Задача без неизвестных - Александра Шервинская Страница 16

– А чего он их тогда продал? – удивился уже Лёха, а Сава лишь согласно кивнул, мол, вот именно!

– Думаю, что продал не он, – размышлял я вслух, – а, например, кто-то, кто их у него просто забрал, будучи вхожим в дом. Та же Мари, к примеру.

– Эта могла, – подумав, согласился Алексей.

– На всякий случай я даже не буду пока спрашивать, кто такая Мари, – замахал руками Сава, – а то вы мне наговорите, и я окончательно перестану что-либо понимать.

– Об этом мы подумаем потом, – продолжил я, – итак, Топлев узнал, что часы уплыли на аукцион и захотел их вернуть. Но так как покупатель оказался анонимным и отследить по счёту, видимо, не получилось, то он отложил это дело на потом, так как в последнее время, насколько мы знаем, у него были и другие, гораздо более серьёзны дела.

– Так десять лет прошло! – почему-то возмутился Сава, мол, чего это ваш колдун своё добро раньше искать не начал?

– Значит, не мог, может, далеко был, нам его пути неведомы, да и хорошо, – отмахнулся я, – а недавно он вернулся, занялся бизнесом и, как мы поняли из найденных в сейфе покойного Миши Шляпникова документов, занялся активной торговлей редкостями на теневом рынке.

– Тогда я должен был бы его знать, – не согласился со мной Изюмов, – я всех крупных игроков знаю если не в лицо, то по фамилиям или кличкам.

– Ты почти наверняка с ним пересекался, – не стал спорить я, – только имени не знал, так как господин Топлев не всегда действовал лично. Даже, скорее всего, никогда не действовал. Я вот тоже редкостями интересуюсь, а ты много обо мне слышал?

– Вообще ничего, – признал Савелий, – думаешь, с ним так же?

– Практически уверен, – я кивнул, – так вот, он каким-то образом выяснил, что часы попали к тебе, и стал думать, как их добыть.

– А почему было просто меня не ограбить? Здесь, конечно, камеры всюду, да и вообще дом неплохо охраняется…

– Видишь ли, Савелий, – вместо меня ответил Фред, давая мне возможность передохнуть и промочить горло. Всё же разговоры с неофитами отнимают ужасно много сил и энергии, но Савелий нам нужен, к тому же он мне чисто по-человечески нравится. – Такие вещи, как твои часы, чаще всего обладают своей волей и своими чувствами, как бы странно это ни звучало. Ты же сам говорил, что чувствовал: часы не хотят обратно к бывшему владельцу.

– Да, мне тогда именно так и показалось, – согласился Сава. – Мне их даже жалко стало. Понимаю, что звучит по-идиотски, но так и было.

– Нормально, – снова заговорил я, – когда сталкиваешься с подобной вещью и при этом обладаешь способностями, непременно почувствуешь что-то такое. Так вот, украсть такую вещь сложно, порой практически невозможно. Часы могли, к примеру, сделать так, что вор их просто не увидел бы. То есть пришлось бы отправлять кого-то, кто обладает способностями, а таких не так уж и много, и денег за свои услуги они почти никогда не берут, предпочитая иную форму оплаты. Видимо, Топлев решил, что рациональнее пойти другим путём. Он подсунул тебе прОклятый браслет, благодаря которому в твоём доме началась всяческая чертовщина.

– А откуда он мог знать, что я буду искать кого-то типа тебя?

– А куда бы ты делся? – совершенно искренне удивился я. – У тебя было два пути: или к психиатру, или искать такого, как я. И вот тут господину Топлеву не повезло, зато чрезвычайно повезло и тебе, и нам. Это был самый уязвимый момент в его плане: ты должен был обратиться за помощью к тому, кто порекомендует тебе именно Топлева. А потом – дело техники: он избавляет тебя от полтергейста, как ты это назвал, но в качестве оплаты просит эти часы. Ведь ты бы отдал?

– Ну, наверное, – подумав, кивнул Сава, – жалко было бы, но за избавление от угрозы сумасшествия… Отдал бы, конечно, чего там…

– И всё, дело в шляпе, – я развёл руками, – ты добровольно отдал бы ему часы, подчёркиваю – добровольно, значит, они ничего не могли бы с этим поделать и вернулись бы к прежнему хозяину. Просчитался он только в том, что касалось меня. Но я уже сказал – это был самый уязвимый момент. Скажи, Савелий, ты сразу обратился к Зимину?

– Нет, – тут же ответил Изюмов, – я сначала хотел пойти к совершенно другому человеку. О нём ходили слухи, что среди его знакомых есть люди, сведущие в материях такого рода.

– И кто же этот чудесный человек?

– Некий Давид Гольдман, вряд ли ты его знаешь, – начал Сава, но, заметив мою усмешку, остановился.

– И снова Додик Гольдман, – задумчиво протянул я, переглянувшись с Фредом, – только мне кажется это подозрительным?

– Ты его знаешь? – изумился Савелий.

– Разумеется, – кивнул я, размышляя, насколько тесно связан милейший Давид с колдуном, – вроде бы как именно он порекомендовал меня пару месяцев назад некому Виталию Павловичу Зильберту, после встречи с которым моя жизнь понеслась по кочкам, как крестьянская телега, несущаяся с крутой горы. Тогда я засомневался, что Давид при делах, но, как видно, совершенно напрасно.

– Никогда не видел крестьянской телеги, но верю тебе на слово, – пробормотал Савелий.

– И что-то подсказывает мне, что Додик обязательно отправил бы тебя именно к Топлеву, отрекомендовав его самым замечательным образом. Ну а дальше… я уже сказал тебе, как развивались бы события. Кстати, а почему ты в итоге пришёл к Зимину, а не к Гольдману?

– Да он буквально накануне попал в больницу с переломом, – объяснил Сава, – то ли поскользнулся, то ли споткнулся, я не вникал, если честно. Ну я и пошёл к Зимину посоветоваться, они с Давидом приятели. А Зимин отправил меня к тебе.

– И тем самым, возможно, спас тебе жизнь, – абсолютно серьёзно сказал Фредерик, – знаю я таких, как наш колдун, насмотрелся. Он часы забрал бы, а потом скомандовал бы своему браслету «фас», и отправился бы ты, Сава, в скором времени либо в сумасшедший дом, либо на кладбище.

– Как вариант – подчинил бы он тебя и сделал бы своим карманным пограничником, – высказал ещё одну версию я и, помолчав, добавил, – поверь, при таком раскладе кладбище – не самое плохое.

– И что теперь делать?

Савелий не выглядел испуганным, скорее, он был по-деловому сосредоточенным, словно собирался решать сложную задачу или готовился к бою с серьёзным противником.

– Всё зависит от того, кто кроме Фёдора Ильича в курсе, что ты обратился ко мне, – у меня уже начал