня, как стучала и кричала, проверяя, не вернулась ли новенькая. Как Фёдр приходил, она тоже не слышала.

Сон ее был сладок и несуетлив. Снилось ей, что ее куб трансформируется, что в нем, как описывал маньяк Маня, появляются «девчачьи» элементы: окна с занавесочками, бантики-телебинтики, прочая лабуда. «Хочу джакузи!» – пробормотала кубу Казя, не желая просыпаться.

Проснулась Казя, когда в реальном мире наступило всего-то двадцать второе сентября. Потустороннее Мироздание не подкачало. Отойдя от окукливания, Казя обнаружила два окошка с ситцевыми занавесками в яркий разноцветный горох, тьму бантиков в самых невообразимых местах и джакузи.

– Спасибо, но… Эгей! А вода где? Кран, водопровод, что-нибудь? – крикнула Казя в пространство.

Воды не было.

Немедленно захотелось пить. И голова чесалась – помыться бы.

Казя бросилась к окнам. Они открывались внутрь, но за ними красовалась стена куба.

– Шик, – сказала Казя. – Издевательство.

Однако скрежетать в пространство – дело непродуктивное. Надо было осмотреться, проанализировать случившееся и выработать стратегию поведения.

– Итак, что мы имеем из материального? – начала Казя. – Гроб со всеми причиндалами, два окна с занавесками, один горшок с геранью… Герань без воды засохнет, но горшок с землей никуда не денется.

Наивная Казя. Не материальное, а метаматериальное, – это во-первых. Куда угодно что угодно денется, и появится, и сгинет, и вновь появится. Как текст в вордовском файле: раз – и нет целого абзаца, два – и вставили новую главу. Все возможно.

– Джакузи, зайчик… – продолжала считать Казя. – Кстати, забавный зайка! Зайка-зайка, как тебя зовут?

Поскольку зайка был игрушкой, не механической и не говорящей, ответить он не мог.

– Тебя будут звать Кузя! – решила Казя.

Составив реестр имеющихся у нее в кубе-могиле «материальных» предметов, среди которых не нашлось никакой пищи, Казя взгрустнула. Ладно, можно, допустим, ходить с немытой головой и вонючими ногами, но без еды долго не продержаться. Значит, надо выбираться.

Как?

Вариант первый. Пройти опять по ниточке. Не испугаться. И будь что будет, авось не сгинешь, ведь ворожея плохого не посоветовала бы.

Вариант второй. Стучать в стену и кричать. Рано или поздно кто-нибудь подойдет ее проведать, хоть Фёдр, хоть Склеп Иваныч, хоть Лекс.

Вариант третий. Попробовать пробить потолок куба. Пока она только стены пробовала проковырять. Это не принесло успеха. Но вдруг потолок сделан из другого материала?

Казя залезла на подоконник и попробовала дотянуться до потолка, однако ей не хватало буквально десяти-пятнадцати сантиметров. Пришлось оставить попытки. Казя пригорюнилась. Обняла зайку:

– Кузя, Кузя, и что теперь? Подкоп, ты полагаешь?

Кузя ничего не полагал по причине отсутствия мозгов.

Казя принялась простукивать пол, попыталась поковырять в углу ногтем. Увы, пол был непробиваем. Как ей пришла в голову идея сдвинуть гроб, неизвестно. Оказывается, счастье было буквально под ногами – в виде массивной плиты с кольцом, скрытой под ковриком, на котором стояла скамья с гробом.

Вниз вела каменная основательная лестница. Казя глянула, конца ступенек не разглядела. Из глубины пахнуло вкусным. И хотя уловить как следует и распознать запах не получилось, сомнения развеялись немедленно: надо спускаться!

Двадцать пять ступеней вниз – и полная мгла! Если оглянуться, можно различить белый прямоугольник выхода, но свет его словно меркнет с каждой ступенькой, не равномерно,